— Пули попали в его бронежилет. Он просто без сознания.
Из-за своей неопытности я не могу нащупать папин пульс, но замечаю, как поднимается и опускается его грудь. Я снова вздыхаю, медленно поднимаясь на ноги.
Такими темпами папу убьют в мгновение ока.
Я бросаю взгляд на Энцо и Лео, которые направляются к кабинету, где прекратилась стрельба, и понимая, что я должна отомстить за то, что в моего отца стреляли, мой желудок наполняется свинцом.
Я никогда раньше никого не убивала.
Похоже, удача отвернулась от меня.
Ноги тяжелеют, а ладони потеют, когда я направляюсь к кабинету. Я слышу, как Павлов говорит:
— Вам не победить Братву. Мы просто будем продолжать наступать.
Когда Сантьяго, Лео и Энцо входят в кабинет, Сантьяго бормочет:
— А мы будем продолжать надирать вам задницы.
Мой желудок сжимается от беспокойства и страха, а сердце бешено колотится о ребра.
Если я не убью русского, все подумают, что я слабачка. Я должна это сделать.
Войдя в кабинет, я замечаю труп справа от себя и направляю пистолет на Павлова, у которого теперь нет пальцев. От этого кровавого зрелища у меня сводит живот.
Боже. Не блюй на глазах у мужчин.
Собрав все свое мужество, я целюсь в Павлова, но прежде чем успеваю нажать на курок, раздается рык Доминика:
— Не тебе его убивать.
О, слава Богу!
Меня охватывает невероятное облегчение, но, вынужденная продолжать притворяться, я шиплю:
— Он стрелял в моего отца.
— Который просто валяется без сознания, — напоминает мне Лео. — Тебе нужно, блять, успокоить его, иначе из-за него нас всех убьют.
Подойдя ближе к Доминику, Сантьяго спрашивает:
— Не возражаешь, если мы сыграем в небольшую игру? — Все еще крепко сжимая пистолет, я наблюдаю, как Сантьяго достает из кармана стопку черных карт. — Какую бы карту я ни вытянул, мы убьем ублюдка.
Серьезно?
Я смотрю на Сантьяго, не понимая, сумасшедший он или просто игривый по натуре.
— Серьезно? — Раздраженно бормочет Доминик. — Хочешь заняться этим сейчас?
Сантьяго пожимает плечами, и его губы растягиваются в ухмылке.
— Я верю в то, что судьба сама решает, что произойдет.
О. Мне нравится, как это звучит.
Тяжело вздохнув, Доминик кивает в знак согласия.
— Давай покончим с этим.
Сантьяго тасует карты и ухмыляется Павлову.
— Чувствуешь себя счастливчиком?
Павлов только сердито смотрит на мужчин, не уделяя мне ни секунды своего внимания.
Сантьяго вытягивает карту из стопки и усмехается.
— О-о-о-о, хорошая. — Я мельком вижу черно-золотую карту таро и читаю слова "Дьявол", выгравированные внизу. — Мне решать. Я выбираю... — Сантьяго достает нож набедренной из кобуры, — чтобы ты перерезал ему горло. Я считаю, что будет правильно, если он умрет от своего собственного коронного приема.
— Я еще раз осмотрю фабрику, дабы убедиться, что мы никого не упустили, — бормочет Энцо.
— Я прикрою тебя, — говорит ему Лео.
Когда они уходят, Доминик забирает нож у Сантьяго и засовывает свой пистолет обратно в кобуру.
Мои пальцы крепко сжимают оружие, пока я держу его нацеленным на Павлова. Я хочу показать Доминику, что готова прикрыть его, и одновременно молюсь, чтобы сегодня мне не пришлось никого убивать.
Павлов вздергивает подбородок и смотрит Доминику прямо в глаза.
— Увидимся в аду, Варга.
Рука Доминика движется быстро, и когда он перерезает Павлову горло, мои глаза расширяются, а тело вздрагивает от ужасного зрелища.
Павлов кашляет, и капли его крови брызжут на шею и бронежилет Доминика.
О Боже.
Мой желудок скручивает от этого зрелища, и я не могу унять дрожь в руках.
Возьми себя в руки!
Павлов опускается на пол, и Доминик ухмыляется.
— Правильно, на колени.
Я впитываю в себя все, что сейчас происходит на моих глазах, и думаю, что мне придется стать такой же жесткой и сильной, как эти мужчины, чтобы выжить в качестве главы греческой мафии.
Я должна быть безжалостной.
Я опускаю руку, в которой держу пистолет, и поднимаю подбородок. Подойдя ближе к человеку, стрелявшему в моего отца, я с беспощадным выражением лица плюю в его умирающее тело.
Павлов издает тошнотворный звук, от которого меня начинает мутить, и я быстро разворачиваюсь и выхожу из кабинета.
Увидев, что мой отец поднимается на ноги, я подхожу к нему. Как раз в тот момент, когда я собираюсь высказать ему все, что думаю о его безрассудной выходке, Энцо кричит:
— Бегите! Черт возьми! Все на выход!
Не тратя ни секунды на раздумья, я просто реагирую и хватаю папу за руку, таща его к главному входу.
В следующую секунду раздается взрыв, от которого земля содрогается у нас под ногами, и ударная волна обрушивается на нас, выталкивая через открытые двери фабрики.
Вот дерьмо!
От взрыва у меня звенит в ушах, и я теряю ориентацию, оглядываясь по сторонам. Только через мгновение я понимаю, что фабрика охвачена пламенем. Слева от меня Энцо и Лео приходят в себя, но Доминика и Сантьяго нигде не видно.
Господи.
Недолго думая, я пробегаю через разрушенный вход и бросаюсь налево. Глаза мгновенно щиплет, и из них начинают литься слезы. Стоит невыносимая жара, а воздух наполнен дымом.
Когда я начинаю кашлять, мой взгляд падает на Сантьяго. Я подбегаю ближе и, схватив его за бронежилет, начинаю тащить к выходу.
Подтащив Сантьяго достаточно близко к выходу, чтобы он мог вдохнуть свежий воздух, я отпускаю его и возвращаюсь в кабинет. Воздух темен от дыма, и я задираю рубашку, прикрывая рот и нос. Это не сильно помогает. Мое зрение затуманено от слез, но мне удается найти Доминика – он привалился к стене, которую частично разнесло.
Я не могу сказать, жив он или мертв, и, не тратя времени на проверку, подхватываю его под мышки и начинаю тащить его тяжелое тело по полу.
Боже.
Моим легким не хватает воздуха, я измотана, но не могу заставить себя бросить Доминика. Если кто-то из нас умрет сегодня, альянс станет посмешищем для всего мира.
Я нуждаюсь в этих людях больше, чем они во мне.
Внезапно воздух наполняется хлопками, когда ящик с боеприпасами загорается.
Из меня вырывается панический крик, и ужас, наполняющий каждый дюйм моей души, придает мне дополнительные силы, необходимые для того, чтобы быстрее тащить Доминика к выходу.
С каждым хлопком мое тело вздрагивает, а страх удваивается.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь вытащить Доминика с фабрики, здание громко стонет. Я поднимаю взгляд и, видя, что оно начинает рушиться, пытаюсь двигаться еще быстрее.
Внезапно чья-то рука обхватывает меня за талию и поднимает, в то время как Энцо и Лео хватают Доминика. Через секунду я с силой ударяюсь о землю, и кто-то накрывает меня, когда вход на фабрику обрушивается рядом с нами с оглушительным грохотом.
Хватая ртом воздух, я изо всех сил пытаюсь осознать все произошедшее.
Тяжесть сваливается с меня, и я переворачиваюсь на спину. Только тогда я понимаю, что человек, защитивший меня, – один из людей Сантьяго.
Кажется, его зовут Найт.
Я смотрю в его темно-зеленые глаза и не вижу в них ничего, кроме гнева, прежде чем он встает, поднимая меня на ноги.
— Спасибо, — шепчу я. Оглядывая все разрушения, я не могу поверить, что мне удалось выбраться из боя живой.
— Давайте перенесем Сантьяго и Доминика в кузов грузовика, — приказывает Лео, отвлекая мое внимание от Найта.
— Доминик ранен, — замечает Энцо, осматривая бок Доминика.
— Но он жив? — Спрашиваю я, подходя ближе к грузовику Сантьяго, оборудованному для войны.
— Да, — отвечает Энцо.
Когда Лео, Энцо и оставшиеся солдаты затаскивают Доминика и Сантьяго в кузов машины, я открываю дверь со стороны водителя и забираюсь в кабину.
Я никогда раньше не водила грузовик, но, несмотря ни на что, я справлюсь. Нам нужно убраться подальше от разрушенной фабрики.
Честно говоря, я удивлена, что спецслужбы еще не прибыли на место происшествия.
Когда все садятся, я завожу двигатель. Грузовик урчит и трясется, когда я веду его по дороге.
Отъезжая от этого хаоса, я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу, что мой отец сидит с потрясенным выражением лица.
Тот день был самым страшным в моей жизни, но каким-то образом я выжила и сумела заслужить уважение других членов альянса.
Теперь мне просто нужно продолжать в том же духе, чтобы не поставить под угрозу свое положение будущей главы греческой мафии.
Глава 2

Кассия
Мама расставляет на кухонном столе соус цацики, крюдите2, питу3 и мясо на гриле, а затем приказывает нашей домработнице:
— Сходи за остальными.
— Да, мэм, — быстро отвечает Мария.
Поднимаясь из-за стола, чтобы принести всем воды, я напоминаю маме:
— Не забудь, что послезавтра я еду на остров. Меня не будет неделю.
Сразу после создания альянса Доминик приобрел большой остров у побережья Чили, который с тех пор стал убежищем для всех его членов. У каждого из нас есть свои дома, половина армии, обеспечивающая защиту, и больница, если кому-то из нас понадобится медицинская помощь. Насколько я знаю, Доминик и его жена Грейс собирались переехать на остров, потому что она беременна, и они хотели бы родить ребенка там.
Мама кивает.