Как с плеч гора тут с нас свалила;
А страсть так всех нас утомила,
Что чуть мы не сошли с ума.
Кой-как с умом потом собравшись
Насилу в чувство мы пришли,
И долго всюду озиравшись
Узрели землю, к ней дошли.
Мы так тогда оголодали,
Что кучами с судов бежали,
Чтобы достать что пожевать.
Всего съестного закупили;
Но и того не позабыли,
Чтоб было чем и запивать.
Все приготовя для обеда
Обсели взапуски в кружок.
Пошла было у нас беседа;
Но ненавистливый наш рок
Гоняясь по пятам за нами
Везде нас погонял бедами
И здесь покоя не давал;
Не преставал всегда тревожить,
И чтоб нам пакостей умножить
Рой саранчи на нас наслал.
Совсем от всех иных отменна
Та злая гадина была;
Знать особливая порода
Ее на свет произвела.
На что она ни нападала,
Сосала, грызла, поедала
Не оставляя ничего.
Но то всего чуднее было,
Что в них как в утке вдруг все ныло.
Нельзя сказать про них всего.
Что мы себе ни выбирали,
Но не могли до рта донесть;
Они и с ложек все хватали;
Нельзя никак нам было есть.
Как мы от них ни защищались,
Но ничего те не боялись
И лезли прямо нам в глаза.
Нам до зареза приходило;
А им ничто не страшно было,
Ни бой, ни смерть и ни гроза.
На дерзость таковую глядя,
Пришел в гневливый я задор,
И меч свой кладенец погладя,
Решился дать им перебор.
Немедля обнажил шпажищу
И ту прокляту саранчищу
Принялся на лету косить.
Они тотчас от нас отстали,
Потом и вовсе с глаз пропали,
Не смея больше нам вредить.
Но как пропали те уроды,
Один из них тогда отстал
И многие несчастны годы
Мне и троянцам предвещал,
Что долго будем мы скитаться,
Как нищи по морю слоняться,
Не будем есть домашних щей;
Нигде не избежим ненастья,
И не увидим вовсе счастья
Как собственных своих ушей.
Такие речи презирая
Никак мы не внимали им;
Но ближе к чашкам поспешая,
Бежал тут всяк с ножом своим.
Соседов хищных тех прогнавши
Пристали, груди расстегавши
Плотнее ложками возить;
Чтоб пища не была сухая,
То мы старались запивая
Похлебкою скорей залить.
Потом оттуда отвалили
И далее пустились в путь;
Еола взапуски молили:
Чтобы попутным ветрам дуть
Он в наши корабли позволил,
И нас бы поскорей пристроил,
Где потеплее зимовать.
Потом мы плыли дней не мало,
Актийску землю видно стало;
Мы к ней старалися пристать.
Зима с седыми волосами
За осенью гоняясь вслед,
Стращала всех снегами, льдами.
Мы избегая новых бед,
Задумали то злое время
Промешкать у актийска племя,
И зиму всю у них пробыть
И с ними вместе забавляться,
Поесть, попить, попроклажаться
И вместе скуку проводить.
Знакомство скоро завелося,
Я стал там по гостям ходить;
Довольно и таких нашлося,
Рука с кем на руку попить.
Пошли по городу троянцы
По озими как будто зайцы
Покормочки себе искать;
И где что плохо примечали,
То тут не мало не дремали
Свое проворство показать.
Мы зиму всю там проводили
В забавах, шутках и играх;
Заботы наши только были
О вечеринках и пирах.
Театры, балы, маскерады,
Катанья, клобы и наряды,
Гульбищи, дачи и сады
Друг за другом переменялись,
И будто взапуски гонялись
Без всякой вовсе череды.
Потом когда зима раскисла
Разъехалась, захлюстав хвост,
И на носу весна повисла,
Подкрался к нам великий пост.
Все люди тут не те уж стали,
Не тот уж вид совсем казали,
Шаталися как будто тень,
И с превеликого похмелья
Пришло тут всем до взбелененья,
Тяжел для нас такой был день.
И так чтоб чем-нибудь заняться
И скуку с горем разогнать,
Задумал я от них убраться
И якори велел поднять.
Сказавши им благодаренье
За хлеб, за соль и угощенье
Опять пустился по водам,
Искать: авось ли прилучится,
Где мне с народом приютиться
И всем конец найти бедам.
Известна вам сия прибаска,
И думаю, что знает всяк,
Что скоро говорится сказка,
Дела ж идут совсем не так.
Пустившись мы с судами в море
Опять замыкали зло горе,
Шатались кой-как там и сям.
Но бед больших тут не видали,
И скоро к берегу пристали
К попавшимся нам островам.
Хаонию мы тут узнали
Землицу изобильну всем.
Хаонцы в Трою к нам езжали
И людям в войске всём моем
Издавна хлеб и соль возили;
Так не было о чем тужить,
Мы все по горло наслаждались,
Как в масле сыр у них катались,
И рады бы хоть как там жить.
И я в знакомство также вплелся
Нашедши тамо земляка,
С которым вмиг роднею счелся
Хоть несколько издалека.
То был Елен, мужик учтивый,
Гуляка, малый неспесивый,
И для знакомых хлебосол.
Любил поесть, попить с друзьями,
И чтоб не пуст был дом гостями
Держал для всех открытый стол.
Знакомство сведши с ним по-братски,
Спустя мы жили рукава,
И вместе куликали хватски;
Он был отважна голова.
Вошедши в тесную с ним дружбу,
Каку ни есть бездельну службу
Хотел ему я отслужить;
И нового совсем покроя
Отменный городок устроя
Его тем вздумал подарить.
Поживши там не мало время
Гуляя в роскошах таких,
Нашел у них троянско племя,
Увидел несколько своих;
Нашел там нашу Андромаху,
Мне ближню сватью или сваху,
Что Пирр из Трои подцепил;
Но после как наскучил ею,
Тогда с придачей небольшею
Сему Елену уступил.
О прежнем муже воздыхала
Потом бедняжка самый час,
И никогда не осушала
Своих плакущих бабьих глаз;
Никак его не забывала,
По всякий час напоминала,
И не спускала с языка.
Печалью так ее убило,
Что всякому приметно было,
Так грусть была в ней велика.
Узнав о нас, что мы из Трои,
Тотчас подсела ближе к нам.
Где делись наши все герои?
И где остался наш Приам?
О всем подробно вопрошала,
Покоя вовсе не давала;
И в тонкость все желала знать.
Речьми так сыпала своими,
Что я словами ей моими
Не успевал и отвечать.
Потом попраздновав довольно
Я стал и об езде смышлять,
Чтоб как-нибудь уже привольно
Себе местечко наживать.
Со всеми с ними распрощался,
В поход от них опять поднялся,
Пустился снова горевать,
Хаонцы все нас провожали,
Всего в дорогу надавали;
Нам было чем их поминать.
Хаонцы в путь нас провожая,
Сказали нам приятну весть,
Что нам в Италию желая
Недалеко до ней догресть.
Что скоро мы туда поспеем,
И верно положиться смеем,
Что будем завтра же туда.
Когда мы весть сию узнали,
Тогда повеселее стали,
Как не грустили никогда.
Мы все с восторгом ожидали
Италию скорей узреть,
С нетерпеливостью желали
Скорее чтоб туда поспеть.
Из нас все что ни говорили,
Все про Италию твердили.
Смотрели выпуча глаза;
За тем лищь только и глядели
Чтобы на мель мы вдруг не сели
И не отбила б нас гроза.
Но все печали прекратились,
Прошло с нас горе все долой,
Как горы с плеч у нас свалились,
Когда вдали мы пред собой
В подзорны трубки вдруг узрели
С судами где пристать хотели,
И всю дорогу окончать.
Запрыгали как сумасшедши,
Забыли горести прошедши,
Друг друга стали поздравлять.
Но радость наша продолжалась
Один почти лишь только час,
Когда потом вдруг показалась
Опасность бедственна для нас.
Не знаю участью какою
Узрели вскоре пред собою
Сердитых двух и злых сестриц,
Которы всех красот лишенны,
И навсегда преобращенны
В глубоку пропасть из девиц.
Ревела Сцилла там ужасно,
Слышна была издалека;
Крутилась, пенилась всечасно,
Была пучина глубока.
Кто только не побережется
И близко к ней лишь чуть потрется,
Наверно должен тот пропасть;
Но и беды сей убегая,
Смотреть потребно не смигая,
Чтобы в Харибду не попасть.
Спастись нам было невозможно
И уберечь себя никак,
Хоть примечал и осторожно
Места тогда опасны всяк.
Никак того не избежали,
Чтобы суда не поплясали
Вокруг пучин тех козачка;
И вместе прыгая с волнами
Над разъяренными водами
Не поскакали там бычка.
Насилу мы освободились,
Кой-как и с горем пополам,
И от пучин тех торопились
Скорее ближе к берегам;
И с радости остолбенели,
Латинску землю как узрели,
Стояли руки опустя;
Друг друга с тем все поздравляли;
Потом тотчас закуликали,
Чертили рукава спустя.
Но несмотря на всю пирушку
До пьяна не велел я пить,
Чтоб с нами и опять игрушку