– У нас есть молодые люди, готовые пожертвовать жизнью, – голос Карла возвысился, на щеках загорелись красные пятна.
– Не надо жертвовать жизнью! Это удел беспомощных. Борьба должна быть кровавой и победоносной. Готовящаяся акция может дать вам главное – материальные ресурсы, необходимые, чтобы подняться из руин. А может и не дать…
На попытку Карла заявить что-то ура-патриотическое Джебриль резко поднял вверх руку.
– Все мы живем под милостью Аллаха! Только он один знает наш завтрашний день. Поэтому сегодня я говорю с вами откровенно. – Ахмад впился в лицо немца своими черными глазами. – Я ознакомился с подготовленными вами требованиями. Они демагогичны и неконструктивны! – Правая рука вновь предупреждающе взлетела вверх. – Кроме одного – деньги. Так?
Карл почувствовал железную хватку на своем горле. Он судорожно сглотнул. Но не возразил.
– Десять миллионов евро. Вы уверены, что это как раз та сумма, которая вам требуется?
Немец угрюмо молчал. Джебриль удовлетворенно кивнул и как ни в чем не бывало продолжил:
– Проведенную вами подготовительную работу я бы оценил больше. Допустим, в тридцать миллионов евро. Причем вся сумма уже сегодня будет переведена на банковский счет, который вы укажете моему специалисту.
Джебриль позвонил в серебряный колокольчик, стоявший у него под рукой. Дверь тут же приоткрылась, и на пороге комнаты смиренно застыл немолодой араб в европейском костюме и очках. Хозяин небрежно махнул рукой, и араб скрылся, неслышно притворив за собой створки.
– Уважаемый Карл, вы просто отвратительно выглядите. Надо больше заботиться о своем здоровье. Вы еще человек не старый, а впереди предстоит изнурительная созидательная работа. Поверьте моему опыту. Наши связи будут крепнуть день ото дня. Вы обязаны быть полны сил и желаний! Я понимаю, что на вас сильно сказывается неимоверное напряжение последнего времени. Но теперь все позади. Вы сможете великолепно отдохнуть в этом благословенном месте… несколько дней.
Ахмад вновь позвонил в колокольчик, и в комнату вошел высокий плечистый человек в длинных белых одеждах и чалме.
– Вот он, – даже не поворачивая головы в сторону вошедшего, сказал Джебриль, – будет вашим гидом. Думаю, он сможет удовлетворить любое ваше желание. Не стесняйтесь!
Карл почувствовал, что оказался в стальном капкане. Он был достаточно опытен, чтобы не возражать, но все-таки заикнулся:
– А завтра…
Хозяин неторопливо поднялся и важно проследовал к выходу. На пороге комнаты он обернулся:
– А завтра непременно наступит, если будет на то воля Аллаха. И принесет вам славу и… деньги!
Дверь закрылась. Клетка захлопнулась.
Германия, земля Северный Рейн – Вестфалия, аэропорт г. Мюнстера
В аэропорту немецкого города Мюнстера царило обычное оживление, связанное с только что совершившим посадку транзитным рейсом из России. У недолго пустовавших стоек и заградительных турникетов появились сотрудники визовой и таможенной служб, а сам зал прибытия начал заполняться пассажирами этого рейса. Журналист Герман Талеев оказался в середине очереди, неторопливо продвигавшейся к одному из пунктов досмотра.
С открытой балюстрады второго этажа, опершись руками на тонкие алюминиевые перила, вниз внимательно смотрела высокого роста черноволосая девушка с красивым гордым профилем и грациозной фигурой. Это была Галина Алексеева – Гюльчатай, которая, лишь ненамного опередив своего шефа, прилетела в Мюнстер из Финляндии. Она сразу же узнала Талеева по густой шапке слегка вьющихся волос, небрежно закрывавших воротник модной замшевой куртки. «Повезло командиру, что здесь нет никого из Общества охраны дикой природы! А то не избежать бы скандала за натуральную кожу его одежды».
Журналист тоже давно заметил встречавшую его девушку и даже обменялся с ней приветственным взглядом и чуть заметным кивком: «Все в порядке!» Весь его багаж состоял из небольшого плоского чемоданчика, своими размерами больше подходящего под определение «кейс». Никаких проблем с досмотром не ожидалось. Тем более удивительной оказалась внезапно возникшая заминка у проверочной стойки, когда к ней подошел Талеев.
Из-за значительного расстояния Галя не могла слышать начавшегося там разговора, но ясно увидела, как один из служащих, держа в руках паспорт журналиста, скрылся за находившейся рядом со стойкой дверью какого-то помещения безо всяких табличек. Талеев что-то спокойно объяснял стоявшим перед ним контролерам. Девушка знала, что Герман в совершенстве владеет немецким языком и поэтому не сомневалась, что недоразумение вот-вот благополучно разрешится.
Однако из-за безымянной двери служащий аэропорта появился в сопровождении двух полицейских в форме и представительного строгого мужчины средних лет в костюме мышиного цвета с узким галстуком. «Ого! События принимают неожиданный и неприятный оборот. Такими костюмами в свое время бесперебойно снабжали руководящих сотрудников «штази», а их теперь много в объединенной немецкой госбезопасности», – подумала Гюльчатай и начала быстро спускаться вниз по широкой лестнице. Подойдя к огражденной территории досмотра, она уже хотела привлечь внимание немецких должностных лиц, когда глазами натолкнулась на предостерегающий взгляд журналиста. Ошибиться было невозможно: он приказывал не вмешиваться.
Алексеева не могла ослушаться и лишь молча смотрела, как двое полицейских уводят ее командира в сторону того же безымянного кабинета, а мужчина в костюме что-то негромко говорит по сотовому телефону. Вот за Талеевым закрылась дверь, и тогда девушка громко воскликнула:
– Эй, послушайте! – до безупречного произношения Геры ей было, конечно, далеко, но ее разговорную речь мог понять каждый немец.
Головы всех сотрудников тут же повернулись в сторону Галины, включая и немца с галстуком. Не прекращая телефонного разговора, он внимательно посмотрел на источник нарушения порядка, тишины и спокойствия в аэропорту.
– Да-да, именно вы! – Гюльчатай даже указала на мужчину пальцем и начала рыться в своей сумочке, отыскивая необходимый документ.
Строгий мужчина оказался вполне вежливым. Спрятав телефон в карман, он пересек границу охраняемой зоны и подошел к Алексеевой.
– Вы что-то хотели, фройляйн?
К этому времени Галя вытащила требуемую бумажку и, показывая ее немцу, зачастила:
– Послушайте, герр начальник! Ведь вы здесь самый главный, да? Я пресс-атташе российской делегации на международном медицинском симпозиуме в вашем городе. А в аэропорт приехала специально, чтобы встретить известного российского журналиста Талеева. Он будет освещать для всей нашей страны ход симпозиума. Что происходит? Откуда здесь полицейские и куда они увели господина Талеева? Я требую, чтобы меня немедленно пропустили к нему! Он известнейший журналист, и подобный инцидент может иметь большие международные последствия. Да-да, в том числе и политические…
Немец был просто ошарашен натиском красивой пресс-секретарши. Он даже отступил на шаг и, казалось, не вникал в смысл сыпавшихся на него объяснений, требований и угроз. Его глаза против воли гипнотически следили за красной книжицей-удостоверением, которой Гюльчатай в такт своим словам размахивала перед его носом. Он даже не пытался взять документ в руки.
– Видите ли, фройляйн, у господина… э…
– Талеева!
– Да, да! Возникли небольшие… э… затруднения с оформлением визы…
«Кто же ты такой? – Алексеева быстро просчитывала в уме возможные варианты. – Не сотрудник аэропорта, не таможенник, не полицейский – это точно! Костюм, спокойствие, манеры… Безусловно – государственная безопасность. Судя по возрасту, «из бывших». Опытен. Наверняка немалый чин в иерархии. Скорее всего, работает в одном из департаментов федерального Бюро защиты Конституции. Штаб-квартира в Кельне. Это не так далеко. Что же так могло заинтересовать немецкую госбезопасность? Какая-то виза простого, пусть даже известного журналиста? Чушь! И ведь ты уже заранее был здесь, в аэропорту. А совпадений, как безапелляционно утверждает наш друг Редин, не бывает. Вот из этого и будем исходить… Стоп, стоп! Вспомнила: в Мюнстере находится одно из крупных подразделений MAD – военной службы безопасности… Круто!»
– Так устраните эти затруднения! Или, может быть, вам нужна моя помощь или помощь руководителя российской делегации? Сейчас я свяжусь с ним по телефону. Жаль будить столь занятого человека в такой ранний час, но…
Галина начала перебирать сумочку в поисках мобильника.
– Нет-нет, уважаемая госпожа! Ничего этого не потребуется…
– Тогда дайте мне пройти к Талееву! Я хочу лично удостовериться, что весь визит российской группы не окажется под угрозой срыва.
– Могу заверить вас, что это небольшое недоразумение никак не повлияет на работу всего конгресса и на участие в нем русской делегации. К сожалению, я не имею полномочий пропустить вас в охраняемую пограничную зону, но обещаю лично прямо сейчас во всем разобраться. А вам позвольте предложить чашечку кофе в нашем уютном баре.
Мужчина небрежно махнул рукой, и тут же, как по волшебству, откуда-то рядом появился рослый полицейский в форме.
– Сержант, проводите фройляйн в кафе!
Полицейский кивнул и сделал вежливый приглашающий жест рукой.
«Вот ты и под конвоем, Галка! Берем тайм-аут».
– Надеюсь, что мне не придется опустошить все запасы кофе в баре, пока вы там появитесь! – Это было грубовато, но зато четко давало понять, что настырная «пресс-атташе» не отступится.
Немец чопорно склонил голову, а Гюльчатай в сопровождении полисмена отправилась к расположенной неподалеку барной стойке.
Алексеева успела, не торопясь, выпить две чашечки эспрессо и съесть микроскопическое пирожное, когда в баре появился «мышиный» немец. Его лицо выражало неподдельное смущение и искреннее сочувствие:
– Мне очень жаль огорчать вас, уважаемая фройляйн! Но визовое недоразумение у вашего соотечественника оказалось несколько… э… более сложным, чтобы успешно быть разрешенным на месте. Нашим соответствующим службам понадобится какое-то время, чтобы провести необходимую проверку и согласовать полученные данные с уже имеющимися сведениями…