Я подношу руку к его груди и провожу пальцем по порезу над сердцем.
— Это за Ронни?
— Да.
Не желая, чтобы Найт и дальше причинял себе боль, я спрашиваю:
— Ты перестанешь резать себя? — Я умоляюще смотрю ему в глаза. — Пожалуйста.
Он кивает и кладет свою руку поверх моей.
Я наклоняюсь ближе и целую его в губы.
— Спасибо.
Некоторое время мы лежим в тишине, просто глядя друг на друга.
— Я хочу с тобой всего, Кассия, — признается он, его голос наполнен эмоциями. — Я хочу жениться. Завести детей. Помогать тебе с бизнесом.
— Я тоже этого хочу.
Его взгляд скользит по моему лицу, и от того, как он смотрит на меня, у меня перехватывает горло, а на глаза наворачиваются слезы.
— Я люблю тебя.
Боже.
Не в силах сдержать слезу, она вырывается наружу. Он отпускает мою руку и смахивает ее с моей щеки.
— Я никогда не думал, что снова смогу полюбить, — шепчет он. — Я никогда не думал, что снова буду жить. Ты изменила всю мою жизнь к лучшему.
— Я так счастлива, что смогла сделать это для тебя. По крайней мере, я могу отплатить тебе за то, что ты спас мне жизнь и был рядом, когда я потеряла все.
Между нами снова воцаряется тишина, и как только Найт закрывает глаза, я шепчу:
— Я люблю тебя, Линкольн.
Его глаза снова распахиваются, и он смотрит на меня, а на его лице мелькает множество эмоций.
Затем он наклоняется ко мне и, перевернув меня на спину, целует так, словно я – самое ценное, что у него есть.
Глава 29

Найт
Все мои люди собрались перед особняком, а внедорожники стоят наготове.
Из парадной двери выходит Кассия, и когда они все смотрят на нее, ревность закипает у меня в груди.
На ней чертовски облегающее темно-красное платье-карандаш с рукавами, свисающими с плеч. Ее волосы завиты, а макияж делает ее похожей на соблазнительную сирену.
Я замечаю, что в кобуре, пристегнутой к ее плечу, спрятан мой Heckler & Koch.
Блять. Не возбуждайся. Не возбуждайся. Не возбуждайся.
Сондерс открывает рот, и я рычу:
— Одно слово, и я выстрелю. Только одно гребаное слово.
Дэвис хихикает, похлопывая меня по спине.
— Везучий ублюдок.
Я знаю. Поверь мне, я знаю.
Шагнув вперед, я кладу руку ей на бедро.
— Ты выглядишь чертовски сексуально.
— Не к этому я стремилась, — бормочет она. — Я хотела выглядеть крутой.
— Ты и так крутая. — Я отступаю на шаг и оглядываю всех мужчин. — Вы получили приказ. Выдвигаемся.
Я подхожу к внедорожнику в конце колонны и открываю заднюю дверь, а затем поворачиваюсь и вижу, как Кассия направляется ко мне, выглядя как настоящая глава греческой мафии, коей она и является.
Она садится на заднее сиденье, я присоединяюсь к ней, а Дэвис и Миллер садятся спереди. Миллер заводит двигатель и ждет, пока другие внедорожники тронутся с места, а затем следует за ними.
Я наклоняюсь к Кассии и спрашиваю:
— Готова?
— Готова настолько, насколько это вообще возможно.
— Мой Heckler & Koch тебе очень идет, — говорю я.
— Я рада, что тебе нравится, — смеется она.
— Нам всем это нравится, — бормочет Дэвис.
Я бросаюсь вперед и даю ему подзатыльник.
— Что? — Притворяется он совершенно невинным.
— Знаешь что, — ворчу я.
Через десять минут, когда мы сворачиваем на дорогу, где живет Саввас, Дэвис нажимает на наушник и говорит:
— Проверка связи.
Я отчетливо слышу его через свой наушник и бормочу:
— Есть.
Один за другим все мужчины отмечаются, затем в моем ухе звучит голос Сондерса:
— Подъезжаем к особняку.
Кассия хватает меня за бедро, на ее лице появляется нервное выражение.
Я кладу свою руку на ее ладонь и сжимаю ее.
— Все пойдет по плану.
— Я просто не хочу потерять ни одного из наших людей.
— Переходим к перехвату, — снова раздается в наушнике голос Сондерса, сигнализирующий о том, что они вот-вот прорвутся.
Я отпускаю ее руку и, вынув магазин из своего пистолета, проверяю патроны, а затем вставляю его на место.
Первый внедорожник въезжает в ворота, и мы все следуем за ним на территорию.
Когда мы подъезжаем достаточно близко к особняку, Миллер жмет на тормоза, а затем они с Дэвисом выходят из внедорожника. Раздается стрельба, и через несколько секунд Дэвис дважды стучит по двери, давая понять, что Кассии можно вылезти из машины.
Я выхожу первым, держа пистолет наготове и оглядывая передний двор. Вокруг разбросаны тела нескольких охранников, но их не так много, как я предполагал, поэтому я хмурюсь. Я ожидал, что это место будет хорошо охраняться.
Когда Кассия выходит из внедорожника, она, как я и просил, идет немного позади меня.
Я начинаю идти, держа ее позади себя, Дэвис замыкает шествие, а Миллер идет чуть впереди нас.
Приближаясь к входной двери, в наушнике раздается голос Сондерса:
— Все враги уничтожены, четыре цели находятся в фойе. Все чисто.
Я оглядываюсь через плечо и киваю Кассии, которая проходит мимо меня, высоко подняв подбородок, и заходит в дом.
Она выглядит такой чертовски сильной, что гордость за мою женщину переполняет меня.

Кассия
Когда я вхожу в дом, мой взгляд падает на трех мертвых охранников, а затем я сосредотачиваюсь на Саввасе, который стоит на коленях, заложив руки за голову.
По его лицу струится пот, и в тот момент, когда он видит меня, он спрашивает:
— Кассия, что все это значит?
Я перевожу взгляд на Артура, который выглядит так, словно его избили до полусмерти.
— Что с тобой случилось?
Он с трудом держится на ногах, а его правая рука то и дело соскальзывает с головы.
— Я узнал, что Саввас предал нас, и пришел, чтобы разобраться с ним.
— Ложь! — Кричит Саввас. — Я узнал, что это он предал нас. Моим людям пришлось с ним повозиться, но я собирался привести его к тебе.
— Можешь опустить руки, Артур, — говорю я, после чего смотрю на перепуганных дочерей Савваса.
— Уведите девушек, — приказываю я.
Двое моих людей выходят вперед, чтобы выполнить приказ, в то время как Саввас кричит:
— Нет! Пожалуйста, Кассия. Я говорю тебе правду.
Я медленно приближаюсь к нему, пока не оказываюсь на расстоянии нескольких шагов. Глядя на человека, которого любила и которому доверяла моя семья, я говорю:
— Полагаю, у тебя не так много охранников, потому что Братва отозвала своих людей. — Мои губы расплываются в улыбке. — Если тебе интересно, они ушли, потому что я заключила сделку с Никитиным, и ты ему больше не нужен.
Он хмурится и качает головой.
— Это был не я, Кассия.
Схватив свой пистолет, я достаю его из кобуры и направляю на голову Савваса.
— Это был ты. Ты единственный оставшийся в живых человек, кроме меня, у которого есть доступ к банковским счетам. Когда ты узнал, что я все еще жива, ты планировал снова попытаться убить меня, чтобы добраться до денег.
Он смотрит на меня, и когда его глаза наполняются слезами, говорит:
— Прости меня.
— Зачем ты это сделал? — Спрашиваю я.
— Твой отец был неуправляем. Мы бы не пережили войну с Братвой. Ты знаешь, что я прав.
— Почему бы просто не убить его?
— Ты слишком многое хочешь изменить, — признает он. — Ты разрушишь организацию.
Гнев, словно щупальца, обвивается вокруг моего сердца, выдавливая из него всю любовь, которую я когда-либо испытывала к этому мужчине.
— Ты жадный трус, — бормочу я бесстрастным тоном. — Ты выбрал самый легкий путь, поручив Братве сделать за тебя всю грязную работу. У тебя даже не хватило смелости сделать это самому. — Мой палец ложится на курок. — По крайней мере, у меня хватит мужества смотреть тебе прямо в глаза, когда я буду убивать тебя.
— Кассия, — умоляет он. — Мои дочери.
Я качаю головой.
— Я проявлю к ним такое же милосердие, какое ты проявил к Кики и Элени.
— Нет, пожалуйста, — хнычет он. — Они невиновны. Не заставляй их расплачиваться за мои грехи.
— Я заставлю Офелию и Лидию бежать. Затем я выслежу их. Я выстрелю Офелии в затылок, и пока Лидия будет смотреть, как умирает ее сестра, я всажу пулю ей в спину. Если она выживет, я вырежу ей сердце.
Слезы текут по его лицу, а глаза наполнены ужасом.
Я вижу, что он верит каждому моему слову, и наблюдаю, как он страдает, думая, что я собираюсь убить тех, кого он любит больше всего на свете.
— Кассия, — начинает он умолять, но я качаю головой, заставляя его замолчать.
Это ради моей семьи.
Я прижимаю пистолет к его лбу и, не сводя с него глаз, нажимаю на курок.
Звук выстрела разносится по фойе, и его голова откидывается назад. Я наблюдаю, как он падает на пол, и кровь начинает скапливаться под его головой.
Развернувшись, я выхожу из дома. Увидев девушек, стоящих у одного из внедорожников с моими людьми, я направляюсь к ним.
Офелия начинает всхлипывать:
— Нет-нет-нет. Пожалуйста, Кассия.
Подойдя к ним, я засовываю пистолет обратно в кобуру и говорю:
— Мои люди сопроводят вас на Кипр и доставят к вашей тете. Если я еще раз увижу кого-нибудь из вас, я не буду такой милосердной. Это понятно?
Офелия быстро кивает.
— Убирайтесь с моих глаз, — приказываю я.
Я наблюдаю, как они торопливо садятся во внедорожник, и только когда машина отъезжает от дома, я прерывисто вздыхаю.
Дело сделано.
Я кладу руку на живот, где не чувствую ничего, кроме твердого комка, и, обернувшись, вижу Найта, стоящего прямо за моей спиной.
Он обхватывает пальцами мою шею и, слегка наклонившись, заглядывает мне в глаза.
— Ты в порядке?
Я киваю.
— Да, я в порядке.
Уголок его рта приподнимается.
— Я горжусь тобой.
На моем лице дрожит улыбка, поскольку его слова значат для меня очень многое.
— Мне нужно поговорить с Артуром, а потом мы сможем поехать домой, — говорю я.