— Ты должна всё здесь очистить и переехать. — Он окинул взглядом стены ящиков, закрывающие оба конца комнаты. — За всем этим хламом должны быть апартаменты лордана. Спальня хозяина. Помещения слуг. Настоящие кровати.
— Мне нравится чердак, — ответила Джейм, хмурясь над своими стежками. — Там свежо и воздушно.
— О да, это так. Ветер продувает из конца в конец. Ты ещё зимы дождись. Боже мой, часть помещения вообще не имеет крыши.
Безродная и бездомная, без крыши над головой…
— Я не люблю замкнутых пространств и мне не нравится это место. — Она чихнула в свой шарф, но под пристальным взглядом Серода, воздержалась от того, чтобы вытереть им нос. — Здесь воняет. И кроме того, тут мне снятся дурные сны. По крайне мере, кто здесь, раньше жил?
— Твой дядя, леди. Последний Лордан Норф.
— Ой. — Джейм воткнула иглу в большой палец. — И кто это был?
Рута отвернулась в сторону, чтобы рассмотреть обрывки шёлковой рубашки. Джейм поняла, что она не хочет называть имя. Интересно.
— Кто? — напомнила она, выдернув иглу.
Кадет отбросила прочь разорванную рубашку, а вместе с ней имя её бывшего владельца. — Грешан, кличка Жадное Сердце, по крайней мере среди кендар.
— Ты знаешь, как наш отец получил власть? — Спросил Тори Джейм на руинах Киторна. — Его старший брат, Лордан Норф, был убит при обучении в Тентире.
Что-то очень плохое случилось в этой душной комнате без окон. Джейм рассмотрела большое пятно на деревянном полу. Сейчас оно было только тенью и глубоко впиталось в волокна древесины, но кто-то истекал здесь кровью, возможно до смерти. Она припомнила свой сон в первую ночь в Тентире и вздрогнула.
Дорогой маленький Гангрена.
Ух.
В прошлом её сон порой бывал беспокойным, но редко сопровождался жуткими видениями. Провидцем был Тори, не она. По крайней мере до последней зимы в Готрегоре, когда ей приснился правдивый сон о том, что Серод угодил в руки Калдана и что Отрава на пути в Заречье. Это было не так замечательно, как когда она разделяла сны с Тори; детьми они поступали так постоянно, не задумываясь об этом. Возможно воссоединение с её народом пробудило в ней некие дремлющие силы. Если и так, то она мало интересовалась ими.
Серод повернул нос к груде одежды, которую Рута отложила как условно пригодную, простую и самую практичную среди всех этих испорченных нарядов.
— Тебе, хотя бы, следует одеться согласно твоему рангу. Как насчёт этого?
Он поднял расшитую куртку.
Рута присмотрелась. — Ух ты, это должно быть Куртка Лордана.
— Что, моего дяди?
— Не только его, леди. Каждый наследник Норф, каждого поколения, носил её, и поколения кендаров Норф чинили её.
— А ну-ка, — сказала Джейм. — Дайте мне посмотреть.
Серод неохотно протянул ей куртку и она расстелила её на коленях.
Хоть и покрытая полувековым слоем пыли, вышивка была очень изысканной. Каждый дюйм поверхности куртки покрывали мелкие стежки незаметно переходящие от оттенков осеннего золота листьев берёзы в призрачную голубизну теней на снегу, от острой зелени весенней травы в глубокий тёмно-красный огонь сердечного желания. Полоски изгибались и внезапно меняли направление. Фантастические образы формы и цвета закручивались, смешиваясь друг с другом. Неясно видимые изображения появлялись и исчезали при каждой смене освещения.
— Осторожнее! — внезапно сказал Серод, когда нити стали рваться под её прикосновением.
Если эта куртка действительно была такой же старой как Тентир, подумала Джейм, осторожно поворачивая её, в ней, наверно, осталось совсем немного первоначальной ткани. Самые ранние памятники прошлого должны были многократно ремонтироваться или подшиваться, как знамёна домов в главном зале. Почти пятьдесят лет пренебрежения не прошли для куртки бесследно. Не подумав, она дёрнула за волосок застрявший среди нитей, и подпрыгнула, когда куртка скорчилась на её коленях, как будто от боли.
— Трое. Что это?
Рута наклонилась и посмотрела. — Ну, говорят, что каждый лордан, с тех пор как они начали носить эту куртку, что каждый добавлял в неё что-то… ээ… личное.
— Ты хочешь сказать, — сказал Серод со слабой деланной улыбкой, — что это не только фамильная реликвия[26] но и «сплетение волос»[27]?
Все трое внимательно осмотрели прядь, о которой шла речь. Она была короткой, грубой и неудержимо завивающейся.
Рута закрыла рот ладонью, подавляя хихиканье.
Серод покраснел.
— Хмм, — сказала Джейм, подняв бровь. — Кендары и в самом деле ненавидели моего дорогого дядюшку, не так ли? Хотела бы я знать, почему.
— Я думаю… — начала и остановилась Рута.
— Что?
— Ну, прямо перед смертью твоего дяди пропала Белая Леди.
— Кто?
— Норфская кобыла матриарх винохир, Бел-Тайри, сестра Британи Лорда Ардета. Она покинула Валантир, где навещала своего нового пражеребёнка в стаде, но никогда не достигла Готрегора. Ходит молва, что Грешан подстерёг её в дикой местности и… ну, что-то с ней сделал. Он и Леди Кинци были тогда не в лучших отношениях. Затем пришли известия о том, что лордан умер, а его отец Верховный Лорд вскоре последовал за ним. Всё это сопровождалось страшным беспорядком, как не считай.
— Старший рандон назвал её «Стыд Тентира,» — сказал Серод. — Почему, я не знаю. Так я слышал — добавил он раздражённо, увидев гримасу Руты. — Это что, моя вина, что они говорят, а я слышу? Говорят также, что у неё есть незаконченное дело с Норф и твоё прибытие сюда в качестве лордана может всколыхнуть события.
— Незаконченное дело, — прошептала Джейм, переворачивая куртку.
Как сказал Тирандис: Я говорю тебе только то, о чём ты уже догадалась. Похоже, с тех пор как она присоединилась к своему народу, она шагает от одной древней неприятности к другой. Трое, ну почему её семья никогда за собой не прибиралась? Кроме того, что ей делать с бледной леди, которая назвала её потомком Кинци и растворилась как призрак, оставив на дёрне следы копыт? Действительно, незаконченное дело, и здесь, в её руках, возможно другая его часть.
Шёлковая подкладка павлиньево-синего цвета в одном месте была пропитана тёмной жидкостью. И, кроме того, порвана.
— Нож в спину? — Спросила Джейм, только полушутя. Однако дырка казалась слишком неровной, края были потёртыми и она не нашла соответствующего разреза в наружной ткани.
Рута добавила куртку к своей охапке пригодной одежды. — По крайней мере, теперь мы знаем, почему они воняют. Я попытаюсь вычистить их, миледи, и надеюсь, что они высохнут к сегодняшнему вечеру. В зале тлеющего железного дерева, они должны успеть. Затем мы подгоним их по твоему размеру и починим куртку. В конце концов, — добавила она, заметив гримасу Джейм, — это часть истории.
— И, в своём роде, шедевр. Ну ладно, ладно. Что до остального, то мне необходимо сначала отремонтировать собственную одежду.
Необходимость ожидания раздражала Джейм. В Женских Залах Готрегора мелкая деспотия слуг заставляла её чувствовать себя невежественной и глупой. И теперь это повторялось.
— Ох. — Она уныло рассмотрела свой шарф. Её попытка изобразить голову раторна выглядела как перевёрнутый вверх дном сапог, из подошвы которого торчало два рога; и она, как всегда, ухитрилась сшить кончики пальцев своих перчаток между собой.
Рута отвернулась, пряча усмешку.
— Если тебе вдруг понадобиться мой локон, — позвала её Джейм, — только попроси! И не забудь по свой собственный шарф.
Кадет управилась с эмблемой еще прошлой ночью, и вышила её очень искусно, но потом шарф кто-то украл. Джейм надеялась, что в казарме не завёлся мелкий воришка.
Серод печально наблюдал за уходом Руты. — Вонючая или нет, — сказал он, — но это королевская куртка.
Его тон напомнил Джейм, что как сын Калдана, он был наполовину хайборном. Однако, его незаконнорожденность и кровь матери южанки, лишили его даже символов этого звания. Она не думала, что он многое потерял. Однако Серод явно придерживался противоположного мнения.
— То, как ты выглядишь и действуешь, отражается на достоинстве твоего дома, — упрямо сказал он, недовольно рассматривая её побитое лицо и пурпурные синяки на запястьях, там где её схватил Харн, относя все её обиды к своему собственному достоинству. К счастью, ночью он пришёл слишком поздно, чтобы увидеть, на что похожа остальная часть её тела.
— Хватит болтать, — сказала она, осторожно перекусывая запутавшиеся нитки и морщась, когда они попадали в свежую дырку на месте переднего зуба. — Рассказывай.
Как она и подозревала, он потратил последние три дня на изучение потайных ходов Старого Тентира, подслушивая где только можно.
— Я хотел сообщить тебе прошлой ночью, что ты принята, — фыркнул он, — но ты притворилась спящей. В любом случае, Совет Рандонов установил отметку на уровне ста сорока баллов и стал дожидаться Коменданта, предоставив ему право поднять планку. Но он этого не сделал. Теперь они ёрзают задом, пытаясь решить, что с тобой делать. Каинрон требует, чтобы тебя оставили для увеселения его лордана — кстати, его зовут Горбел.
— Горбелли?
— Довольно близко. Но шутки в сторону, они хотят унизить через тебя твоего брата — и помни, Верховный Лорд не может с этим ничего поделать, разве что как можно быстрее выдернуть тебя отсюда.
Училище живёт по своим собственным законам, сказал ей Торисен в Киторне. Если тебя там ранят, то я не смогу потребовать цену крови.
— И это, — говорил Серод, — будет победой для всех, кроме Норф. Общее мнение таково, что приняв Горбела без испытаний, Шет молчаливо говорит, что сын его хозяина может выйти сухим из воды при любом происшествии. Остальные офицеры от этого не в восторге. Они считают, что это нарушает целостность и честность училища; но сейчас времена напряжённой политики.
— Я это заметила, — сухо сказала Джейм.