[38].
Например, на Святки девушки пекли блины, а потом по очереди каждая со своим блином выходила на улицу. У первого встречного мужчины спрашивала его имя, и считалось, что так и будут звать жениха. На Крещение семья узнавала, каким будет год: для этого мать пекла блины, один остужала, давала ребенку, а тот делал из него маску, выкусывая отверстия для глаз и рта, потом выходил на крыльцо и прислушивался. Дома он должен был сказать, что услышал: лай собаки, стук, крики или песню. В зависимости от услышанного семья решала, будет ли год хорошим или не очень. Вполне может быть, что блины в сказке – для будущего гадания, чтобы узнать имя или просто сделать прогноз на будущее.
В сказке «Снегурушка», наоборот, сама главная героиня просит покормить ее блинами, и старуха тут же исполняет ее просьбу. И дело не в желании угодить долгожданному ребенку или вкусно его накормить. Любое соприкосновение с потусторонним миром, где обитают предки, давало повод помянуть их и попросить защиты. Блины отлично подходили и для поминального обеда, и для того, чтобы пришедший из мира мертвых через пищу приобщился к миру живых. По той же причине ряженых, которые изображали дедов-предков, кормили блинами после того, как они заканчивали ходить по домам и окунались в прорубь, то есть когда они возвращали себе человеческий облик и свое настоящее имя.
Крестьянские дети зимой в избе. Иллюстрация из книги Е. А. Покровского «Физическое воспитание детей у разных народов, преимущественно России».
Российская государственная библиотека
Жизнь в девочку Снегурушку вдохнули предки, поэтому, как и любой «искусственный» ребенок, она начинает расти не по дням, а по часам. Проходит всего несколько месяцев – и она становится невестой.
Вместе с подружками она идет в лес по ягоды и попадает в избушку Бабы Яги. Но войти в лесное жилище не так просто. Здесь мало ступить на крыльцо и толкнуть дверь. Как и во многих других сказках, должны прозвучать особые слова: «Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а к нам передом». И только когда избушка повернется, в нее можно будет войти. Об этой особенности писал Владимир Пропп. Избушка стоит на границе между двумя мирами: обычным человеческим, живым, и священным магическим, мертвым. И повернуть ее, расположить к себе можно только словом, имеющим даже большую силу, чем последующие окропления или жертвоприношения. Именно в такой уединенной избушке совершался обряд посвящения[39].
В избушке Бабы Яги девушкам предлагают кашу. Как и блины, это ритуальная пища. Съесть дома блины Снегурушке было нужно, чтобы утвердиться в мире живых; но эта территория – мир мертвых, и каша не только основа рациона в крестьянских семьях. Кашей называется кутья – особая еда, которую на поминках выставляют в общей миске, как символ общей Доли. К поминальной пище ее можно отнести уже потому, что Баба Яга называет ее «своей кашей» и в нее входят «шелуди с рук», то есть часть ее тела.
Фольклорист и филолог Софья Агранович и специалист по первобытной культуре Эдуард Тайлор (1832–1917) считают, что первой в истории человечества поминальной пищей был сам покойник. В глубокой древности люди думали, что, съедая убитую птицу или животное, усваивают их качества: быстроту, неустрашимость, ловкость. Но каннибализмом гоминиды никогда не увлекались. Только когда человек умирал или погибал, его символически «вкушали» родственники и близкие, стремясь перенять его лучшие качества, такие как, например, смелость или ум. И даже они не стремились употреблять в пищу плоть другого человека – лишь изображали поедание.
Кутья, с которой много позже стали начинаться поминки, символизирует мертвое тело. В наши дни к ней тоже приступают не сразу, неохотно, через паузу после приглашения хозяев, и первый шаг, как правило, делает старейшая за столом женщина.
Отвращение к мертвому телу на физиологическом уровне обусловливало табу на контакт с ним. Во многих примитивных культурах к покойнику не прикасались (погребали его жрецы, которые потом проходили очищение), все его вещи уничтожали или хоронили вместе с ним. Хижина умершего – когда строили в основном примитивное жилье – пустовала, пока через несколько месяцев не разваливалась на части – и только тогда на этом месте можно было снова селиться и жить. Людьми двигал страх перед неведомыми силами, защищавшими небогатое имущество умершего – его одежду и вещи, которые помогали ему охотиться или добывать пищу каким-то иным способом.
В древности вместе с покойником уже хоронили некоторые его сокровища, а еще собак, лошадей и рабов, чтобы он мог и в загробном мире вести привычный образ жизни. Впрочем, к тому времени старые ритуалы вместе с табу на контакт с мертвецом ушли в прошлое, и наследников или расхитителей гробниц уже ничто не останавливало.
Надо отметить, что мертвым отвратителен запах живых точно так же, как живым неприятен запах мертвеца. Баба Яга часто выражает отвращение словами: «Фу, фу, фу, русским духом пахнет». Причем когда человек поел и попил в ее избушке, отвращение проходит: теперь он уже полностью на ее территории, но это касается сказок, где главный герой – мужчина. Женщины знают запреты и избегают принимать пищу в заповедном доме. Так и в сказке: когда Баба Яга кормит девушек, подружки складывают еду в рукава и потом легко отдают ее обратно. Снегурушка же, не знавшая, как правильно себя вести, съела все «шелуди» и поэтому вынуждена остаться в лесной избушке, в мире мертвых.
Табу на еду прослеживается и в сказке о девушке и медведе «Медведко, Усыня, Горыня и Дубыня – богатыри». Из репки, положенной в печь, у стариков получается дочь, которая вырастает и уходит в лес с подружками. Там они набредают на избушку, чей хозяин, медведь, дает им кашу и говорит: «Кушайте, хорошие-пригожие! Которая есть не будет, тоё замуж возьму». Это однозначный запрет на вкушение пищи в ритуальном доме. Девушки едят предложенную кашу, и хозяин выпроваживает их. Репка, по всей видимости, не притрагивается к каше, становится женой медведя и рожает от него сына[40].
Соблюдение условий медведя, испытание голодом для героини – признак ее физической и умственной зрелости и бесстрашия перед партнером и грядущим браком. Признак того, что она знает и понимает запреты, установленные в обществе[41].
В сказке увести Снегурушку от Бабы Яги пробуют петух и бычок.
Петух здесь появился неспроста. Именно первый петушиный крик возвещал об окончании инициационных испытаний, а позже стало принято считать, что он способен прогонять нечистую силу. Петухов приносили в жертву Перуну, и по их пению вожди гадали на исход предстоящей битвы. Петух был упомянут в сказке «Госпожа Метелица» братьев Гримм: сидя на воротах, он сообщал, что одна девушка возвращается домой с богатыми дарами, а другая – в смоле. Вероятно, в сказке «Снегурушка» эта птица на самом деле не пыталась отвести девушку домой, а возвещала о том, что она прошла испытание и стала взрослой.
Иллюстрация Бориса Зворыкина к «Сказке про Марью Моревну».
Российская государственная библиотека
В погоню Баба Яга пускается в ступе и с помелом. Не просто так она вне дома пользуется помелом, которое часто в позднейших пересказах называют метлой. Магия и записи о колдовских делах говорят, что достаточно вынуть след человека из земли, чтобы навести на него порчу, лишить его воли, подчинить его себе.
В былине о Добрыне и Марине говорится о том, что колдунья, чтобы отомстить богатырю за разбитое зеркало, вырезает его следы и привораживает:
Разжигает дрова палящатым огнем
И сама она дровам приговаривает:
«Сколь жарко дрова разгораются
Со темя следы молодецкими,
Разгоралось бы сердце молодецкое
Как у молода Добрынюшки Никитьевича…»[42]
Считалось, что ведьмы могут взять кусок земли с хорошо отпечатавшимся в ней следом, сказать какие-то слова и положить его либо в гроб к покойнику – и тогда человек быстро умрет, либо в печь – и тогда жертва будет медленно угасать, сохнуть.
Баба Яга хоть и живет на границе миров, но опасается человеческого коварства, поэтому помелом заметает следы. Серьезное отношение к негативным магическим действиям прослеживается и в исторических документах. В присяге на верность царям Борису Годунову, Василию Шуйскому и Михаилу Федоровичу Романову были слова о том, что приносящий клятву не будет посылать никакого лиха по ветру и «следу не вынимать».
В одном из вариантов сказки девушку приводит домой лиса. В награду родители дарят той мешок, но вместо курицы в мешке оказывается спрятана собака, которая загнала лисицу обратно в густой лес. Александр Потебня считал, что лиса здесь и есть сама Баба Яга (как и в сказке «Кот и петух»), но сложно сказать, насколько это похоже на правду. Обычно, чтобы неофит вернулся домой, Баба Яга дает ему путеводный клубок или череп со светящимися глазницами, но отводить его самой… Скорее всего, она доходит с ним до определенной границы. Особенно хорошо это прослеживается в сюжетах, где есть мотив преследования героинь: в сказках «Баба Яга», «Гуси-лебеди» и тех, что мы рассматриваем в этой главе.
Необычные проводы после прохождения посвящения описываются также в приведенной в предыдущей главе песне о лесной избе, где девушка молола рожь:
Взяла меня мати за правую руку,
Повела меня мати за темные лесы,
За темные лесы, за крутые горы,
За крутые горы, за быстрые реки…