Часть 1-я
Песнь 1-яЕней претерпевши кораблекрушение был брошен на пустой берег и принят благосклонно Ливийскою царицею, которою угощен великолепно.
Еней был удалой детина,
И самый хватский молодец.
Герои все пред ним скотина;
Душил их так, как волк овец.
Но после свального как бою
Сожгли обманом греки Трою,
Он, взяв котомку, ну бежать;
Бродягой принужден скитаться
Как нищий по миру шататься,
От бабей злости пропадать.
Какая ж бы была причина
Ему Юнону рассердить?
Еней был хоть куда детина;
За что б его ей не любить?
Богиням вовсе не годится
Людьми как щепкой веселиться,
И так, как мячиком, швырять.
Но знать, что на Олимпе бабы
По нашему ж бывают слабы,
И так же трудно их унять.
Юноне больше перечоса
Парис когда-то досадил,
Когда у ней вдруг из-под носа
С насмешкой яблочко схватил
Юпитера подозревала,
И к Ганимеду ревновала,
Который был Енею сват.
Парис по матушке Енею
Был самой ближнею роднею:
А именно: крестовый брат.
Вот дело всё, за что Юнона
Его хотела погубить;
Хотела дать ему трезвона
И непременно утопить.
Пошел Еней на сине море,
Взвился, пустился мыкать горе
И странствовать он полетел.
Судьбы свирепой оплеухи
Его жиляли так, как мухи,
Покамест к Риму он дошел.
Юнона только лишь узнала,
Что сел на корабли Еней,
Как бешеная заплясала;
И в злости думала своей:
«Теперь тебя уж не оставлю;
«Из света вон тотчас управлю;
«Как рыбку научу нырять.
«Узнаешь, какова Юнона;
«Тебе с Зевесова я трона
«То постараюсь доказать».
Проворно в праздничну телегу
Своих павлинов запрягла,
И не кормя, и без ночлегу
В Еолию их погнала.
Французски новые где моды,
В тогдашни древние там годы
Был мрак и днем так как в ночи
Сидели ветры там в трущобе
В земной запрятаны утробе,
Выглядывая как сычи.
К Еолу, старому детине,
Пришла Юнона на поклон,
Поведать о своей кручине,
И чтобы в том помог ей он.
«Пожалуй, сделай одолженье
«Исполни ты мое прошенье
«Мой сватушка и куманёк!
Рассыпь пожалуй мне троянцев
Как волк в лесу трусливых зайцев;
«Зажги громовый огонек.
«Всё войско их и с кораблями
«Пожалуй к чорту загони;
«Пускай они погибнут нами,
«И плавают как тюлени.
«За важную ж сию услугу,
«Тебе в награду милу друга
«Красотку я на выбор дам.
«Когда мое ты кончишь дело,
«Бери из нимф любую смело
«И выбирай пожалуй сам».
С улыбкой из подлобья глядя,
Как мышь из круп смотрел Еол
И бороду свою погладя,
Рыкнул ей так как добрый вол:
«Великую ты честь мне строишь;
«Себя напрасно беспокоишь;
«Царица ты моя и мать!
«Чего желаешь ты сердечно,
«Исполнил бы теперь конечно:
«Но как я стану помогать?
«Все ветры у меня в расходе,
«И дома нет ни одного
«Иной в гульбе, иной в разброде;
«Тебе не знаю дать кого.
«Борей с похмелья в лазарете;
«А Нот еще в прошедшем лете
«Ушибен больно на бою;
Зефир в наймах у стихотворцев,
«Евр водит за нос крючкотворцев;
«То чем тебе я пособлю?
«Однако ж быть так постараюсь
«Тебя утешить, как могу;
«Изволь, наверно обещаюсь,
«И покажу, что я не лгу.
«Всё будет для тебя готово.
«Смотри ж, и ты сдержи мне слово;
«Сегодня ж нимфу мне пришли.
«Теперь покамест берегися,
«Стой крепче и не повалися,
«Плотнее чепчик приколи».
Еол ей низко поклоняся,
Мешок поспешно развязал.
И сам к сторонке притуляся
Он ветрам всем свободу дал.
Вздурились ветры, засвистели,
Взвились, вскрутились, полетели;
Настала сильная гроза;
Иной пыхтел надувши губы,
Другой шипел оскаля зубы,
Иной дул выпуча глаза.
Горшок у бабы как со щами
Бурлит в растопленной печи,
Так точно сильными волнами
Кипело море в той ночи.
Со всех сторон вздымалась буря,
Всё море сделалось как тюря;
Не видно света ни следа;
Ревела волком вся пучина;
Настала в море чертовщина,
Бросало порознь все суда.
Троянцы все перебесились,
Ходили вовсе без ума,
От ужаса все взбеленились,
От страха сделалась чума;
Иной ревел плачевным гласом,
Как волк в лесу пред смертным часом;
Иной ругался в нос и в рот;
Иной сидел поджавши руки;
Иной от страха и от скуки,
Сивухой наполнял живот.
Ревела буря громогласно,
Свистали ветры как сурки;
Суда, качаясь ежечасно,
Ныряли в воду как нырки.
Иного сильною волною
Вверх опрокинуло кормою;
Другой наседкой на мель сел;
Иной песку с водой наелся;
Иной раздулся и расселся,
На дно за раками пошел.
Еней как будто в лихорадке
Зубами хлопая дрожал,
Или в падучем как припадке
Кривлялся, корчился, зевал;
Взирая с судна на пучину,
Бурлацки клял свою судьбину,
И бабьим голосом ревел:
«Ах! если б в Трое я остался,
«То так теперь бы не скитался,
«И столько б горя не терпел.
«На печке теплой с Сарпедоном
«Обнявшись в небе бы сидел;
«И с жалостным теперь бы стоном
«На грозну бурю не смотрел;
«Не видел бы моих троянцев
«Дрожащих так как робких зайцев,
«Забывших славу всю и честь.
«Но если сей беды избавлюсь,
«Нептуну верно обещаюсь
«На жертву я козла принесть».
Играла буря кораблями,
Как ткач за станом челноком;
Иной был весь покрыт волнами.
Другой оборочен верх дном;
Иной потершись близ утёса
Оставил своего полноса,
И сделался совсем курнос;
Иной под облака вздымался;
Другой в морское дно спущался;
Иного к чорту ветр унёс.
Нептун, услыша суматоху,
Бурлили ветры как в волнах,
Хотел им с сердца дать жарёху
И всех заколотить в щелях.
Вздурился он и ужаснулся,
Разинул рот и весь раздулся
Индейский будто как петух.
«Какое здесь теперь вам дело?
«Кто вам велел шутить так смело?
«Вон все! чтоб здесь не пах ваш дух!
«Еолу за сию потешку
«Скажите от меня в глаза:
«Что отсмею ему насмешку,
«И дам хорошего туза.
«Как смеет не спросясь он броду,
«Соваться сам собою в воду,
«В чужом поместье бунтовать?
«Ступайте вон, пока не биты,
«Не связаны и не обриты;
Я скоро вас могу унять».
Потом он севши в одноколку
Поехал по морю гулять;
Трезубец взявши и метёлку
Он море начал тем ровнять.
Тотчас вся буря утишилась,
На море тишина явилась,
Престала бурна дребедень;
Ушли дождливые все тучи,
Сравнялись на море все кучи,
И просиял вдруг красный день,
Матросы все от удивленья
Как раки стали на мели;
И с бурного того похмелья
Едва очнуться все могли.
Запели песни, засвистали,
Скорее к берегу пристали,
И якорь кинувши сошли.
Все начали скорей сушиться;
И чтоб получше ободриться.
Огонь расклавши спать легли.
Потом часов пять-шесть уснувши
Свежей троянец всякий стал;
А обсушась и отдохнувши,
Ни в чем как будто не бывал.
Тотчас сварганили селянку,
Поевши принялись за склянку,
И стали плотно куликать;
Забыли грусти все и скуки;
И прежние свои все муки
Сивухой стали заливать.
Зевес тогда с постели вставши
Спросонья морщился, зевал;
И только лишь глаза продравши
Нектару чашку ожидал,
Иль по просту отъемной водки
Для прочищенья пьяной глотки;
С похмелья он лечился сим.
Тут Ганимед с большим подносом,
И с кружкой Геба с красным носом
Тотчас явились перед ним.
Потом Цитерска щеголиха,
Любви и волокитства мать,
Подкравшись к двери из-подтиха,
Изволила пред ним предстать;
Как немка перед ним присела.
И жалобно ему запела:
«Ах! батюшка сударик мой!
«Чем сын мой сделался виновен?
«За что Еол толико злобен?
«Тебе по мне он не чужой.
«Теперь я вижу очень ясно,
«Ему что Рима не видать:
«Старанье всё мое напрасно,
«Чтоб тамо царство основать.
«Твоя супружница Юнона
«Всегда во всем ему препона,
«И хочет выгнать с света вон;
«Везде ему напасти строит,
« Всегда немилосердно гонит,
«И хочет, чтоб погибнул он».
Старик Зевес оскаля зубы
Улыбку нежну оказал;
Усы разгладивши и губы,
С усмешкой дочь поцеловал;
Сказал: «Об нем ты не пекися;
«Но на меня в том положися;
«Всегда я в слове господин.
«Еней во всем себя прославит,
«Потомство сильное восставит;
«Или я не Сатурнов сын.
«Постой на час ты здесь немножко,