Игорь закашлялся, а я заулыбался.
– Извините дурака, я хоть и служу в органах, да сглупил! Номер дома перепутал, мне в соседний надо.
– Правда, – с недоверием переспросила Инна, – а почему вы так долго тут шепчетесь?
– Солнышко, – ласково произнес Игорь, – сделай одолжение, принеси визитницу! Мы тут случайно выяснили, что нашему гостю нужны мои услуги.
Инна засмеялась, юркнула в квартиру, в секунду вернулась назад, протянула мне визитную карточку и сказала:
– Игоряша такой энтузиаст! Не обижайтесь на него, вечно людям в рот смотрит! Мой муж бывает резок, ляпнет неожиданно: «Почему кариес на передних зубах не лечите», но специалист он от бога. Не волнуйтесь, болевые ощущения исключены, по себе знаю.
Я взял визитку и прочел: «Игорь Николаевич Решетников, стоматолог».
– Не бойтесь, – увещевала меня Инна.
– Звоните завтра, – бодро подхватил Игорь, – скидку вам сделаю.
Из недр квартиры донесся свист.
– Ой, чайник, – спохватилась Инна и убежала.
Игорь протянул мне руку.
– Прощайте. Кстати, если будут проблемы с зубами, обращайтесь.
– Спасибо, – улыбнулся я.
– Так не за что, – сказал стоматолог и хотел войти в квартиру.
– Еще секунду, – остановил я Решетникова, – а где живет Рита Альварес? Ну та девушка, подруга Лады?
– На последнем этаже, только я давно никого из их семьи не вижу – ни Маргариту, ни ее родственников, – быстро ответил врач, – раньше мы сталкивались во дворе.
– Может, они переехали? – предположил я.
Игорь взялся за ручку.
– Врать не стану, мы не общались, кивали друг другу по-соседски, и все! Если вам интересно, поднимитесь в сорок третью квартиру.
Дверь хлопнула, Решетников исчез, я вытащил мобильный и позвонил домой.
– Алле, – пропела Ленка, – говорите, не молчите, чего тормозите, у нас определитель, хулиганов в милицию сдадим, сколько можно сопеть, ваще…
– Лена, – сурово перебил я ее, – если хочешь услышать от человека ответ, сделай паузу, не греми погремушкой.
– Ой, Иван Палыч! Здрассти! Чего молчали? Я думала, что хулиганы. Совсем люди не умеют себя вести! Детей в школах не учат и…
– Передай трубку Норе, – велел я.
– Не могу, – заговорщицки прошептала Ленка, – у ней клиентка.
– Кто? – удивился я.
Элеонора свято соблюдает правило: заниматься нужно только одним делом. «Я не сотрудник МВД, чтобы разрываться между клиентами, – всегда говорит она, – лучше меньше, да лучше, чем много и тяп-ляп».
Поэтому чаще всего клиент не попадает в кабинет, и мне, и Ленке велено не пускать никого из посторонних, если Элеонора уже погрузилась в одно расследование.
– Человеческая жадность и любопытство безграничны, – сказала мне как-то Элеонора, – заинтересуюсь я новой проблемой, не завершив старую, и ничего хорошего не получится. Лучше мне вообще не знать о других клиентах. Вот закрою дело, и тогда с распростертыми объятиями…
– Третий час сидят, – шипела Ленка, – даже чаю не попросили! Духи вонючие у бабы! У меня отек мозга начался! Жуть! И где люди такую дрянь покупают?
– Это не дрянь, – вдруг вклинился в разговор чужой голос, – а дорогой парфюм.
Я на долю секунды испугался, и тут незнакомец сказал:
– Давай поспорим, что эти духи триста баксов стоят.
– Не могет такого быть, – живо попалась на крючок Ленка, – помойкой несет, словно цветы в вазе сгнили.
– Спорю, это «Запах Мулэ»? По рукам? Если докажу, что…
– Лева, – возмутился я, – ты подслушиваешь чужие разговоры?
– Я случайно снял трубку!
– Неправда! Если кто-то хочет позвонить, а линия занята, беседы он не услышит, звук блокируется. Надо нажать определенную комбинацию цифр, только тогда можно стать участником чужого разговора.
– Спорим, ты ошибаешься!
– Нет!
– Я говорю: «Да»! По рукам?
– Да… – начал я.
– Отлично, – завопил Лева, – пари принято! Когда вернешься?
– Не хочу я спорить!
– Ты уже согласился!
– Нет!!!
– Ваня! Это нечестно! Ты сказал: «Да».
– Нет!
– Лена! – возмутился Лева.
– Ась! – отозвалась домработница.
– Что он сказал? – насел на горничную внучок.
– Кто?
– Иван Павлович!
– Позови Нору, – воспроизвела Ленка, – а я…
– Дальше! – взвыл Лева.
– Дальше не надо, – возмутился я, – отнеси немедленно трубку Норе.
– Она велела их не беспокоить, – уперлась Ленка, – и не просите, не пойду! Мне влетит!
Я отсоединился и набрал мобильный номер хозяйки. «Абонент находится вне зоны действия сети», – прозвучал механический голос.
Ну что ж, буду действовать на свой страх и риск. Если же хозяйка окажется недовольна моей активностью, то пусть пеняет на себя. Я очень хотел получить от нее указания, но не сумел этого сделать.
Поглядев на часы, я поднялся на последний этаж и принялся звонить в дверь. Через пять минут стало понятно, что дома никого нет. Я посидел с полчаса на подоконнике, спустился во двор и увидел страшно злого мужика, маячившего около моей машины.
– Твоя тачка? – заорал он.
– Да, – ответил я.
– На чужом месте запарковал!
– Извините, но на асфальте не написаны номера, – возразил я.
– Это место мое!
– Сейчас уеду.
– Это место мое!
– Нет проблем, я не собираюсь его с собой забирать.
– Это место мое! – ревел мужчина, распространяя сильный запах алкоголя. – Мое! Мое! Мое!
– Ладно, ладно, – закивал я, вынимая из кармана ключи.
Мне стало жаль скандалиста. Ну неужели из-за такого пустяка можно доводить себя до нервного припадка?
– Это место мое! – иерихонской трубой выл мужчина.
У меня заломило виски.
На первом этаже распахнулось окно, высунулся старик и с укоризной сказал:
– Не мешай людям отдыхать!
– Это место мое-е-е-е!
– Твое, твое, – закивал дедок, – вот буян чертов!
Стукнула дверь подъезда, вышла женщина в красном спортивном костюме.
– Саша, пошли спать, – потянула тетка шизика за плечо.
– Это место мое-е-е!
– Мужчина, – умоляюще попросила бабенка, – ну согласитесь с ним!
– Уже пытался, – вежливо ответил я, – но он не слышит моих речей.
– А вы его переорите! – предложила тетка.
– Увольте, я не сумею.
– Это место мое-е-е!
– Твое-е-е! – сиреной завыла жена, – это место твое.
Пьяница вздрогнул.
– Да? – уже человеческим тоном осведомился он. – Мое.
– Ага, – завизжала супруга.
– И квартира моя-я-я-я! – изменил текст пьяница.
– Твоя, – попробовала перекричать его дама, но потерпела неудачу и закашлялась.
– Тьфу на вас, – плюнул в окно дедушка, – голова у всех жильцов раскалывается…
Договорить старичок не успел, сверху, прямо на крикуна-пьяницу, опрокинулся столб воды. Сначала я решил, что кто-то из соседей не выдержал и выплеснул на скандалиста ведро, но потом нос почуял неприятный запах.
– Ну Райка, – взвизгнула тетка, – я тебе покажу!
– Заткни своего придурка, – донеслось сверху, – иначе в следующий раз в горшке дерьмо окажется.
– Сука, – всхлипнула баба в спортивном костюме, – вы нас за богатство ненавидите.
– Че, дождик пошел? – мирно осведомился алкоголик и спокойно ушел в подъезд.
Жена бросилась за мужем.
– Чужие деньги поперек горла встали, – не успокаивалась она, – хотите, чтоб все засранцами жили! В нищете!
Глава 28
Во дворе наступила блаженная тишина, я шумно выдохнул.
– Чего, милок, голова заболела? – заботливо спросил дедуля.
– Внезапно мигрень началась, – признался я.
– Это от Санькиного вопля, – пояснил старик, – можешь мне поверить. Шум – страшное дело! Вон чего с людьми рубли делают! Видел Саньку?
Дедушке, очевидно, было очень скучно, а меня начала покидать ноющая боль. Виски уже не сжимал тугой обруч. Я стоял не шевелясь, а пенсионер, узрев молчаливого слушателя, оживился.
– Был Санька нормальный человек. От аванса до получки куковал, Юлька его перед зарплатой по соседям гоняла. А потом он в Китай за шмотками кататься стал. Бизнесмен, короче! Поднялся на бабских трусах, мешками их возил. Тьфу! Срам! Но денег надыбал шахту! Машину купил! Новую! Иномарку. Пить начал и сдуру, как обутылится, нам концерт одного клоуна устраивает! Слыхал?
– Малоприятное соседство, – ответил я.
– Ревет белугой, – закивал дедушка, – мое, мое, мое! Во какая жадность в человеке.
– Я не знал, что припарковался на его месте, – вздохнул я.
Дедушка высунулся в окно по пояс.
– У нас, мил-человек, асфальт общий, под машины не расписан. Тебя как кликать?
– Иван Павлович.
– Ну, Палычем будешь лет через двадцать, – добродушно пообещал старичок, – а я дед Шура. Ты не беспокойся, где колеса бросил, там и куковать. Ишь, нашелся царь! Мое, мое, мое! Богатый, сволочь! Купил себе еще сорок третью квартиру.
Я сделал стойку.
– Ту, где Рита живет?
– Откуда Маргаришу знаешь?
– Мы раньше вместе работали, – выкрутился я, но дед Шура погрозил мне корявым пальцем.
– А не ври-ка! Не похож ты на ихнего! Ничего общего нет! Али из сутенеров будешь?
– Нет, конечно, – машинально возмутился я и тут же задал вопрос: – При чем тут сутенеры?
– Так Ритка – из энтих, из проституток, – залопотал дед Шура, – я не в осуждение говорю, она матери помочь хотела, да не срослось. Вот судьба наша! Все она о Лидке пеклась, а сестра с Федькой по маме убивались. Но что стряслось! Ритка померла, хоть ей и свезло!
– Рита умерла? – переспросил я.
– Все покойники, – резво замахал дедушка руками, – хоть ей и свезло! Ой свезло! Ваще! Да не до конца.
– Дед Шура, – спросил я, – вы один живете?
– Внучка приходит по субботам.
– Можно с вами поговорить? В гости позовете?
– Заходь, – резко оживился дедок, – забегай! Я всегда человеку рад! Никого не боюсь! Да и зачем трястись? Захочешь богатство упереть, ан нет его!
Красть у дедушки и впрямь было нечего. Из относительно новых вещей в комнате имелся лишь японский телевизор, водруженный на помесь тумбочки с комодом.