Орёл добыли здоровенного глухаря, тако с грузным телом, длинной шеей и крупной главой, да трёх зайцев. И внегда Ра направил свой солнечный воз к закату, к западъной сторонке Бел Света, путники расположилися на ночлег обок небольшой речушке прямо под двумя красавицами пихтами. Несмотря на то, шо поколь они находилися недалече от друдских поселений, водин костёр решили развесть, и на нем приготовить итьбу. Щеко за дальню дороженьку хоть и притомилси, но выглядел благодаря живице луче. И покуда Сом да Сеслав готовили глухаря и зайцев, а Щеко у том им помогал, Борил и Липка, под охраной Быляты и Краса, пошли поглодать у той черники и голубики, коя ужесь поспела, чавось было до зела поразительным. Обаче Липка пояснил, шо у их краях те ягоды спеть начинають ужесь в серёдке липень месяца, тока саму вкусноту усё ж набирають многось позднее. Пройдя сувсем немногось у бочину увидали стелющиеся по землице заросли энтих кустарничков, и отроки спешно начали сбирать и засовывать поспевающие ягоды у роть, окрашивая руки да уста у фиолетовый цвет.
— Далёко не ходюте, — отметил Былята, и, усмотрев под соседними деревами каку-то траву, кою добавлял у похлёбки для вкусу и аромату Сом, достал нож, да склонившись над той небольшой порослью принялси откапывать ейны коренья.
— Неть… мы тутась… недалече, — откликнулси Борилка за собе и Липку. Малец чичас, сидючи на корточках, выбирал средь зелёных ягод и листвы поспевшие да торопливо отправлял их у рот. Ягоды, Липка оказалси прав, ащё не набрали нужной вкусности и были терпко-кислы… одначе и такими вони являлись желанными, особлива после пройденной торенки.
— Ты, Борила, — обратилси к нему Липка, стоя от негось у двух шагах. — Иди по заросли черники налево, а я пойду направо… Это чтобы, значит, из-под рук друг у дружки не выхватывать.
— Агась, — понятливо согласилси мальчуган, и глянул на друда, который не мог присесть як человек на корточки, а посему низко клонилси к землюшке-матушке и кореньями— руками перьбирал листы, ухватывая из них ягоды. Липка оченно нравилси Борилке. Вон был такой расхороший отрок, смелый, сильный и вельми добрый. За усю стёженьку он не раз не то, абы застонал, но даже не пожаловалси на быстру ходьбу. Хотя, сице казалось мальчику, друду, в отличие от беросов, было тяжелее шагать, оно як евойны восемь ног не моглись так шибко перьставлятьси. Былята шедший услед за Липкой всё времечко егось нагонял… а нагоняючи востанавливалси давая возможность тому уйтить уперёдь. И тады ж тутась вже на старшину воинов налетал Гуша, шествующий со склонённой униз главой, да вударялси у спину Быляты, горестно всхлипывал, будто евось разобидели, аль злобно ругал Липку, шо тот не могёть аки и заведено у лесных людей перейтить на бег. Бориле, усяк раз от тех сёрдитых слов шишуги, становилось жаль, як ему чудилось до зела торопившегося, друда и он морща свой лоб недовольно поглядывал на спину Гуши сравнивая ентого ходока, неведомо вскую прицепившегося к ним на вродь колючего дедовника, с ропщущим воркуном. Днесь глядя на Липку, мальчоночка не преминул ему ласковенько просиять, точно узрел у эвонтом юном друде свово младшего братца Младушку, и переворошил былое времечко, кадыличи вони хаживали у леса сбирать ягоды иль грибки. Друд же, меж тем, медленно перьставляя ноги-корни зашёл за могутну ель и пропал с глаз мальчика. Открыв рот, Борюша сунул тудысь пару собранных ягодь и абие вуслыхал, сторонь собя, чей-то тоненький, словно писк мышки голосок:
— И… чавось…, — малец резво повертал главу на звук гласа, и увидал пред собой махонького незнакомца. — Чавось зенки выпучил….
Глядишь тутась… чярничку шамаешь… Шамаешь… а можеть я туто-ва чё потерял… а ты шамаешь… Пособишь мене найти… аль неть?
— Чё? — непонятливо перьспросил Борилка, не сводя взору с того, ктось верно по росту и виду был спешником Велеса, да кавким— то духом леса. Енто был по колено мальчишечке, худющий, малешенький старичок, со здоровенной главой, да долгими до оземи искарёженно-тоненькими ручками и ножками, едва заметно трясущимися. На немножечко вытянутой главе торчали прямёхонько из макушки две короткие ребристые веточки бруснички сверху на оных устроились зелёны листочки, да несколько ягодок. Махонькие сизе-синие глазёнки зыркали на отрока дюже печально, а ярко-рдяный, похожий на востренький клюв какой-то птицы, носик беспокойно двигалси из стороны у сторону. Двумя узкими полосочками проходили уста на лике духа, имеючи блёкло-болотный цвет, они постоянно беспокойно изгибались, пучались уперёдь, али сице кривились точно жаждали утопнуть у рту, и думалось, шо ащё чуть-чуть и енто лесно создание враз заплачить, заголосить ужотко так воно обижено. Кожа у старичка была бледно-бурой напоминающая цвет опавшей хвои, а на тельце вдет красный до коленочек киндяк, вельми дранный да местами залатанный. О той одежоньке можно було б казать — у то рвань да отрепья.
— Чавось… чавось…, — ворчливо произнёс старичок. — Потерял я тут… нешто не понимашь…, — дух смешно скосил у бок вертлявый нос, да выпучил глаза и поспешно добавил, — потерял…Потерял я тутась зипун… зипун такой расхорошенький из смурого сукна… Вон тако долгий, но без вороту… без вороту як и положено… нарочно мне от непогоды пошили… а туто-ва така бедушка… пропал вон и усё… бедушка… Сице чавось пособишь мне евось найтить? «А…а…а…, — протянул про себе Борюша, мгновенно догадавшись ктось пред ним. — Эвонто Боли-Бошка… Ишь ты како разумный… прикидываитси тута несчастненьким… зипун он потерял… Знаем мы як ты егось потерял… наслышаны… много раз наслышаны… шо неможно тобе пособлять… нельзя соглашатьси на уговоры искать потеряну вещь. А то токась стоить уступить, як ты ураз вскочишь на шею, ручищами своими долгими да тонкими её окрутишь и будешь потешатьси… водить по бору кругами, покуда дедко Лесовик не вступитьси… У да мене так просто не проведёшь… неть». И мальчоночка, без задержу, поднялси с присядок, и, встав у полный рост, распрямил спину, сурово вупёр руки у бока, выставил уперёдь грудь, да зычно… утак, шоб слыхивал не тока старичок, но и други лесны духи из воинства Велеса молвил:
— Здрав буде Боли-Бошка— дух леса, охраняющий ягодны места. Я Борил— сын Воила, по велению Асура Крышни, под защитой спешников Асура Велеса иду сообща с воинами из града Гарки у дальний град Торонец, абы добыть меч Бога Индры и победить зло движущееся на бероски земли.
— А…а…а…, — нынече протянул ужось услух дух и уставившись глазьми на отрока, оглядел евось с головы до пят, недовольно сморщил свой большущий да гладкий, будто курино яйцо лоб. — Ты значить из воинства Велеса?
— Агась, — торопливо ответил малец, увидав як расстроенный Боли-Бошка рассматриваеть усё окрестъ них.
— А у те… иные то ж? — кивая на копошащихся недалече у корней ели Былята и Краса, вопросил дух.
— И вони то ж… Усе мы посланцы Богов, — ответствовал мальчоночка, и вутерев ладонью измазаны ягодным соком уста, пояснил, — и не токась Крышня да Велес нам помогають, но и Ярило… Он отправил навстречу к ны Кострубоньку, и тот…
— Ведаю… ведаю я усё про енто, — раздосадовано заворчал Боли-Бошка. Дух нежданно резво затряс головёшкой, да так, шо вона у негось прерывчато замоталась тудыличи-сюдыличи, и зелёны ягодки, вукреплённые на веточках на евойной макушке, ударяясь меж собой стали производить звук схожий с окриком клеста. Цок…цок…цок— зычно пролетело у бору, и чичас же откуда-то из удаления долетело ответное цок…цок…цок. А чуток погодя прямёхонько с под оземи, покрытой бурой опавшей хвоей, выскочили два масеньких духа, росточку такого ж як и Боли-Бошка, величаемые Подкустовниками. Ужотко те духи и упрям величались правильно, зане со такими образом, каковым они обладали, им токась под кусточками и прятатьси. То были небольшие корявенькие пенёчки с серой порыпаной корой, облупленной, а кое-идесь и вовсе изъеденной. Занамест главы у них находились витиеватые у разны стороны расходящиеся веточки усыпанные хвоинками, точно собранные у пучок да выходящие с одного месту. На двух из тех веточек, углубине хвоинок, пряталися два крошечных зелёных глазка, носика вжесь не зрелось. Зато виделась корява палочка заменявша духам роть, оная була точно слегка притулена к пучку веточек, малость пониже глазиков. Рученьки и ноженьки Подкустовникам заменяли коротки, толсты, сучковатые, давно посохшие ветки, а сами стопы напоминали разрезанные надвое шишки.
— Здрасьте вам, — звонко выкрикнули Подкустовники, встав подле сапог мальчика и низенько до землице поклонилися, токмо кланялись у те самы пучки веток заменяющие духам главу, аль можеть верхню часть туловища. — Ты судя по сему Борила?
— Борил…, — вудивлённо протянул малец, и, поклонившись у ответ, да недоумевая отнуду духи охраняющие богатства хоронящиеся под кустами знають его имечко, обаче при том не забыв поздравствоватьси. — Здрав буде и вам.
— Мы… як ты кумекаешь Подкустовники… и жавем у ентом бору, — прынялси пояснять один из духов мнее живенький, и не так дюже приплясывающий на своих шишковатеньких сучках-ножках. — Мы вобитаем не тутась… а у там… у там далече… но прибыли сюды нарочно, як велел нам Бог Велес, шоб даровать тебе энто. И дух наново громко зацокал и тады же из-под хвои выпрыгнул маленький, с кулачок, серый ёжик. Вэнтов зверёк с удлинёнными и ано малеша загнутыми колюками, выскочив на землюшку почемуй-то одначе не развернулси, а продолжал лёжать клубком каза усем свои шипы.
Подкустовник же зекнув глазоньками на негось, меж тем продолжил гутарить:
— Евонто Ёж… и вон поведёть вас ко граду Торонец. Ты, Борила, возьмёшь ягось, а як токась минуете межу земель друдских, пустишь на землюшку и вялишь иттить у Торонец… И куды Ёж побяжить… туды и вы ступайте… Ёж, вон знашь як мудрён? Знашь? — и дух посотрел зелёными очами на мальчика и кадысь тот вотрицательно качнул главой, чуть понизив глас, можеть страшась, шо их подслухають, молвил, — есть у нас у духов тако древне предание… Хоронитси оно меже нашего роду, перьдаётси от отца к сынку… и то тобе, Борилка, несущему знак Велеса на груди я поведаю… Ну! а ты… ты егось убереги во своей душоньке и паче не кому не сказывай… Было то задолго доныне… задолго… можесь и не на Бел Свете, а идей-то у другом миру… Как-то пожелало солнечно светило обжанитси на лунной красавице, шо круглым своим ликом освещаить ночны земли. Свадебку Солнце порядило праздновать широку да славну… оттогось созвало на неё усех зверей. Як и положено у назначено времечко явились усе звери на свадьбу Солнца и Луны, токмо не було средь них ежа.