– Брось издеваться-то… Уж как получилось.
Анатолий наклонился вперед и с видом знатока заключил:
– Получилось хирургически точно, максимально эффективно и очень впечатляюще, хотя не слишком эстетично. Как там у Михаила нашего, Булгакова? Что-то про Аннушку и подсолнечное масло…
– Да заткнись ты, литературовед!
У сидящего на стуле радиста не было головы! Совсем не было. Из торчащих вверх обрывков крупных сосудов в такт затихающим сокращениям сердечной мышцы выплескивалась кровь. Талеев чуть приподнял глаза и сразу увидел выходное вентиляционное отверстие на носовой переборке, примерно на уровне человеческого роста, только не закрытое предохранительной решеткой. Он оглянулся назад и у кормовой переборки, в углу, заметил этот недостающий предмет конструкции: прямоугольную решетчатую пластину, изрядно помятую и окровавленную. От взрыва гранаты ее легко сорвало с удерживающих по периметру болтов и с огромной силой швырнуло вперед и немного вниз. А не более чем в полутора метрах она столкнулась с шеей незадачливого специалиста связи. Это не стало для нее серьезным препятствием: своим острым металлическим краем решетка мгновенно рассекла человеческую плоть и остановилась, лишь ударившись в стальную кормовую переборку.
Анатолий зашел чуть сбоку и взглянул на радиста спереди:
– О, командир, а это уж вовсе не для слабонервных!
Талев встал рядом и проследил за его взглядом. Открывшаяся ему картина действительно требовала изрядной выдержки и стальных нервов. Вероятно, в момент взрыва террорист ровно сидел на своем стуле, сложив руки на бедрах. Вырванная ударной волной вентиляционная решетка летела с такой силой и скоростью, что мгновенно отрубленная ею голова не полетела на пол, а аккуратно скатилась по животу на колени и здесь остановилась, придержанная сцепленными руками. Мало того, она разместилась не как-то боком, а точнехонько встала на свой шейный обрубок лицом вперед. Ее глаза продолжали оставаться открытыми. Жуткая картина!
Сбоку от задраенного иллюминатора был подвешен специальный гамак, чтобы радист мог отдыхать, не покидая своего рабочего места. Гера достал из него одеяло и закрыл труп бандита.
– Хватит пялиться, это тебе не Хэллоуин! И так кучу времени потеряли, пошли!
Оба мужчины покинули рубку.
Ориентироваться на немецком корабле Талееву очень помогло «северодвинское дело», когда они с Рединым несколько часов провели на аналогичном российском судне. Поэтому Гера безошибочно вывел Анатолия прямо к дизель-генераторам. Здесь был один из охраняемых террористами постов.
На судне, по словам капитана, оставалось никак не меньше пяти террористов, поэтому друзья действовали предельно осторожно и внимательно. Только и бандит оказался настороже. То ли до него донеслись взрыв и стрельба, то ли просто навеяло одиночеством, но в глубине отсека он укрылся за массивной станиной, поставил на нее металлический ящик из-под инструмента, водрузил на него ствол автомата и теперь водил им из стороны в сторону. Когда Талеев неловко шаркнул по металлическому настилу, террорист тут же открыл огонь. Друзья укрылись за пожарным щитом.
– Судя по длине очередей, у этого придурка нет недостатка в боеприпасах.
– Ага. Того и гляди еще про гранаты вспомнит.
– Типун тебе…
Толя немного повысил голос, и в их сторону тут же понесся целый рой пуль. Противно визжа, они метались в ограниченном объеме отсека по совершенно немыслимым траекториям, отскакивая от любой металлической преграды. А вокруг все было металлическое! Пришлось забиться в самый дальний угол поближе к палубе и переборке. Друзья призадумались.
В это время стрельба неожиданно стихла, и по прошествии нескольких секунд послышался неуверенный голос:
– Господа! Вы можете выходить из укрытия.
Щас!
– Ну-ка, брось оружие и сам выйди на открытое место с поднятыми руками! – приказал Талеев.
Сначала послышался металлический звук от падения чего-то тяжелого на палубу, потом какая-то возня, шаркающие шаги, и на открытое место робко вышел человек в матросской форме с поднятыми вверх руками:
– Не стреляйте! Я – второй моторист, а он – уже… э… обезврежен…
Оказалось, что террорист все-таки совершил роковую ошибку: капитально подготовившись к нападению снаружи, он абсолютно не учел оставленного в своем тылу матроса из экипажа судна, действия которого и контролировал уже продолжительное время. Наверное, бандит просто привык к своему подопечному и чисто инстинктивно не воспринимал его в качестве смертельного врага. А матрос, воспользовавшись удобной ситуацией, подкрался сзади и…
Тяжелый гаечный ключ размозжил затылок террориста. Летальный исход…
Как и условились, переговоры вел Талеев. Он не стал вдаваться в объяснения своего появления на судне, просто поблагодарил моряка за помощь и поинтересовался, не знает ли тот, где расположились остальные бандиты. Матрос мог указать только на одного, который совсем рядом контролировал вахту у главного распределительного щита.
– Наверняка слышал всю канонаду, и теперь к нему близко не подступишься, – проворчал Анатолий.
– Может быть, может быть… Все-таки я попробую, – решил Гера и направился в сторону щитовой.
– Лучше сразу гранатой! – вслед ему посоветовал Толя. – У тебя это здорово получается, – добавил он значительно тише и двинулся следом.
Помещение главного распределительного щита прекрасно просматривалось по всей длине. Разве что узкий коридорчик справа от входной переборки… Но и там никого не было. Друзья медленно и осторожно продвигались вперед, страхуя друг друга, пока не достигли противоположного борта. Здесь, недалеко от выхода, узкий проход поворачивал влево под прямым углом, а справа образовывал небольшой аппендикс, отгороженный полупрозрачным пластиком. В «аппендиксе» размещались миниатюрный самодельный стол-тумба и легкий пластиковый стул.
На стуле сидел вахтенный электрик и что-то записывал в толстый потрепанный журнал. Увидев вооруженных людей, он испуганно привстал и добросовестно поднял вверх руки.
– Где бандиты? – не тратя время на объяснения, коротко поинтересовался Талеев.
Матрос махнул рукой в сторону выхода и добавил:
– Ему что-то сообщили по рации, я не слышал, и он сразу ушел.
«Так, – подумал Гера, – похоже, что кто-то из оставшихся четырех террористов обнаружил убитого главаря в ходовой рубке или радиста. Элемент неожиданности отпал. О-хо-хо, нелегко теперь придется разыскивать их всех по судну, да и обезвреживать тоже! А время подгоняет…» Он указывающее махнул рукой в сторону переборки и вместе с Толей повернул налево, к выходу.
Тут же за их спинами раздался очень знакомый металлический щелчок оружейного затвора и резкий голос приказал:
– Стоять! Не поворачиваться! При малейшем движении стреляю!
Журналист и Анатолий замерли на месте. Они оба сразу поверили в нешуточность предостережения. Надо же было так опростоволоситься! Без сомнения, настоящий электрик лежал сейчас голый и мертвый где-нибудь под одним из силовых щитов, а с расстояния в три метра им в спину целился из автомата переодетый террорист.
– Оружие на пол! С места не сходить!
«Можно попытаться выпрыгнуть в открытую дверь, до нее метра полтора-два, – подумал Талеев, – но ведь этот гад, не раздумывая, нажмет на спусковой крючок! А Толик не успеет среагировать. Так рисковать нельзя!»
В отличие от журналиста, Анатолий не думал: инстинкт сработал мгновенно и стремительно. Да и вера в чудодейственную догадливость и сверхспособности командира-напарника была непогрешима. Опуская на палубу пистолет, Толя решительно и мощно прыгнул в дверной проем.
Выстрелов сзади не последовало. Зато в темноте за дверью раздался глухой звук удара и мягкий шум от падения на палубу человеческого тела. И почти тут же через комингс в щитовую перешагнул здоровенный бандит, небрежно волоча за шиворот обмякшего Анатолия. Сильный удар приклада разбил ему затылок, и кровь из большой рваной раны обильно стекала по волосам на палубу, разбрызгиваясь по сторонам крупными каплями.
– Отличная работа, Эрих! – похвалил «электрик». – Вот мы сейчас и разберемся, кто они такие, как сюда попали и вообще, что происходит на этом гребаном корабле!
Из соседнего помещения в щитовую вошел еще один бандит, черноволосый, с крючковатым носом. Вдвоем с первым громилой они связали Талееву руки за спиной и усадили на небольшой табурет в глухом углу. Анатолия просто приковали наручниками к поручню за кисть руки.
– Жак, – обратился «электрик» к черноволосому, – мы здесь вдвоем справимся, а ты отправляйся на мостик и разберись, наконец, что там произошло! Почему этот идиот Генрих, которого я послал туда, не выходит на связь?!
Носатый Жак кивнул и исчез за переборкой.
– Еще раз спрашиваю: чья это работа?!
Террорист по имени Генрих склонился над скорчившимся на палубе у гирокомпаса капитаном судна. Спасаясь от немилосердных ударов приклада автомата, тот безуспешно пытался защитить лицо окровавленными руками. Тогда мучитель изо всех сил пинал свою жертву тяжелым армейским ботинком в незащищенный живот. Капитан утробно всхлипывал, поджимал ноги и с надрывом кашлял.
– Говори, сука! Говори! – в такт ударам выкрикивал бандит. – Кто его убил?! Кто тебе помогал, сволочь?!
Не прерывая зверского избиения, Генрих тыкал толстым пальцем в сторону штурвальной тумбы, где рядом с неподвижным матросом-рулевым распростерся мертвый главарь террористов.
В пылу этого допроса с пристрастием бандит выронил из наружного кармана куртки переносную рацию и сам же наступил на нее ногой. Озверев от этого еще больше, он, брызгая слюной, с удвоенной жестокостью продолжил истязание своей беззащитной жертвы. Сил даже для элементарной защиты у капитана уже не оставалось…
В это время с левого борта мостика через неплотно прикрытую переборку донесся призывный свист. Бандит прекратил избиение и внимательно оглядел мостик через стекло иллюминатора. Никого не увидев, он медленно раскрыл входную дверь, выставил вперед короткий ствол автомата и осторожно высунул наружу голову. Мостик был пуст. Террорист боязливо переступил через комингс. Повторный негромкий свист донесся откуда-то сверху, и бандит инстинктивно вскинул в этом направлении голову…