Меня обдает прохладным воздухом, когда моя рука опускается на живот, а игла капельницы впивается в кожу. Я замечаю, что кто-то надел на меня белую рубашку и штаны. Похоже, это одежда для сна.
Элени!
Мой взгляд скользит вправо и останавливается на кресле, в котором сидит Найт. Его взгляд неотрывно следит за мной. Вокруг его глаз и рта залегли резкие морщинки, а от опасного выражения его лица у меня по телу пробегает холодок.
Когда я увидела его в первый раз, он показался мне симпатичным, в некотором роде крутым, но сейчас, когда я смотрю на человека, который дважды спас мне жизнь, я вижу только опасность, таящуюся в его темно-зеленых глазах. Он смотрит на меня с таким мрачным выражением лица, что мне кажется, будто он собирается убить меня.
В нем, должно быть, больше шести футов5 роста, и каждый дюйм его тела тверд, как скала.
Я высовываю язык, чтобы облизать губы, прежде чем спросить:
— Моя сестра?
Он наклоняет голову к окну, выходящему в коридор, но все, что я вижу с того места, где лежу, – это стена и часть потолка.
Разочарование закрадывается в мою грудь, и, желая проверить, как там Элени, я с трудом пытаюсь сесть.
Найт наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на меня, отчего по моей липкой коже снова пробегает холодок.
Когда я спускаю ноги с кровати, в бедре появляется пульсация, которая распространяется вверх по ягодицам и отдается в поясницу.
Найт качает головой, но ничего не говорит, когда я осторожно поднимаюсь на ноги. Опираясь одной рукой на кровать, я беру подставку для капельницы и, используя ее как костыль, медленно направляюсь к двери.
У меня начинает кружиться голова, и не успеваю я выйти в коридор, как появляется медсестра.
Ее глаза расширяются, когда они останавливаются на моем лице.
— Вы слишком бледны! Вам следует вернуться в постель, пока вы немного не окрепнете.
— Оставьте ее, — раздается голос Найта прямо у меня за спиной.
Медсестра переводит взгляд с Найта на меня, затем бормочет:
— Только не переусердствуйте.
Я киваю и, шаркая ногами, продолжаю идти к выходу из палаты. Когда мне удается заглянуть в другое окно, я вижу Элени, лежащую на кровати, к которой подключено всевозможное медицинское оборудование.
— Господи, — шепчу я, и мои глаза наполняются слезами при виде моей сестры, лежащей без сознания.
У меня снова кружится голова, но я иду вперед, пока не оказываюсь в палате Элени.
Встав рядом с ее кроватью, я слышу движение, и в следующую секунду что-то прижимается к моим ногам, а Найт грубым тоном приказывает:
— Сядь.
Я опускаюсь на стул и поднимаю на него взгляд.
— Спасибо.
Мужчина лишь кивает и скрещивает руки на широкой груди, отчего его мускулистые бицепсы напрягаются под тканью коричневой рубашки с длинными рукавами.
Я перевожу взгляд на Элени и, потянувшись к ней, нежно провожу кончиками пальцев по ее волосам.
— Я здесь, — тихо бормочу я, мои эмоции грозят перерасти в хаос.
Осознание того, что я должна быть сильной и выглядеть как глава греческой мафии, не дает мне разрыдаться.
Чувствуя, что Найт стоит чуть позади меня, я говорю напряженным голосом:
— Спасибо за все, но ты можешь идти.
— Нет.
Я поворачиваю голову и снова смотрю на него.
— Я ценю все, что ты сделал, но теперь мы в порядке. Тебе не обязательно оставаться здесь.
На его лице мелькает нетерпеливое выражение, и меня охватывает замешательство, когда я смотрю на мужчину, который, похоже, не собирается уходить.
— Если Сантьяго приказал тебе охранять нас, то на острове в этом нет необходимости, — говорю я ему.
— Сантьяго ничего мне не приказывает, — бормочет он, и от его глубокого и грубого голоса у меня по рукам бегут мурашки.
— Оу. — Я не могу смотреть ему в глаза дольше нескольких секунд, поэтому отворачиваюсь. — Все в порядке, если ты уйдешь. Я хочу побыть наедине с сестрой.
Чтобы не сломаться перед тобой.
— Притворись, что меня здесь нет.
Я фыркаю и снова встречаюсь с ним взглядом.
— Это трудновато сделать, когда ты стоишь прямо за мной. Ты можешь хотя бы подождать в коридоре?
Секунду он размышляет, глядя на открытую дверь. Затем, кивнув, выходит.
Черт, этот мужчина слишком напряжен, и ему нужно расслабиться.
Я снова обращаю внимание на сестру, и пока смотрю на нее, разрушительные эмоции наполняют мое сердце одно за другим.
Я чувствую себя виноватой из-за того, что Элени пострадала, а затем меня охватывает полное опустошение, когда воспоминания обрушиваются на меня с новой силой.
Кики убивают выстрелом в голову.
Папу убивают у подножия лестницы.
Понятия не имею, что случилось с мамой.
Крики и выстрелы.
Паника и ужас от мысли, что следующая пуля оборвет мою жизнь.
Кровь, скопившаяся под головой Элени и вытекающая из ее носа.
Мой взгляд скользит по лицу сестры, и я прижимаю руку к ее голове, наклоняясь ближе. Желая узнать, как у нее дела, я оглядываюсь через плечо на Найта, который стоит в коридоре, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.
— Доктор что-нибудь говорил об Элени? — Спрашиваю я его.
Он отталкивается от стены и встает в дверном проеме.
— Помимо того, что она была ранена и пуля попала в левое легкое, у нее также был проломлен череп и развился отек мозга. Ее вывели из искусственной комы одновременно с тобой.
Его тон резкий, будто он сообщает официальную информацию, и это меня нервирует.
— Ты можешь позвать доктора? — Спрашиваю я, снова глядя на Элени.
— Кассия хочет видеть доктора Энтони, — кричит он, заставляя меня перевести взгляд на него, все еще стоящего в дверном проеме.
Медсестра спешит по коридору, и ей приходится подождать несколько секунд, прежде чем Найт отступает в сторону, чтобы она могла пройти.
— Здравствуйте, — говорю я, переводя взгляд с Найта на женщину. — Я хотела бы узнать, как дела у моей сестры.
— Мы наблюдаем за отеком ее мозга. Мы узнаем больше, только когда она очнется.
— Сколько времени это займет?
— Мы не можем сказать наверняка, — отвечает медсестра.
Я смотрю на Элени, и мой голос дрожит, когда я спрашиваю:
— Но она же очнется, правда? С ней все будет хорошо?
Медсестра кладет руку мне на плечо.
— Будет лучше, если вы поговорите с доктором Энтони. Он уже в пути.
Беспокойство сжимает мое сердце, пока я продолжаю смотреть на Элени.
— Вам следует вернуться в постель, — говорит медсестра. — Слишком сильная нагрузка на ваш организм может замедлить процесс восстановления.
Я качаю головой.
— Мне и здесь будет хорошо.
В разговоре возникает пауза, затем она говорит:
— Если понадоблюсь, я на посту медсестер.
Я киваю, не сводя глаз с сестры.
Некоторое время слышны только звуки, издаваемые медицинским оборудованием.
Внезапно волна шока обрушивается на меня с такой силой, что я резко втягиваю воздух, и физическая боль пронзает мое тело.
Кики, мама, папа, дядя Джордж, тетя Васалики... охранники.
Мой голос дрожит от непролитых слез, когда я спрашиваю:
— Сколько времени прошло?
— Девять дней. — Найт прочищает горло. — Мы смогли забрать вас из Греции только после того, как состояние вашего здоровья стало достаточно стабильным для перелета.
Мой голос звучит хрипло, когда я задаю самый страшный вопрос:
— А остальные члены моей семьи?
— Все мертвы. Сантьяго и Доминик позаботились о том, чтобы всех похоронили в Афинах.
О Боже.
Аппараты начинают издавать тревожные сигналы, и от этого у меня замирает сердце в груди.
Медсестра вбегает обратно в палату и отталкивает стул, который Найт поставил у кровати, прежде чем отключить сигнализацию.
В абсолютном ужасе я наблюдаю, как она начинает делать Элени грудной массаж.
Нет-нет-нет-нет-нет!
Я чувствую, как Найт берет меня за руку, и его тело прижимается к моему боку, в то время как другая его рука обнимает меня за плечи.
Я едва дышу, наблюдая, как медсестра делает все возможное, чтобы помочь Элени.
В следующую секунду в палату вбегает доктор Энтони, с которым я уже встречалась в прошлом. Я наблюдаю, как они борются за спасение моей сестры, и продолжаю молиться и надеяться, что она выкарабкается.
Но тут доктор Энтони качает головой, глядя на меня, и говорит:
— Мне очень жаль.
— Нет! — Кричу я, отстраняясь от Найта. — Что случилось?
— У нее случился инфаркт из-за отека мозга, — объясняет медсестра.
Доктор направляется ко мне, и я тут же делаю шаг назад, врезаясь в Найта.
— Ее организм просто не смог справиться с тяжелыми травмами, — говорит доктор, с сочувствием глядя на меня. — Мне очень жаль, мисс Димитриу.
С замирающим в груди сердцем я шепчу:
— Уходите.
Доктор и медсестра выключают аппараты и выходят из палаты.
— Ты тоже, — выдавливаю я слова сквозь стиснутые зубы, обращаясь к Найту. — Когда будешь уходить, закрой за собой дверь.
Когда он не выполняет мою просьбу, я ощущаю, как на меня обрушивается шквал эмоций, словно мощная разрушительная волна. Не обращая внимания на боль, я разворачиваюсь и начинаю толкать его, пока он не выходит из палаты. Капельница вырывается из моей руки, но мне все равно.
Я захлопываю дверь и быстро задергиваю жалюзи, в то время как мое тело сильно дрожит, а затем опускаюсь на пол, и из меня вырывается тихий крик.
Я потеряла всех.
Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания.
Что мне делать?
Как мне жить дальше без своей семьи?
Мне каким-то образом удается подняться с пола, и, опустившись на стул, я беру руку Элени, в которой все еще чувствуется намек на тепло. Я кладу голову ей на бедро, и мои плечи сотрясаются от продолжающихся рыданий, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот задохнусь.
Боже, я совсем одна.