Попы кричали: «Стой! равняйся!
«Смотри направо! не шатайся!
«Вперёд! все разом! не робей!»
Из вил навозных сделать копья
Приказано во всех полках;
А из тряпиц, мочалок, хлопья,
Поразжевавши их в зубах,
Скатали ядра и картечи.
Отняв заслонки все от печи
Одели латников из них.
Хорунжии верхом с усами
На место знамя с помелами
Стояли при полках своих.
От бабок отобрав свинчатки
Спешили в пули разрубить.
Подметки, стельки и перчатки
В лапшу велели искрошить;
И смазав клестером рядами
Поделать шлемы с шишаками.
Котлы, кастрюли и горшки
В мортиры слиты все и пушки.
Петардой сделаны подушки,
А бомбами с песком мешки.
Лишь в уши каждого латина
Раздался бранный глас трубы
Как воробьи из-под овина
Прибавил всяк своей ходьбы
Сбегаяся в большие кучи,
Иной вскоча забыл онучи;
Иной бежал без кушака
Накинув женину рубашку;
Иной спеша скорей в размашку
Толкал друг друга под бока.
Всяк сделался тут патриотом,
Похоже на французску стать.
Никто не смел сказать что шоптом,
Но каждый должен был кричать
О наступающем походе,
Приноровляясь к новой моде,
Бурлаки, нищи, кузнецы,
Поденщики и трубочисты
Соделалися вдруг клубисты
И новой секты мудрецы.
Тотчас по сортам разделили
Народ весь дружно работать,
И всякого поприсадили
Снаряды ратны припасать,
Сапожник запасшись вервями
Из голенищ кроил ремнями
Верхи палаточных чехлов.
Французски модные торговки
Наклали целые начовки
Ко вьючным лошадям хохлов.
Конфетчики взялись патроны
И картузы приготовлять;
Колбасничьи отцы и жены
Их подрядились начинять.
Обойщик делал батареи;
Насосник мастерил фузеи;
Минером выбран могиляк
Артиллеристом сделан лекарь;
За инженера был аптекарь;
А пушки вычищал скорняк.
Десяцких выбрали в шпионы
И повезли на почтовых
В троянские тишком загоны,
Смотреть всю силу ратну их.
Голытьба, пьяницы, ярыги,
Мошенники и моторыги
Отправлены посереди
На место в войске авангарда;
А в замке за ариергарда
Шли скоморохи позади.
Харчевники и маркитанты
Казну приставлены стеречь;
Трактирны щоголи и франты
Больных и раненых беречь.
Картежник выбран в комиссары.
Проворы, плясуны, фигляры,
Борцы, кулачные бойцы,
Повесы, моты и транжиры
Назначены все в фуражиры;
В урядники же к ним купцы.
Не зная вовсе, по какому
Случаю было встарину,
Что если царь один другому
Задумал объявить войну.
То шли с зажженными свечами
Многонародными толпами
В одну часовню, или храм,
В котором Янус бог двуличной
Во всякой почести приличной
Стоял при самых дверях там.
Во времена войны и драки
Сей храм отворен был всегда; .
А в мир ни кошки ни собаки
Не велено пускать туда,
И двери были па запоре.
Во время мирно на просторе
Разгуливали только в нем
Одни лишь крысы со мышами;
А двери толстыми замками
Накрепко заперты ключом.
Латинцы над царем усилясь
Поставили по-своему;
И изо всех кишок все жилясь
Бежали к Янусу тому.
Пришед ко храму, вся забота
Их в том была, чтобы ворота
Скорей как можно отворить.
Сгреблись все дружно за затворы;
Крюки, задвижки и запоры
Тотчас успели отшибить.
Латинцев мы теперь оставя
Работать как они хотят,
И в сторону глаза управя
Посмотрим турновских робят.
И Турн не выкидок собою,
Не левой чистит нос ногою;
Но вместе за людьми бредет
Ни крошечки на отставая;
И никому не уступая
Как добрый скосырь жизнь ведет.
Умыслив Турн войну кроваву
Послав к союзникам своим,
Чтоб не дали рутульску славу
Попрать наездникам чужим;
Но на отмстительно сраженье
Прислали б сильно ополченье
По силе помочи своей;
Дабы он с ними посмелее
Возмог енейцев поскорее
Из Латии повыгнать всей.
Со всех сторон тотчас пустились
К нему на помощь молодцы;
И друг пред другом торопились
Отменны в драке удальцы
Своим геройством отличиться;
И досыта навеселиться
Над сопротивнои головой
Порасписав ее тычками
Под зеньками и под скулами
От сердца плотною рукой.
Меценз к нему сперва явился,
Детина лет уж пожилых.
Лишь случай где б ему открылся
В бою померять сил своих,
То неотказна был десятку,
Но напрямик совался в схватку
И на опасность не смотрел.
Под старость тем и веселился,
Когда на кулаках возился;
Жданья ни мало не терпел.
За ним поспешно тем же следом
Приехал Лауз, сын его;
Одним питался только медом
На место кушанья всего.
Был росл, при том красив и взрачен,
И на войне не безудачен;
Дирался уже много раз.
А с ним кто в драку ни пускались,
Все верх тормашками валялись,
Без носа, уха и без глаз.
Потом пришел большой повеса,
Угар, наездник Авентин,
Сын удалого Геркулеса.
Нигде с ним вовсе ни один
Боец не смел померять силы.
Столь крепкие имел он жилы,
Что целый дуб сгибал дугой.
На голову свою и спину
Вздевал накинув кожу львину;
А впрочем был почти нагой.
Из греческа соседня града,
Два братца к Турну приплелись;
Брала их на троян досада
За то что девять лет дрались
За бабу, как за важно дело,
Горя и тут подраться смело.
Один из них был князь Корас,
Другого же Кратиллом звали.
Против троян они пригнали
Всё войско, коней и запас.
Сетул, побочный сын Вулканов
С Пренестским воинством своим
Поднялся также на троянов
И на Енея, чтобы с ним
Разделаться как должно брату
Хорошей таскою, в заплату
За старика его отца,
Который презря честь и веру
Любовью обольстил Венеру
Пустя с рогами кузнеца.
Мезап, рожденный в свет Нептуном,
К союзникам туда ж приспел.
Ни Зевс вооружась перуном
Не может быть столь много смел.
От скуки, для единой шутки,
Дирался он по трои сутки
Не отдыхая ни часа.
В бою был молодец премилой;
Не вырвешь никакою силой,
Кому вцеплялся в волоса.
Галез, сынок Агамемнонов,
Туда же к прочим прискакал;
Фригийских в Трое он трезвонов
Десятка с два-три прохлебал.—
Уфенс, молодчик, нурсианин
Чернехонек как персиянин,
О коем нечего сказать.
Хулить людей я не умею,
А даром похвалить не смею,
чтоб как-нибудь да не солгать.
За всеми следом после прочих
Союзников пришедших всех,
С Енеем в бой вступить охочих.
И в драке ищущих утех,
Явился как пригожий гоголь,
Или отменный черный соболь,
Сынок Тезеев Ипполит:
На золоте вся сбруя ратна,
При боке сабелька булатна,
И на руке серебрян щит.
Виргилий сплел чудесну сказку
О бойком Ипполите сем;
Скажу и я его прибаску
На русском языке своем.
Сей рыцарь ездя за лисицей,
В лесочке встретился с девицей
Из нимф богини полевой;
И с молодецка легкоумья
Без всяка дального раздумья
Хватил ее своей женой.
Отец тогда сего детины
Взбесясь женился на другой,
Которая его седины
Седее делала собой;
Держала на вожжах моржовых,
И в нарукавниках ежовых,
Играя крепко на носу.
Тезей был принужден смириться
И пред женою проступиться
Не смел ни на одном часу.
Тезеем Федра овладея
Так точно, как желалось ей,
И мужа вовсе не робея
Весь двор по дудочке своей
Плясать неволей заставляла.
Но вдруг на пасынка припала
У ней на сердце сильна страсть.
Сперва она к нему ласкалась,
И всею силой домогалась
Поймать его к себе во власть,
Но Ипполит, любя другую,
О мачихе не дул и в ус
И бабу видя в ней лихую
Пред ней ни мало не был трус.
К себе презренье видя Федра,
Из бабьего презлобна недра
Всю ненависть приподняла;
И воскипевши всей утробой
К нему непримиримой злобой,
Из света выгнать в ум взяла.
С растрепанными волосами
Пришедши к мужу своему,
В рыданье, вздохах, со слезами
Нажаловалася ему:
«Твой мерзкий пакостник сыночек,
«Отцовский королев кусочек
«Хотел насильно полизать,
«И чуть нахрапом не собедал,
«Так что никто б и не проведал.
«Пора тебе его унять».
Тезей кувыркою вскочивши
Как рак в сердцах весь покраснел,
И в злобе пасть свою раскрывши
Хотел вскричать, но лишь хрипел;
Потом затопавши ногами,
В спотычку скорыми шагами
Горя весь местью побежал
Ко своему блудливу сыну,
И сбивши об него дубину
В три шеи со двора прогнал.
Со взбитою как пух спиною
Шел подгорюнясь Ипполит
Стирая слезы с глаз рукою.—