— Упырь, Упырь сосёть у дядьки Любина юшку. Подбежав к нежити, оная не дотумкав, шо поймана, продолжала насыщатьси кровью, мальчик упал на Упыря грудью, коснувшись поверхности его гладкого да влажного тела знаком Велеса, не мнее громко воскликнув:
— Силой Асура Велеса, нежить-Упырь проявись! Токмо стоило мальчонке навалитси усей своей могутностью на нежить, аки вона не мешкая отпустила палец Любина и замерла. Вжесь, чаятельно, пытаясь слитси со мхом. Одначе зелёно-голубые лучи знака Велеса, выпорхнувшие из груди мальца, осенили своим сверканием спину Упыря. И тот мгновенно засиял голубовато-зелёным светом, слегка пляшущим по поверхности егось кожи. Нежить раскрыла свой ужасный роть и громко загамила сице, будто закрякала лысуха, тока паче резко и противно. Подскочившие бывше на дозоре Былята, Гордыня да немедля пробудившийся Сеслав, затеплив светочи осветили огнём Любина, Упыря покрытого сверху голубоватым блистанием да подымающегося с него на ноги Борилку. Абие проснулись и други воины, да повскакивав со своих мест, обступили нежить и хворого соратника.
— Эт. ж… я сице и думкал, — чуть слышно прошептал Сеслав и поднёс пламя светоча к телу Упыря, тот резко повертался и глянув своими бегающими глазьми на столпившихся странников оскалилси, казав усем двойны ряды вострых зубищ. Вредный и злобный дух теперича покоилси на спине, да поджав к брюху коротки ножки, поднял уверх руки и раскрытыми ярко-пурпурного цвета ладошками, укрыл ощеренный рот, обильно смоченный кровью Любина.
— Вон точнёхонько привязалси к Любину ащё у перву ночь на болотах, — заскрипев зубами, да сёрдито топнув ногой об оземь, молвил Сом. — И усе эвонти деньки пил с няго юшку, оттовось тот и слабел опосля кажной ночи… Як же ты ево Борюша заприметил?
— Невзначай, — ответствовал мальчик, он ужо поднялси на ноги и сорванным мхом утирал ту саму влажность, оставшуюся на груди и пузе от нежити. — Не спалось мене… а таче я вуслыхал плюмканье, думал то Гуша сызнова жвакаеть. Открыл очи, а там вон… Упырь…
— И чавось с ним будем делать? — вопросил Былята, и, протянув к нежити ногу, восторожно пихнул того носком сапога у бок. — Эх… ноне Любину вже не поможешь, раз енто дрянь с него юшку сосала.
— Давайте евось на куски порубим и вутопим, — грозно откликнулси Щеко и схватилси рукой за рукоять меча.
— Он же нежить… мячи его не беруть, — изрёк было Ратмир. Обаче тут Крас выхватил из ножен свой меч и рубанул Упыря прямо по удлинённой, яйцевидной главе. Послухалси предсмертный окрик, звук плеска такого, словно, штой-то огромное кинули у водицу, и головёшка Упыря отвалилась от его тела, а коротки ручки и ножки зараз задёргались. Голубо сияние покрывающее тело нежити, без задержки, стекло к месту обреза на теле и главе, и вроде як запеклось плотной синеватой коркой. И тады ж затряслись масенькие глазки Упыря и ужотко перьстав бегать закатились увысь, а веки избура-красные дрогнув сомкнули очи. Да чрез миг кожа на нежити поблекла, а засим и вовсе приобрела сизовато-красный цвет, и сам вон словно спал с тела, резко схуднув.
— Похоже издох… — скузал Щеко и чуть поморщилси, зане нежить выпустила изо рта дюже отвратительный запах гнили. — У тось верно от лучей знака Велеса.
— Живей разведём костры… у там на краю ентой полянки сожжём его, абы он больче не ожил, — воскликнул Крас и схватил Упыря, за небольшое отёкшее ухо, подняв главу со мха. — Можеть полымя ево основательно изничтожит.
— Не-а… неможно нежить сжигать, — поспешно загутарил Сеслав и положив руку на плечо парня остановил евойный порыв. — От него усе стороны пойдёть дым, по болоту вон разнесётси и Упыри, да остатки усякой нежити мгновенно приползуть… и тогды нам с ними не справитси. Ну-тка луче унесём Упыря отсюдова подальче и выкинем…
Орёл бери светоч, — обращаясь к стоящему рядом вьюноше, молвил воин, и протянул ему светоч. — Святи мене и Красу… Пройдем чуток по тропочке вспять, и вутопим Упыря у каком-нить окошке. — Сеслав наклонилси, и, взяв нежить за коротку влажну руку, добавил, ужесь воззвав к мальчику, — Борюша покудава мы не вернёмси, ты не спи…
Оно як лишь ты овый их могёшь зреть… Сотри усе глаза, можеть вон тут был не один… и особлива приглядывай за Щеко и Ратмиром, занеже у них язвины, а Упыри юшку издалече чують. Борилка торопливо кивнул, а Сеслав, Крас и Орёл, освещающий им путь, вышли на жёлтоватую тропку, каковая хоть и прикрытая водицей, точно немножечко у ней утопшая продолжала блистать, да направились по ней у обратну сторонку. Сом и Былята присели на корточки обок Любина, который затих и почудилось ано, шо перьстал дышать, да вощупали того.
— Эх…, — горестно выдохнул из собя Сом. — Помер… до смерти рюха така мерзка замучил нашего собрата.
— Як помер? — дрогнувшим голосом перьспросил Борилка и глянул у синее, будто усохшее, лицо воина лишившееся не тока своей красоты, но и жизни.
— Як…як, — негромко молвил Былята и подтянув охабень выше, накрыл им лико соратника. — Усю энта тында жизть с него высосала.
— Значить я не вуспел спасти… помочь, — изрёк отрок и громко всхлипнув, почуял, аки чавой-то словно ухватило его изнутри за горло, а на глаза навернулись солёны слёзы.
— Ты б и не смог помочь аль спасти, — ответил Сом, вон поднялси на ноги, и, шагнув к мальчику, приобнял того за плечи да заглянул у его зелёные с карими брызгами очи. — Як токмо Упырь у первой соснул у Любина юшку… сице и усё… вже ничавось ему не могло помочь. Из очей Борилки брызнули, на щёки, крупны слезинки, а Сом заметив их, прижал ко собе отрока, уткнув его лицо у свову грудь и ласковенько, аки отец, погладил по светло-пошеничным волосам.
— Надобно Любина отседова уносить, — сказал немного погодя Щеко. — А сиречь вон сам превратитьси у Упыря, коли его як и положено вогню не придать.
— Ужо энто и сице ясно, — поглаживая мальчонку по длинным волосьям, и вощущая аки тот тихонечко вздрагиваеть телом, согласно произнёс Сом. А посем произнёс для мальца, — ты вот чаво Борюша… Ты не рюмь… зане ты воин… муж… Ну, а такому защитнику слёзы лить неможно. Ты давай луче вусаживайси да вуглядывай усё окрестъ нас.
Да, рубаху не забудь одеть… а то ежели ты занедужешь, сице мы и вовсе туто-ва, на ентих болотах, безлетно останимси куковать. Борила ащё разочек надсадно всхлипнул, ужо сувсем тихо так, абы никто не слыхивал, и, вынырнув из объятий Сома, утёр обратной стороной пясти сыры от слёз очи, да направилси подбирать и одевать рубаху, кою швырнул на мох, кадысь нападал на Упыря. Мальчик натянул чрез голову рубашонку и оправив её, остановилси подле Гуши, каковой несмотря на произошедшее округ него, продолжал крепко спать сторонь костра. Вон, таков наглец, перьполз на место ночлега Борилки и дядьки Сеслава, и вукрылси охабнем мальчика, натянув его до самой шеи. Изогнута губа шишуги покоившаяся на подбородке, лягохонько трепетала и по ней еле заметно стёкала тонкой струёй густа слюна, немножко пузырившаяся, приплюснутый нос издавал тихое, довольное посапывание, точно Гуша почивал не на болоте, полном злобных Хмырей, Караконджул и Упырей, а у своей землянке освещаемой древесными гнилушками.
— Дэк…, — вздыхаючи изрёк Сом, да подойдя к отроку вставши обок, уставилси на шишугу. — Гляди аки крепко спить, пузыри пускаеть…
Ничавошеньки евось не тревожить и не страшить… Добре ему, а вот стоить из тогось окошка, выскочить какой-нить нежити як немедля проснётси и загамить, заверещить.
— Энто… я вилищу…, — чуток невнятно прокалякал Гуша, при том не открываючи глаз. — Зани я манинький… Мини плишлось налодитьси у лисном налоди, а ни слиди дюжих билосов… Оси я и масинький… оттого гамлю, шоб уси боялись… А..а..а, — широко раззявив уста, зевнул шишуга и продолжил свово густое слюнопускание. Малец вулыбнулси рассуждениям Гуши, а потрепавший ево по волосам Сом подтолкнул уперёдь. Вусевшись осторонь спящего Гуши, да ослонившись на него спиной, Борилка увидал аки сёрдито покачал главой Сом, верно як и всегда будучи недовольным шишугой. Засим вон развернулси да направилси к соседнему костерку проверить Щеко и Ратмира, которым аки хворым положено було отдыхать. Гордыня и Былята меже тем оставшиеся дозорить, прохаживаясь по полянке тудысь да сюдысь взволнованно обозревали болотны дали. Борила внимательно осмотрел полянку и не видючи на ней никакой вупасности, перьвёл взгляд на маненький вогонёк светоча, шо нёс Орёл и начал слёдить за ним. Спервоначалу вон ладно зрел и трёх воинов, и свет светоча, но вскорости луна, словно откушенная с одного краю, укрылась за небольшим, тёмным воблачком, а поелику отрок смог наблюдать лишь пятно свету, и еле зримые очертания шедшего позадь парней Сеслава. Прошло ищё чуть-чуть времени, и послышалси тихий окрик, удар тела о водицу, а опосля… опосля потух светоч. Мальчик чичас же вскочил на ноги, и шагнул уперёдь, напрягая зрение, вон принялси вглядыватьси у тёмны няши, токмо ни воинов, ни самой желтоватой тропки не видилось. Казалось будто оттудась, куды вушли Орёл, Крас и Сеслав стала наплывать чёрная, густа хмарь, которая съела и болота, и людей, и тропу.
— Чаво? — вопросил подошедший к мальцу Былята, узрев, аки тот вскочил на ноги.
— Светоч потух… и их сувсем не видать, вже словно усё закрыла тёмна пелена, — молвил Борилка и тревожно подняв руку, очертил ею коло.
— До полуночи ащё времечко есть, — негромко отметил Сом, не мешкаючи приблизившись к соратнику и мальчику. — Не тревожься Былята… Красу с евойным мячом ни чё ни страшно.
— Красу можеть и да… можеть и не страшно, — дельно ответил Былята, и, застыл на месте приставил ко лбу руку, будто укрывая глаза от света красно солнышка да всмотрелси у надвигающуюся мару. — А вот Сеслав и Орёл ня чем не защищены.
— Може я им навстречу пойду, — предложил отрок, и душа его беспокойно затрепетала, пужаясь ащё потерять, ставших столь дорогими ему, путников.
— Неть… подождём, — ровным голосом откликнулси Былята, и, смолкнув, вопустилси на присядки обок костра, намереваючись подбросить в огонь ветви дерева. Во болотных землях слышалось лишь гортанное кваканье лягушек и чей-то будто подпивающий им тихий, далёкий свист, и то был разноголосый звук, долетающий со всех сторон махом. Нежданно у тёмной хмари сочно блеснули жёлты вогни, их было несколько. Сначала появилси один огонёк, отчаво Борюша подумал, то воины йдуть… ну, а таче мгновенно вспыхнули ещё три. Мальчик испуганно охнул и поспешно подняв руку, указал пальцем на вогни. И хотя те огни были далече токмо малец усё ж смог узреть, шо у тот свет явно несуть… и несуть каки-то духи, оные торопливо двигались навстречу странникам расположившимся на полянке.