Это была тяжелая неделя. Сначала мы не могли вывезти сестер из Греции, потому что им обеим сделали операцию.
Сантьяго снабдил один из своих частных самолетов медицинским оборудованием. Он также отправил доктора Энтони в Грецию, чтобы тот мог наблюдать за сестрами во время обратного перелета в Южную Америку, где находится остров.
Они обе находятся в состоянии искусственной комы, и доктор не может сказать, выкарабкаются ли они.
Если бы только я добрался туда на десять минут раньше.
В самые важные моменты я всегда опаздываю.
— Найт, — слышу я голос Сантьяго, и, когда я оглядываюсь через плечо на вход в больницу, он жестом приглашает меня подойти.
Я вздыхаю, выходя из здания, и когда присоединяюсь к нему на улице, он спрашивает:
— Как они?
Я пожимаю плечами.
— Поживем – увидим.
Он качает головой, черты его лица напряжены от беспокойства.
— Кроме Кассии и ее сестры, Братва уничтожила всю семью и большинство высокопоставленных помощников в греческой мафии. Остальные члены организации разбежались.
Он поднимает руку и проводит подушечкой большого пальца по нижней губе.
— Лео и Энцо уже в пути. Я сказал всем собраться здесь, пока мы не узнаем, было ли это разовое нападение или Братва охотится за всеми нами.
Я киваю и бросаю взгляд через окна на больницу. Увидев доктора Энтони, я похлопываю Сантьяго по руке и киваю в сторону мужчины, который присматривает за сестрами.
— Давай послушаем, как дела у женщин, — бормочет Сантьяго.
Мне должно быть все равно, но я не могу удержаться и не последовать за своим другом в больницу.
— Как они? — Спрашивает Сантьяго.
— Состояние Кассии стабильное, но мы не узнаем о степени травмы, полученной Элени, пока она не придет в сознание. Лекарства я отменил, чтобы они могли выйти из искусственной комы. Теперь только время покажет.
Сантьяго кивает.
— Спасибо, док.
Когда доктор Энтони возвращается к своим пациентам, Сантьяго качает головой и вздыхает.
— Мы больше ничего не можем сделать. Я планирую поговорить с Домиником, чтобы мы могли начать составлять план.
Зная, что Сантьяго на острове в безопасности, я не иду за ним, а снова бросаю взгляд в конец коридора. Прежде чем я успеваю что-либо осознать, ноги сами несут меня, и в следующую секунду я уже стою перед больничной палатой Кассии.
Я смотрю на ее бледное лицо, в то время как аппараты издают раздражающие звуки.
В коридоре появляется медсестра, и, встретившись с ней взглядом, я спрашиваю:
— А аппараты должны так шуметь?
Она кивает.
— Ее жизненные показатели в порядке. Она боец.
Когда медсестра уходит, я возвращаю свое внимание к Кассии и медленно прохожу вглубь палаты. Я останавливаюсь рядом с кроватью, и мой взгляд скользит по повязке на ее бицепсе, а затем останавливается на дыхательной трубке.
В моей памяти всплывает воспоминание о Кассии, бегущей за Элени. Через прицел своей винтовки я видел, какие огнестрельные ранения она получила, но, тем не менее, она продолжала бежать, пока я не убил второго солдата Братвы. В тот момент, когда она поняла, что прибыла помощь, ее тело, казалось, покинула вся энергия.
Образы проносятся у меня в голове, как кадры из фильма.
Тела падают, когда я убиваю одного ублюдка за другим.
Кассия замедляется, и пуля попадает ей в спину.
Кассия ползет, чтобы добраться до своей сестры.
Несмотря на то, что она умоляла меня спасти Элени, я ничего не мог сделать.
Точно так же, как я ничего не мог сделать для Ронни.
Воспоминание о теле Ронни, придавленном тем ублюдком, в то время как из уголков ее приоткрытых губ сочилась пена, опустошает мою и без того разрушенную душу.
У меня почти подкашиваются ноги, и я хватаюсь рукой за край кровати, чтобы не упасть.
Я удивляюсь, когда пальцы Кассии шевелятся, и костяшка ее указательного пальца касается моего мизинца. Я перевожу взгляд на ее лицо, но, не видя никаких других признаков того, что она приходит в себя, вздыхаю.
По какой-то причине, которую я не могу объяснить, я придвигаю кресло поближе и сажусь рядом с кроватью.
Братва уничтожила ее семью, а она продолжала бежать с тремя пулевыми ранениями. Даже четвертое не убило ее. А потом она продолжала ползти к своей сестре.
В голове мелькают воспоминания о том, как Кассия спасла Сантьяго и Доминика, и я прищуриваюсь, глядя на женщину, которая гораздо сильнее, чем кажется.
Мой взгляд скользит по ее лицу. Из-за бледности она кажется хрупкой, и я, сам не понимая, что делаю, беру ее за руку.
Ее кожа ледяная, поэтому я поднимаю другую руку и провожу ладонью по ее руке.
Она замерзла.
Я засовываю ее руку под белую простыню и поправляю ткань вокруг нее, после чего встаю и иду искать Жасмин, медсестру.
Найдя женщину на посту медсестры, я спрашиваю:
— Где вы храните одеяла?
Ее брови приподнимаются, когда она указывает на комнату позади себя.
— Вам нужно одно?
— Просто дайте мне два, — приказываю я.
Она заходит в комнату и через несколько секунд возвращается с двумя одеялами, которые протягивает мне.
Я направляюсь в комнату Элени и кладу одно из одеял на кресло, а другим накрываю ее. Когда я укутываю девочку, мой разум играет со мной злую шутку, и на долю секунды я вижу Ронни, лежащую с дыхательной трубкой.
— Ронни, — шепчу я, и мое сердце бешено колотится в груди.
Когда я снова моргаю, то вижу Элени и, сделав глубокий вдох, отхожу от кровати. Развернувшись, я хватаю второе одеяло и мчусь обратно в комнату Кассии.
Когда я накрываю ее одеялом, она издает тихий стон, но когда она не двигается и не открывает глаза, меня охватывает беспокойство.
Выбежав из палаты, я направляюсь к посту медсестры, и когда женщина поднимает голову, указываю большим пальцем себе за плечо.
— Кассия только что застонала. Думаю, ей больно.
Медсестра качает головой, провожая меня обратно в палату.
— Она, наверное, начинает приходить в себя. Какое-то время она будет то просыпаться, то снова терять сознание.
— Сколько это продлится? — Спрашиваю я слишком резким тоном.
— Это может занять от нескольких часов до пары дней. У каждого человека по-разному.
Медсестра проверяет аппараты, затем наклоняется к Кассии и похлопывает ее по щеке.
— Мисс Димитриу? Вы меня слышите?
Кассия вдруг издает звук, похожий на рвотные позывы, и я бросаюсь вперед, крича:
— Уберите эту чертову трубку. Она задыхается.
— Сэр, вам нужно успокоиться, — строгим голосом приказывает медсестра. — Подождите снаружи, пока я осмотрю пациентку.
Я наклоняю голову, по моему телу пробегает дрожь, когда я бросаю на женщину предупреждающий взгляд.
— Я останусь здесь.
В ее глазах появляется страх, но тут Кассия снова стонет, и этот звук привлекает наше внимание к ней.
— Кассия? — Бормочет Жасмин. — Ты можешь открыть глаза?
Я сжимаю руки в кулаки, но потом скрещиваю их на груди. Мое тело напряжено, потому что медсестра, как мне кажется, работает недостаточно быстро.
Ресницы Кассии начинают трепетать, и когда она снова давится, я разочарованно провожу рукой по лицу.
К счастью, Жасмин начинает вынимать дыхательную трубку, но звуки, которые издает Кассия, заставляют меня стиснуть зубы.
Вид Ронни с пеной у рта сильно поражает меня, и когда жуткая картина проходит, я понимаю, что стою рядом с кроватью Кассии, крепко сжимая ее руку в своей, а мое дыхание становится прерывистым.
Медсестра снова проверяет показатели Кассии, а затем улыбается своей пациентке.
— Ваше дыхание в норме, и показатели выглядят хорошо. Я сейчас позову доктора, чтобы он пришел и осмотрел вас.
Она выходит из палаты, украдкой бросив на меня взгляд, и через окно, выходящее в коридор, я замечаю, как она стремительно удаляется. Когда я снова перевожу взгляд на Кассию, то вижу, что она сонно смотрит на меня.
— Э-Элени? — Слово звучит хрипло и слабо.
Я киваю в сторону окна, и мой тон звучит слишком резко, когда я бормочу:
— Она в другой палате.
Когда пальцы Кассии начинают шевелиться в моей ладони, я осознаю, что все еще держу ее руку, и быстро отпускаю ее. Я хочу отойти назад, но что-то словно удерживает меня возле кровати.
Я оглядываю комнату и делаю глубокий вдох, прежде чем мой взгляд останавливается на сонных глазах Кассии.
Она морщит лоб и высовывает язык, чтобы облизать губы.
— Элени, — шепчет она, ее веки тяжелеют.
Я прочищаю горло, и мой голос звучит хрипло, когда я говорю:
— Я присмотрю за вами обеими. Спи.
Она снова открывает глаза, и осматривает мое лицо, прежде чем проигрывает битву и погружается в сон.
Возможно, я не успел уберечь сестер от ранения, но пока они дышат, я буду их охранять.
Я сделаю для них то, чего никто не сделал для Ронни.
Я поворачиваю голову и смотрю на окно Элени, но в ее палате опущены жалюзи.
Оставив Кассию на минуту, я иду в другую палату и открываю жалюзи. Вернувшись к кровати Кассии, я располагаю кресло так, чтобы иметь возможность видеть обеих женщин сразу.
Последние два года я только и делал, что убивал, но теперь у меня есть шанс спасать жизни.
Может быть, я смогу искупить вину за то, что подвел Ронни.
Глава 7

Кассия
Приоткрыв глаза, я чувствую себя совершенно дезориентированной.
Вокруг меня тишина, но где-то снаружи слышно щебетание птиц.
Мое зрение фокусируется на окне, выходящем на улицу, а за стеклом открывается вид на пышную зелень и деревья.
Я хмурюсь, когда мой взгляд переходит на машины, стоящие рядом с кроватью. Я чувствую, что ткань, которая на меня накинута, прилипает к телу из-за пота.
Боже, почему здесь так жарко?
Я опускаю взгляд и вижу, что на мне лежит шерстяное одеяло. Подняв руку, все мое тело ноет, и, когда я берусь за одеяло, из меня вырывается тихий стон. Медленно стягивая его, оно падает на пол, увлекая за собой белую простыню.