И звать к себе на завтра в гости
Смотреть латинских щеголих.
Шестерку бурых белогривых,
Задорных самых игрунов,
Отменных, рослых и красивых
И с виноходью скакунов,
Которые во царском стойле
На корме медовом и пойле
Стояли для красы одной,
Латин велел убравши чище
Вести к Енею в становище
Вслед за посольскою толпой.
Отменного те были роду
Царя Латина жеребцы;
По пятому все были году
И удалые молодцы.
Не с конских куплены заводов,
Иль от проезжих коноводов,
Но от Цирцеи присланы
В подарок для царя Латина,
И все из княжеского чина
В скотину преобращены.
И так с Енеем у Латина
Все дело поплыло на лад;
Троянский молодой детина
Найдет в княжне наверно клад.
Но погоди, не торопися,
А прежде богу помолися,
Чтобы не похлебать тычка.
Юнона баба не дремлива,
Не промах и везде смеклива,
И здесь Енею даст толчка.
Олимпа горнего царица,
Которой весь подвластен мир,
Не стара бывши молодица
Готовилась рядиться в пир
На именины к Прозерпине,
Где ей, как всех богинь княгине,
Готовилась отлична честь.
Плутон супруге в угожденье
Затеял празднично веселье,
И было что попить, поесть.
Юнона частым гребешечком
Головушку свою чесав
Старалась всем своим сердечком,
Чтоб как-нибудь пригожей став
В гостях Зевесу приглянуться;
Чтоб он не вздумал откачнуться
В гульбу с другою на отлет.
А он, сказать всю правду-матку,
Разбродливого был десятку,
И бил с прямого на пролет.
Но в самое приятно время,
Когда рука богини сей
Схватя лилей и роз беремя
Держала у груди своей,
Сама ж пред зеркалом ломаясь
Со вкусом приколоть стараясь
Жеманилась красой своей,—
Ириса к ней тогда влетела,
И всё подробно то отпела,
Как счастлив хочет быть Еней.
«Кто? где? что? как? Еней негодной
«Из рук моих уж ускользнул?
«Хотя б он в пропасти подводной
«Иль в самом аде утонул,
«Но я его и там достану;
«Иль называться уж не стану
«Юпитеровою женой.
«Когда Зевс у меня на удке
«И по моей танцует дудке,
«Что ж мне троянец молодой~
«Нет, нет; такой ему потешки
«Отведать я не допущу
«И за Венерины насмешки
«Ему, повесе, отомщу.
«Теперь же с просьбою моею
«Повешуся богам на шею,
«Чтоб сделали по моему.
«А если в них не будет толку,
«То Зевсу своему я, волку,
«В глаза наплюю самому.
«Ну, так и быть, во что б ни стало,
«Я шуточку с ним смастерю;
«Расстрою свадьбы сей начало
«И гордость всю поусмирю.
«Мой Турн свои собравши войски
«Отпаточит его по-свойски
«За нежную его любовь.
«В приданство же за той царевной
«Прольет у них ручьем Марс гневной
«Троянску и рутульску кровь.
«Но что болтать мне попустому
«И время лишь в речах терять;
«Пойдем-ка лучше ко прямому
«И точну делу приступать.
"Скорее, нимфы, все бегите
«И голову сломя спешите
«К Плутону в преисподний ад
"И там нашедши Тизифону
«Тотчас представьте пред Юнону
«Суля ей тысячи наград».
Читателю во угожденье
Я здесь поприостановлюсь;
И каково его уменье,
О том с самим им поспрошусь.
Я мню, что чуть не половина
Читак моих такого чина,
Что учены по старине
И мифологии не знают,
О фуриях не понимают,
Какие женщины оне.
И для того с их позволенья
Открою им хоть лоскуток
Из мелка моего ученья,
Чтоб им взять легче было в толк,
Какие в аде баснословном,
В жилище жарком и бездонном
Живали злобные жильцы,
От коих испуская вои
Терпели страшные побои
Удалы добры молодцы.
Кто в свете жил по-молодецки
И ни о чем не горевал
И проводя лишь лета детски
По-удалому куликал,
Тех в аде в каторгу ссылали
И трем сестрицам отдавали
Пытать, жечь, рвать и тормошить.
Вот фурии какие были!
Они-то смертных всех казнили,
Кто живучи любил грешить.
Одна сестрица Тизифона
Ехидна так и зла была,
Что чуть и самого Плутона
С ума собою не свела.
Ее-то из подземна света
Для тайного с собой совета
На поговорку позвала
В сердцах юпитерска супруга;
И ожидая будто друга
Всю ночь насквозь ту не спала.
Явилась фурия из ада
Тотчас к Юнонину лицу.
От одного той зверска взгляда
Хотя какому молодцу
Пристанет к сердцу дрожь с морозом.
Лицо запачкано навозом,
Между волос шипят змеи
Смертельным угрожая жалом,
А с рук и с платья как каналом
Текут кровавые ручьи.
«Поди ко мне, моя драгая!—
Юнона фурии рекла,—
«Ты мастерица пребольшая
«Работать людям кучи зла.
«Любимая твоя забава,
«Веселье, радость, честь и слава,
«Чтоб человеками кутить;
«Вселять вражды между друзьями,
«Рассоривать мужей с женами,
«Детей против отцов мутить.
«Прошу тебя, любезна друга,
«Теперь мне в нужде послужить
«И сколько можно от досуга
«Троянских псов потеребить,
«А больше потузить Енея,
«И сделать, чтоб он был смирнея
«И о женитьбе не смекал.
«Затей здесь между ими ссору:,
«Чтоб дело как пойдет до спору
«Латин ему потачку дал».
«Изволь, царица! наше дело,—
Сказала фурия в ответ,—
«Надейся на меня в том смело.
«Какой меня ни знает свет
«Лютее сатаны во злости,
«Но эти прибылые гости
«Отведают таких тузов
«Что всяк из них возбеленится,
«Хотя на нож не убоится,
«И к чорту на рога готов.
«Из свадебных же сих затеев
«Не будет вовсе ничего.
«Я возмущу всех как злодеев;
«Пойдут один на одного
«И целой кучей в сильну схватку,
«Начнут давать друг другу катку,
«И драки в свалку закипят.
«Скулы, гляделки, жабры, губы,
«Храпочки, морды, рот и зубы
«Как щепки розно полетят».
Яга, сказав такие речи,
С улыбкой сделала поклон
Оскаля рот по самы плечи.
От змей ее раздался стон
Со свистом, ревом и шипеньем
Стращая страшным угрызением,
Так что Юнона и сама
Немного тут поиспугалась,
Чтобы и с ней не привязалась
Такая адская чума.
А фурия из глаз пропавши
Пустилася в латинский град,
Чтоб во дворец к царю попавши
Завесть там настояший ад.
Прокралась потайком к Амате,
Которая в своей палате
Сидела запершись одна,
Горючи слезы проливала
И мужа своего ругала
От головы насквозь до дна.
До сердца было ей обидно,
Досадно во всю бабью мочь,
И перед всеми очень стыдно,
Что милую родиму дочь
Не удалося так обабить,
Чтоб можно и самой повабить
На ручку зятика к себе.
В сердцах всю брань перебирала,
Рвалась, бесилась и стонала,
Упреки делая судьбе.
К ней тут подкравшись Тизифона
За нею став подождала
И жалобна подслушав тона
Весьма довольна тем была,
Что подоспела в саму пору.
Из адского волос убору,
Шипящих ядовитых змей
Одну сорвавши похитрее
И в аде злобном посильнее
За пазуху впустила к ней.
Змея легонько извиваясь,
Чтоб не услышана была,
Под платьицем притаеваясь
Тихонько к телу прилегла.
Потом кой-как промеж грудями
Закрытыми от всех путями,
Посольство чтоб свершить свое,
Прокралась от часу пониже,
И сердцу подходя поближе
Вошла во внутренность ее.
Черевы молодой царицы
Казалися как будто рай
Для адской старой сей девицы.
Такой прелестный нежный край
Ей очень было жаль оставить;
Но дело чтоб свое исправить,
Не долго мешкала у ней
И по углам всем поскакавши
Пустилась яд свой изблевавши
Обратно к фурии своей.
Весной в деревне у крестьянок
Пред пасхою в великий пост
На разговенья для цыпляток
На яица поджавши хвост
Сажают молодых наседок.
Пример такой у нас не редок.
Распарясь в яице желток
От беспрестанного сиденья
Получит действы оживленья,
И выдет целый петушок.
Так точно было и в царице
От яда адского тогда;
Сей яд в латинской молодице,
Хотя без курячья гнезда,
Однако ж разгнездился скоро;
Хоть слишком торопко, но споро
И семена с плодом пустил;
Потом помалу надуваясь
И от часу поприбавляясь
Вдруг въяв себя весь разродил.
Когда хмельнистой где молодке
С похмелья в пьяный ум взбредет,
Что муж ее в том околодке
Кого-нибудь ей предпочтет
В ее супружнем брачном ложе,—
Мороз проймет ее по коже
И выдет баба из ума.
Амата точно так взбесилась;
Вскоча тотчас бежать пустилась
Куда, не ведая сама.
А между тем змеиста девка
Взбеся Латинову жену
Хотела, чтоб ее издевка
(Чем льзя вскружить и сатану)
Досталася в удел и Турну.