— Каждый человек может оказаться в ситуации, когда нужно выбирать: убить или быть убитым.
Я закрываю глаза и признаю:
— Да, но я не думаю, что смогу убить кого-то за неповиновение мне. Что мне делать, если мне удастся восстановить свою организацию, а кто-то меня обкрадет? Или, что еще хуже, предаст. Как мне нажать на курок? Я не настолько безжалостна.
— Я знаю. — Ладонь Найта скользит по моим волосам, а затем его пальцы обхватывают мою шею. Когда я поднимаю голову, он наклоняется и прижимается своим лбом к моему. — Вот почему я буду убивать.
Его взгляд такой пристальный, а от его дыхания у меня в животе все сжимается. Я должна сосредоточиться на нашем серьезном разговоре, но это становится все труднее, когда он находится так близко ко мне.
Я никогда не была инициатором поцелуя, и у меня нет никакого опыта в том, что касается свиданий и секса, потому что папа всегда следил за тем, чтобы мы оставались невинными до брака, и в ближайшие несколько месяцев он собирался найти мне подходящую пару. Он хотел, чтобы я вышла замуж до того, как сменю его, чтобы рядом со мной был сильный мужчина.
Найт выдыхает, и его дыхание согревает мои губы. В животе у меня все трепещет, когда я наклоняюсь вперед, а он в это же время отодвигается назад.
Когда он отстраняется, меня накрывает волна сильного смущения.
Дерьмо. Он отстранился, чтобы не столкнуться со мной, или не заметил, что я наклонилась для поцелуя?
Найт подходит к двери и открывает ее, бормоча:
— Я позову Жасмин, чтобы она забрала подносы.
Когда он выходит из палаты, мне кажется, что мое лицо пылает.
— Господи, — шепчу я, не понимая, что только что произошло.
Глава 13

Найт
За последние два дня Кассия хорошо отдохнула, и цвет ее лица стал намного здоровее.
Казалось бы, после того, как она открылась мне, между нами все наладилось, но такое чувство, что она снова замкнулась в себе. И я не могу понять почему.
У нее между глаз залегли морщинки, и она выглядит глубоко задумавшейся.
— Все в порядке? — Спрашиваю я.
Она кивает, а затем говорит:
— Я чувствую себя хорошо и готова покинуть больницу. Мне нужно заняться работой.
— Хорошо.
Я встаю с кресла и направляюсь к посту медсестры, где Жасмин, склонившись над компьютером, потягивает кофе.
— Кассия готова к выписке, — сообщаю я ей.
Жасмин так сильно вздрагивает, что кофе отлетает влево, а ручка бьет меня в грудь, пока она издает пронзительный вопль.
Я ловлю ручку и, кладя ее на стойку, говорю:
— По крайней мере, это был не кофе.
— Простите меня, — извиняется она, пытаясь убрать беспорядок, который образовался из-за кофе.
— Ты сообщишь доктору? — Спрашиваю я. Я указываю на пролитый напиток. — Как только закончишь.
— Да, — отвечает она, задыхаясь.
Я возвращаюсь в палату и, открыв дверь, которую, как мне кажется, я не закрывал, обнаруживаю Кассию, натягивающую брюки на свою голую задницу, которая выглядит очень соблазнительно.
Я останавливаюсь как вкопанный.
Господи.
Мне следовало бы уйти и захлопнуть дверь, но сейчас единственная часть моего тела, которая может двигаться, – это мой член, который твердеет со скоростью света.
Затем она хватается за белую больничную рубашку и стягивает ее через голову. Ее волосы рассыпаются по плечам; кожа оливкового цвета гладкая, за исключением того места, где вчера были сняты швы. След от операции покраснел и припух посередине поясницы.
Пуля прошла в дюйме от ее позвоночника.
Она хватает свой лифчик, и я мельком вижу ее левую грудь, когда она застегивает бретельку за спиной.
Блять, она потрясающе красива.
Я наблюдаю, как она поправляет чашечки лифчика, затем мой взгляд останавливается на шраме на ее бицепсе.
Уйди и закрой дверь.
Вместо того чтобы вытащить свою задницу из палаты и предоставить ей уединение, мои ноги по-прежнему приклеены к полу.
Я слышу шаги, приближающиеся по коридору, и в тот же миг Кассия оборачивается через плечо. Ее взгляд падает на меня, а глаза расширяются от удивления.
Я поворачиваю голову и, увидев доктора Энтони, отступаю назад и захлопываю дверь.
Мой голос чертовски хриплый, когда я говорю:
— Дай Кассии минутку.
Мужчина вежливо улыбается мне.
— Я рад, что она провела время здесь и восстановилась. Но ей все равно нужно отдыхать. Не разрешайте ей заниматься тяжелой работой еще как минимум две недели.
Когда я киваю, дверь распахивается, и на пороге появляется Кассия. Она сердито смотрит на меня, но затем замечает доктора Энтони прежде, чем успевает выразить свое недовольство.
Ее голос напряжен, когда она произносит:
— Доброе утро, доктор.
— Доброе утро. Я слышал, вы покидаете нас сегодня?
— Да. Я чувствую себя намного лучше. — Она отступает назад, чтобы доктор Энтони мог войти в палату.
Я остаюсь в коридоре, пока он проверяет ее карту и что-то в ней пишет.
— Я распоряжусь, чтобы вам на дом доставили обезболивающее. Принимайте его всякий раз, когда почувствуете боль, — говорит он ей.
— Хорошо.
— Мне также нужно будет встретиться с вами для осмотра.
— Посмотрим, смогу ли я выкроить время. Я буду очень занята, — говорит она.
Доктор Энтони кивает.
— Если вы не сможете прийти ко мне, то пусть вас хотя бы осмотрит другой врач.
Она кивает, затем протягивает руку. Я наблюдаю, как она вздергивает подбородок, когда пожимает руку мужчине, и понимаю, что она делает это, чтобы казаться выше.
— Спасибо вам за все, — бормочет она, одаривая его улыбкой, которая не касается ее глаз, ставших гораздо темнее обычного.
Она боится этого человека? Потому что за последние дни я не видел, чтобы ее глаза так темнели.
Я наклоняю голову, переводя взгляд с нее на доктора Энтони, который направляется ко мне.
Он улыбается мне и направляется дальше по коридору.
Я снова обращаю свое внимание на Кассию, но натыкаюсь на сердитый взгляд.
— Никогда не входи в комнату, пока я одеваюсь, — шипит она.
Понимая, что поступил неправильно, я признаю свою ошибку и говорю:
— Прости.
Я замечаю, что ее щеки вспыхивают, а гнев сменяется смущением.
Она высовывает язык, чтобы облизать губы, и мгновение колеблется, прежде чем спросить:
— Ты что-нибудь видел?
Когда я слишком долго смотрю на нее, не отвечая, она начинает выглядеть совершенно подавленной.
Она что, стесняется себя?
Нет, человек с ее телом не может стесняться.
Не в силах солгать ей, я киваю.
Ее глаза расширяются, и она практически визжит:
— Много?
Когда я снова киваю, она отворачивается от меня, простонав.
— О Боже. — Она поднимает руку и проводит ладонью по лбу и волосам, бормоча:— Я сейчас просто умру.
Желая подбодрить ее, я говорю:
— Если уж на то пошло, у тебя сексуальная попка.
— О Господи, — пищит она.
Я провожу рукой по своей груди, вверх и вниз.
— А спереди... — Черт, у меня это плохо получается, — ...тоже неплохо.
— Пожалуйста, прекрати болтать. — Она проносится мимо меня и со всех ног несется по коридору.
Мне нужно научиться лгать.
Что ж, время вспять не повернешь.
Я осматриваю палату, чтобы убедиться, что мы ничего не забыли. Затем я направляюсь к посту медсестер, где стоит Кассия и говорит:
— Спасибо вам за все.
— Не за что. — Жасмин одаривает Кассию дружелюбной улыбкой, но при виде меня она становится натянутой.
Я киваю женщине, прежде чем выйти из здания. Я уже попросил персонал отнести мою спортивную сумку в дом Кассии, так что нам не нужно нигде останавливаться.
Я сажусь за руль гольф-кара и терпеливо жду, когда Кассия присоединится ко мне. Как только она садится рядом, я завожу двигатель и везу нас на другую сторону острова.
Кассия продолжает нервно теребить свои руки, отвернув от меня голову, в то время как из нее так и бьет нервная энергия.
Молчание между нами становится неловким, и, желая разрядить обстановку, я говорю:
— Ты красивая женщина, и тебе нечего стесняться.
Все еще глядя на проплывающий мимо пейзаж, как будто от этого зависит ее жизнь, она спрашивает:
— Ты хочешь, чтобы я выпрыгнула из гольф-кара?
— Нет.
— Тогда перестань говорить об этом.
Не переставая думать об этом и желая лучше понять ее, я спрашиваю:
— Ты расстроена из-за того, что я увидел тебя обнаженной, или из-за того, что считаешь себя недостаточно привлекательной?
Она поворачивает голову в мою сторону и сверлит меня взглядом.
— Ты серьезно хочешь продолжить этот разговор?
— Да. Я пытаюсь понять тебя.
Она вздергивает подбородок, и ее радужки становятся черными, как ночь.
— И как это поможет защитить меня?
— Если ты будешь более уверена в себе, то почувствуешь себя сильнее. Люди увидят это и дважды подумают, стоит ли связываться с тобой.
Она вздыхает и смотрит на меня целую минуту, прежде чем ее глаза сужаются.
— Ты стесняешься какой-нибудь части своего тела?
Не задумываясь над ответом, я качаю головой.
— Вообще нет.
Ее взгляд скользит по моей груди и бедрам, после чего она бормочет:
— Конечно, не стесняешься. Глупый вопрос с моей стороны.
Значит ли это, что ей нравится то, что она видит?
Не-а. Даже не думай об этом. Сосредоточься на том, чтобы поддержать ее.
Через несколько секунд она бормочет:
— Я расстроена из-за того, и другого. — Она прочищает горло. — У меня никогда не было отношений, так что это был первый раз, — ее голос понижается до шепота: — когда мужчина увидел меня... э-э-э... обнаженной. — Она снова прочищает горло. — Мой вес никогда не беспокоил меня до сегодняшнего дня.
Услышав ее слова, я притормаживаю, пока кар не останавливается. Слегка повернувшись к ней, я кладу руку на спинку ее сиденья.
— О каком весе ты говоришь?