И храбро начал их глодать;
Потом, желудок свой набивши,
Приказ Плутонов позабывши,
Лег крепко без просыпа спать.
Еней увидевши, что можно.
Без Опасенья им пройти,
Пошел с Сивиллой осторожно
По мрачну адскому пути.
Бояся учинить проруху,
Вел за руку свою старуху
И потихохоньку ступал;
Но вдруг услышал разны крики,
Увидел чудеса велики,
Каких и сроду не видал.
Робята малые кричали
На разны в аде голоса
И отдыху совсем не знали
В своем кричанье ни часа;
Бесперестанно есть просили
И матерей своих бранили,
Которые им на подряд
Жизнь даровали веселяся
И наказания страшася
Отправили по почте в ад.
Мужья с ужасными рогами
Без памяти шатались там,
Большими собравшись толпами,
Всех зол и бед своим женам
От сердца чистого желали
За то, что не спросясь послали
Их в ад к Плутону погостить.
Несчастные от рог сии тени
Женам твердили разны пени,
Не переставая их бранить.
По стогнам адской сей столицы
Бродили в горе и слезах
Отчаянны самоубийцы.
В кровавых пылких их глазах
Видна была нетерпеливость,
И необузданна гневливость
Преследовала их и здесь.
О жизни прежней все жалели.
С охотой бы теперь стерпели
Хотя бы в свете ад был весь,
Беды, печали, скуку, голод,
Несчастья, бедность и напасть,
Вражды, раздоры, жар и холод,
И тысячу хоть раз пропасть
Теперь охотно б согласились,
Лишь только б в свете очутились
Опять попрежнему в живых.
Но всё тогда уж было поздно;
Во аде наказанье грозно
Во веки не оставит их.
Писатели стихов негодных,
Которы в свете живучи
Всех слушателей благородных,
Как ночью мерзкие сычи,
Всегда стихами заглушали,
И до зареза досаждали
Читанием парнасских дел,
От всех здесь во презренье были
И никого не находили,
Кто бы послушать их хотел.
В сей куче жителей подземных,
Живущих в адской стороне,
Еней увидел душ отменных,
В любовном тлели что огне.
Там Федра жалобно стонала,
О Ипполите воздыхала,
Которым пленена была;
Прокриса своего Цефала
Без памяти везде искала,
Хоть от него и умерла.
Дочь светла Феба Пазифая,
Там в грусти лежа на боку,
Несбыточным огнем сгорая
Пылала страстию в быку.
Ревела волком Ерифила,
Котора мужа погубила
Пославши на войну его.
И Даодамия несчастна,
К Зевесу бывши в свете страстна
И смерть принявши за него.
Меж сими женскими толпами,
Томиться сосланными в ад,
Еней вертя везде глазами,
Нашел свой стародавний клад,
Увидевши вдову Дидону.
По древню щеголей закону
И по манеру волокит
Спешит к красавице проворно,
Являя сердце ей покорно,
И поклоняся говорит:
«Не стыдно ли тебе, красотке,
«С отчаяния умереть
«И столь молоденькой молодке
«Зарезавшись в огне сгореть,
«Любви несчастной ставши жертвой?
«Какая польза в бабе мертвой
«На свете том для молодцов?
«Возможно ль с нею потешаться,
«И с восхищеньем дожидаться
«Веселых для себя часов?
«Мне сказано, что я причиной
«Был злобной участи твоей;
«Но знай, что строгою судьбиной
«Мне было велено скорей,
«Не тративши ни мало время,
«Троянско взяв с собою племя,
«В другую землю уплетать.
«Я должен был повиноваться,
«Со вдовушкой своей расстаться
«И ехать горе горевать.
«Но ведай то, моя драгая!
«Что я с тех пор всё тосковал;
«И часто по тебе вздыхая,
«Ни мало глаз не осушал.
«Теперь сошедшися с тобою,
«Никаковою уж судьбою
«Не откачнуся от тебя.
«Мы будем жить здесь припевая,
«В забавах время провождая
«Друг друга с нежностью любя».
Дидона в мысли углубившись
Не слушала сих страстных слов.
Но вдруг всем взором искосившись
Едва не лопнула с сердцов;
Взглянувши на Енея грозно
Сказала: «Нет, теперь уж поздно.
«Ты с лясами не подъезжай.
«Хотя в ногах валяться станешь,
«Но здесь меня уж не обманешь;
«Хоть к чорту в омут побегай».
Потом оставивши Енея
Ударилась в прискок бежать,
И мужа своего Сихея
Спешила поскорей сыскать;
Чтоб он сейчас сему свояку
Скроил по-свойски перебяку
За всю его к ней бывшу лесть,
И за его притворну ласку
Порядочную задал таску,
Стараясь ребры перечесть.
Еней оставшись в удивленье
И ждя себе больших хлопот,
Стоял во страхе и смятенье
Без памяти разинув рот.
Седая ж кумская старуха
Шепнув ему на оба уха,
Сказала внятно потайком:
«Что стал как пень? брось всю кручину.
«Не стыдно ль, что тебя, детину,
«Печаль зашибла о пустом?
«Ступай скорей не тратя время
«Потщися добрести к концу;
«Иль я тебя схватя в беремя
«Насильно потащу к отцу,
«Как на поварню поросенка,
«И как упрямого ребенка
«Пред всеми в аде пристыжу,
«Пойдем к героям стародавным
«И удальцам троянским славным;
«Я всех тебе их покажу».
Лишь только речь ту окончала,
Схвативши за ворот рукой,
В собачью рысь тотчас помчала,
Таща насильно за собой.
Еней нагнувши с грусти шею,
Шел упираясь за нею,
Тужа по вдовушке своей.
С Сивиллой спорить невозможно
И обходиться осторожно
Надлежит смертным с коргой сей.
Прошедши несколько улусов
По темной адской той стране,
Где храбрых множество и трусов
Купаются всегда в огне,
Терпя не шуточные муки
За всё то, что они от скуки
Понакудесили в живых,
Пришли в богатые покои,
Где все отменные герои
Сходились для забав своих.
Еней не знал куда деваться
От храбрых мертвых сих теней;
С кем кланяться, с кем обниматься,
И с кем об участи своей
Успеть поговорить свободно?
Героям исстари то сродно,
Чтобы увидясь меж собой
Отборными из лжи словами
Похвастать славными делами
И описать весь подвиг свой.
Но вдруг увидел пред собою
Еней большие их полки,
Которы все к нему толпою,
К шинкарке будто поляки,
Со всех сторон шумя сбегались,
Его приходу удивлялись,
И вкруг его везде теснясь
Всего глазами озирали,
О всем подробно вопрошали,
Друг перед другом торопясь.
С поджатыми к грудям руками
Как вкопанный стоял Еней
И меж геройскими тенями
Искал знакомых и друзей,
С которыми всегда водился,
На белом свете веселился,
И часто взапуски гулял;
И всматриваясь непрестанно
Обрадовался несказанно,
Что многих в сей толпе узнал.
Увидел в них он Сарпедона,
С которым в тесной дружбе жил,
И Антенора и Медона,
С которыми с похмелья пил.
И между их Партенопея,
Адраста, Главка и Тидея,
Со множеством друзей своих.
Забыл тогда все грусти скуки
И распростря с восторгом руки
Обнявши целовал всех их.
Потом не мало удивился ,
И весь наморщил с грусти лоб,
Когда пред ним тут появился
Разбитый вдребезги Дейфоб.
В исчерканной его всей роже
И шорохом на взрытой коже
Живого места нет нигде;
В узор широкими рубцами
С бесчисленными полосами
Исписано кругом везде.
Одет был не по-щегольскому,
И только что не нагишом;
И, к пущему несчастью злому,
Ходил зимою босиком;
На плечах нет ни кафтанишка;
Разорванная епанчишка
Чуть чуть держалася на нем.
В слезах Енея обнимая.
Едва мог рассказать рыдая
О лютом горе всем своем.
«Любезный барин мой и милый,
«Удалый добрый молодец!
«Ты был мне в свете не постылый
«По самый смертный мой конец.
«С тобой мы дружески живали,
«В веселье время провождали,
«Гони по шее всю печаль;
«Мы так исправно куликали,
«Стаканы только лишь бренчали;
«Теперь мне дней тех очень жаль.
«Ты знаешь, сколь бесчеловечно
«Я был злодейкой умерщвлен,
«Которою душой сердечно
«Был крепко по уши пленен.
«Она меня сюда послала,
«Из света белого согнала.
«Ты видишь, как я здесь хожу.
«Поверишь ли, что от измены
«Лукавой женщины Елены
«Я здесь ярыгою брожу.
«По смерти красика Париса,
«Что пал под Троей на бою,
«Сия пригожа Мирикриса
«Зажгла всю душеньку мою.
«Не могши овладеть собою
«Я взял ее моей женою,
«И с нею припевая жил,
«Как мышь в сметане проклажался,
«Любовью только занимался,
«Но самым тем себя сгубил.
«Когда в конце осады Трои,
«Наделавшей нам столько бед,
«В которой многие герои
«Большой сюда проклали след,
«Ты помнишь то, что злобны греки
«За пролитые ими реки
«Троянской крови в ту войну
«Коня большого взгромоздили
«И в город к нам его втащили
«Палладе за свою вину.
«Я спал тогда с женой в постеле