Его запах кожи и чего-то первобытного, необузданного окутал меня, затуманивая последние проблески разума.
Старый особняк растворился в небытии.
Исчезли скрипучие половицы. Замолкли шепотки любопытной прислуги. Растаяли тени в углах оранжереи.
Остались только мы двое.
Магия внутри меня ожила, посылая искры удовольствия по коже. Каждое движение губ, каждый вздох превратились в чистое незамутненное удовольствие.
Жаль, этот момент не продлился слишком долго.
Раздался звук шагов, и нас прервали.
— Ох, простите, — раздался растерянный голос Розалинды.
Я порывисто отстранилась от Крейна.
Она стояла и смотрела на нас с выражением обеспокоенности, нежели разочарования.
Не сводя с нее глаз, я нервно смахнула не существующую пылинку с пышной юбки.
И да, корсет таки мне пришлось носить, еще со дня бала.
Крейн выглядел спокойным, но в его глазах всё ещё горел огонь страсти, который он не успел скрыть. Или не захотел, к чему я сильнее склонялась.
— Нам нужно поговорить, господин инквизитор, — сказала Розалинда, бросив на меня мимолетный взгляд. — Это срочно.
Я почувствовала, как между мной и Крейном вновь появился невидимый барьер.
Глава 15
Крейн на миг задержал взгляд на мне и кивнул Розалинде.
— Говори при ней, — сказал он твердо.
Розалинда явно не ожидала такого поворота и бросила на меня быстрый взгляд, прежде чем заговорить вновь:
— Как пожелаете, господин инквизитор, — ее лицо омрачилось. — Речь идет о смерти верховной ведьмы Агаты. Вы оказались правы. Ее кончина не была случайной.
Никто из нас не выглядел удивленным.
— Продолжай, — отрывисто произнес Крейн. Его тон не допускал возражений.
Розалинда посмотрела на меня с беспокойством.
— У меня есть особый дар предвидения, Авелина, — под нажимом инквизитора призналась она. — Он редок даже для высших ведьм.
Крейн сдвинул брови.
— Ты знаешь, кто убил Агату?
Розалинда замешкалась, словно боясь озвучить ответ.
— К сожалению, нет. Лицо злоумышленника скрыто от меня туманной дымкой.
— Уже неплохо. Верховную ведьму сложно убить. На такое пойдет лишь отчаявшийся безумец. Для этого нужны знания, силы и веский мотив.
Постепенно меня начал охватывать ужас, и я отошла к окну, прислонившись к стене. Мне нужно было хоть немного отгородиться от страшной истины.
Знать про убийство родственницы — одно, получить подтверждение — совершено другое.
Крейн проявил выдержку. Он не шелохнулся.
Его взгляд остался прикованным к Розалинде.
— У тебя есть подозреваемые на примете? Удалось разглядеть какие-нибудь детали?
— Ничего, кроме того, как он обездвижил и магией остановил сердце Верховной, — дрожащим голосом произнесла Розалинда. — Скажите, этого хватит, чтобы моего брата помиловали и не отправили на плаху?
— Он совершил преступление? — вытаращилась на нее я.
Розалинда горько усмехнулась.
— Мой брат и наследник нашего рода — самый честнейший лорд, какого мне доводилось знать.
— Не понимаю, тогда в чем состоит его преступление?
— У него в крови течет темная магия.
— Что с того? — не поняла я. — Король — темный ведьмак, и это никого не смущает.
— Авелина! — одернул меня Крейн, но оказалось слишком поздно.
Я успела сболтнуть лишнего.
Может, и к лучшему. Хватит моему инквизитору издеваться над бедной ведьмочкой.
И ведь действительно моему. Я чувствовала это всем своим существом.
— Никому ни слова, — Крейн перевел взгляд с меня на Розалинду.
— Если вы пообещаете не трогать брата, — не испугалась Розалинда и выдвинула ультиматум.
Чтобы добавить веса ее словам, я встала рядом.
Крейн задумчиво провел пальцами по подбородку, пристально изучая ведьмочку. Его взгляд был холоден, но в нем читалась скрытая расчетливость.
Спустя несколько напряженных секунд он заговорил.
— Хорошо, — его голос прозвучал как приговор. — Я обещаю, твоего брата не тронут, но это не значит, что я перестану следить за ним. Совершив преступление, он поплатится за него. Если ты станешь его покрывать, последствия будут плачевными для вас обоих.
Розалинда кивнула, и ее плечи немного расслабились. Только взгляд оставался настороженным.
— Клянусь, вы не пожалеете о своем помиловании. Мой брат ни в чем не замешан. Темная кровь — его единственная вина.
То, что они договорились, конечно, замечательно, но я чувствовала, мне чего-то не договаривали, и я подала голос:
— Скажите, что вы от меня еще скрываете?
Я посмотрела на Розалинду, а она в свою очередь на Крейна.
— Магия Авелины крепнет, — покосилась она на меня.
— Придется ей все рассказать, — без сожаления произнес он.
Розалинда вздохнула, сцепив пальцы до побелевших суставов.
Она, казалось, боролась с собой, прежде чем, наконец, заговорить:
— Меня шантажируют, обещая на брата натравить королевского инквизитора. В последнем послании упоминалось твоё имя, Авелина. От меня потребовали сблизиться с тобой и быть готовой предать.
— Ого, — только и смогла выдавить из себя.
— Пожалуйста, не обижайся, выслушай меня, — умоляюще проговорила Розалинда. — У меня никогда не было таких близких подруг, как ты. Я бы никогда не предала тебя, даже если бы это могло повлиять на судьбу моего брата. Это равносильно, что выбирать между жизнью сестры и брата. Вы мне оба дороги.
Я почувствовала одновременно гнев и облегчение.
Гнев, потому что кто-то пытался использовать Розалинду против меня.
Облегчение, потому что она выбрала не вредить мне.
— Я не знала, Авелина, к кому обратиться, — упавшим голосом продолжила подруга. — Ведьмы плетут свои интриги. Доступ к королю для меня закрыт. Лордам никакой веры нет — их легко подкупить. Королевский инквизитор известен своей неподкупностью, и я пошла к нему.
Она не побоялась обратиться за помощью к самому пугающему магу в их мире!
Чем это не самопожертвование?
Я ощутила облегчение оттого, что Крейн не выдвинул ей обвинения и не запер в тюрьме. Кто знает, какие у них тут законы.
Он выглядел суровым, несгибаемым и непоколебимым, но при этом не был лишен человечности.
Меня потянуло к Крейну сильнее, чем прежде.
— Почему ты сразу не пришла ко мне, Розалинда? — с укором посмотрела на нее.
Розалинда виновато опустила глаза.
— Не хотела рисковать тобой, опасаясь, что тебе могли навредить.
Взгляд Крейна стал более тяжелым.
Он подошел ближе к Розалинде. Его фигура возвысилась над ней темной тенью.
— Ты поступила правильно, ведьма. Вдвоем вы бы наломали дров.
— Я с этим не согласна! — возразила ему.
— С чем конкретно ты не согласна, уточни, пожалуйста, — повернулся он ко мне. Выглядел он мрачно. — Со словами своей бабушки о том, что я способен тебя предать? Или с тем, что я посчитал тебя импульсивной?
— Я хотела тебе рассказать, — пролепетала, досадуя на то, как растерянно звучал мой голос.
Крейн обратил на меня испытующий взгляд.
— Когда?
Я задумчиво посмотрела поверх его плеча на потолок, краем глаза следя за его реакцией.
— Прямо сейчас. Ты меня опередил.
Сказав это, я отшатнулась.
Не ожидая от меня подобной дерзости, Розалинда выпучила глаза, но промолчала.
Крейн, не глядя на нее, бросил:
— Ведьма, тебе лучше уйти.
Подруга посмотрела на меня, и в ее глазах я увидела сожаление. В отличие от меня, она не осмелилась перечить инквизитору.
Глава 16
Когда Розалинда ушла, я обернулась к Крейну. Он стоял, глядя в окно. Его лицо было трудночитаемым.
Минуты медленно потянулись, пока я решилась заговорить с ним.
— Признаю, мне стоило сразу обо всем рассказать.
— Стоило, — повернулся он лицом ко мне, и я почувствовала себя виноватой.
Пожалуй, я была несправедлива к нему.
— Я злилась на тебя, — призналась, опустив глаза. — Ты вел себя как… ну, как инквизитор. А не как…
Я осеклась, не зная, как закончить фразу.
Крейн чуть приподнял уголки губ. Улыбка вышла у него грустная.
— Мне стоило раньше с тобой поговорить.
— Почему ты медлил? Не доверял?
— Не хотел пугать тебя.
Его признание вызвало у меня смешанное чувство.
Вроде бы как я должна была злиться на него, но не получалось.
— Давай прогуляемся, — неожиданно предложил он. — Тихий летний вечер как нельзя лучше подходит для задушевных бесед.
Слово «задушевных» он произнес с еле заметной иронией, которая на этот раз не вызвала у меня раздражения.
— С удовольствием.
Согласие сорвалось настолько быстро, что мне сделалось неловко.
Крейн галантно предложил мне руку, и я без колебаний вложила в неё свою ладонь.
Покинув оранжерею, мы вышли в сад и пошли в сторону беседки.
Вдалеке, в алых отблесках уходящего дня, высились пурпурные вершины гор. Неподалеку от нас безмолвно качались кроны раскидистых деревьев.
Я остановилась, любуясь закатом.
— Выглядит завораживающе, — низким глубоким голосом отметил Крейн, запуская у меня учащенное сердцебиение.
У меня сложилось стойкое впечатление, что он говорил не о буйстве красок природы.
Он сзади вплотную приблизился ко мне, и я ощутила хмельное тепло его груди за спиной.
— Ты видишь только малую толику очарования в сравнении с тем, что вижу я.
Его горячее дыхание коснулось моего уха, и низ живота свело сладкой судорогой. Сердце бешено застучало в груди.
Захотелось обернуться, но я побоялась нарушить магию момента.
Его губы, обжигающие и настойчивые, с нежной грубоватостью прижались к моей шее. Первобытная чувственность поглотила меня, заставив забыть о всех мыслях и утратив остатки воли. В объятиях Крейна я перестала быть собой. Моё тело больше мне не принадлежало.
Ощущала себя распутницей, грешницей, но нисколько об этом не сожалела. Напротив, это пробуждало во мне что-то новое, запретное и невероятно манящее.