— Да, гостя! Неофициально, конечно. Официально, Вы уже три дня как умерли и Вас вскоре торжественно похоронят… Послать от вашего имени венок пороскошнее?
Рот ещё не закрылся, но глаза уже заморгали — значит, согласен. Тогда продолжаю:
— Вы же, Роберт, пока поживёте в вагоне моего Императорского поезда, рядом со мной — в купе-салоне Императрицы Александры Фёдоровны. Конечно, учитывая то небольшое недоразумение — что между нами недавно произошло и, помня про «правила» — которые меняются по воле «переобувающегося в воздухе» джентльмена, полного доверия между нами пока не будет и безграничной свободы, я Вам тоже — предоставить не смогу… Ну, а там посмотрим! Возможно получите новое имя, документы российско-подданного и уедите куда-нибудь на Урал — преподавать что-нибудь в гимназии небольшого городишки, женитесь там на целомудренной провинциальной барышне и наплодите вместе с ней кучу маленьких агентиков-локкартиков.
Рот закрылся, но пока молча соображает.
— Перспектива, конечно далеко не блестящая, но согласитесь — гораздо более заманчивая, чем быть просто кормом для жирных, белых личинок мух…
Того, просто передёргивает от брезгливости и, наконец:
— Я согласен на такой «статус-кво», Николай Александрович и даю слово джентльмена, доставлять Вам как можно меньше неприятностей…
По крайней мере честно: значит, «неприятности» всё же возможны… Ну, хоть на этом спасибо!
— Вот и договорились! — протягиваю и пожимаю руку, — потерпите до темноты: Вас приведут в божий вид и после этого отвезут в ваши новые «апартаменты»…
Отдаю распоряжения генералу Спиридовичу: он теперь у нас официально числится Председателем «Чрезвычайного Комитета Государственной Безопасности» — ЧКГБ, его эта история с заговором и Локкартом непосредственно касается.
Затем, прибыв в расположении Свиты ЕИВ, долго беседовал с войсковым старшиной Мисустовым — об мерах предосторожности при наличии рядом с особой Императора, такого неофициального «гостя».
Тем же вечером был военно-полевой суд: первый процесс по «новым» правилам — по вступившему в действие «Закону о особой подсудности в период действия чрезвычайного положения» и, наутро — на территории гарнизонной гауптвахты, уже вешали генералов Рузского, Янушкевича, Данилова, Пустовойтенко, Григорьева и контр-адмирал Загорянского-Киселя…
Зрелище не особенно то впечатлило и, я разочаровано обратился к присутствующей публике:
— Господа, это — варварство! Триста лет уже Дому Романовых — а мы как вешали, так и вешаем…
Кстати, первым Романовы повесили 5-ти летнего ребёнка — сына Марины Влади и трёх-четырёх самозванцев. Читал, что ребёнок из-за лёгкого веса долго не мог затянуть петлю и палач, «пожалев», одел на него свою шубу…
Ббббррр…
Правильно вас всё же перестреляли!
— …Может, по примеру цивилизованных французов — заменим повешение более прогрессивным гильотированием? Или же, вот я слышал — в Соединённых Штатах преступников казнят на электрическом стуле…
Народ, был в шоке!
Лишь Мисустов скептически заметил:
— Так то в Штатах! А где ж у нас такую прорву электричества взять?!
Что верно, то верно — многовековая российская отсталость! Придётся сперва план «ГОЭЛРО» выполнить…
Кстати, уже дал распоряжение и в Питере к моему приезду, соберётся съезд учёных, инженеров и электриков — чтоб обсудить и составить план по электрификации России. Не только это, кстати! Перетянуть на свою сторону научно-техническую элиту — ещё до завершения Великой войны, для меня очень важно.
Впрочем, генерала Данилова, в последний момент вынули из уже затянувшейся петли — палачу осталось только люк под ногами специальным рычагом открыть и, представили пред мои светлы царские очи:
— Вводится новый вид наказания, господин приговорённый: «смертная казнь с отсрочкой исполнения». Решил вот, на Вас первом опробовать — если не возражаете, конечно… Или, Вы предпочитаете вернуться на тот дощатый помост?
— Никак нет, Ваше Императорское Величество…, — прохрипел тот, потирая ладонью горло, — я согласен — опробуйте на мне…
— Вы хорошо подумали? — как можно строже спрашиваю.
Генерал от инфантерии Данилов Юрий Никифорович, в бытие Великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим, был при его Штабе генерал-квартирмейстером. К повешению он был приговорён за то, что своей панической и следовательно — необдуманной эвакуацией из Польши этим летом, в хлам угробил транспортную инфраструктуру западной части Империи.
Хрипит:
— Ваше… Не смерти страшусь… Позор…
Да, позор!
По закону, близкие родственники приговорённых на три поколения вперёд лишаются права занимать какие-либо государственные должности или служить в Вооружённых сил. У этого например — два сына-офицера, ещё довольно молодых… Оба они будут взашей выгнаны из армии, без всяких «мундиров и пенсий». Единственное, что может спасти их честь — добровольное вступление в штрафной офицерский батальон и героическая гибель за Отчизну. Ну, а если всего лишь ранение — полное восстановление в правах…
Жёстко? Жестоко? Конечно!
А как ещё победить российскую расхлябанность, безответственность и коррупцию?!
— Господин генерал! В Архангельске чёрт знает что творится с грузами от союзников… Если до весны разгребёте этот логистический затык — по окончанию войны уйдёте на почётную пенсию по-человечески.
Пристально смотрю в загоревшиеся надеждой генеральские очи:
— Ну, а если нет — не обессудьте! Вне всякой очереди…
Показываю жестом на помост с «глаголю», потом:
— Задание ясно?
— Так точно!
— Тогда пришивайте себе погон на левое плечо и… Исполнять!
— Есть!
Опять же по закону, «приговорённые с отсрочкой исполнения», должны носить один погон — до окончания выполнения «особого» задания, после которого приговор отменяется.
Я, вовсе не кровожаден!
Те повешенные — всего лишь знак о серьёзности моих намерений. Если бы я знал, как заявить о их серьёзности как-то иначе, я бы это сделал.
Эпилог
«Русские писатели, как я заметил, способны сочинить хороший роман, но они часто теряются, когда дело подходит к концу. Обычно их роман завершается поражением героя, а чаще всего поцелуем, который дарит ему героиня его сердца».
Ещё через два дня — 16 октября 1915 года, Императорский поезд «снялся с якоря» и дав длинный прощальный гудок, отправился в путь.
Завершив все свои дела и оставив напоследок подробное напутствие, как генерал-адъютанту Алексееву — Главнокомандующему «ЗапТВД», так и его Штабу, я отправился в Северную столицу… В город «трёх революций» — две из которых уже однозначно не свершатся… В Петроград, который возможно вернёт себе первоначальное название — «Санкт-Петербург», но которому, уже никогда не бывать Ленинградом…
ТОЧКА БИФУРКАЦИИ ПРОЙДЕНА!!!
В Петрограде я намереваюсь пробыть месяц-два, чтоб утрясти-наладить кой-какие дела… Затеем, как и планировалось переду в Коломну — где уже обустраивается Российский Генеральный Штаб и Ставка Верховного Главнокомандования. Это будет военная столица Империи — дальше посмотрим.
Почему именно Коломна, спросите?
Да, потому что там, в трёх верстах от города находится паровозостроительный завод[219], акции которого, я сейчас активно скупаю через Имперскую Канцелярию.
Это — один из самых крупных и современных машиностроительных предприятий России: три с половиной тысячи работающих, шестнадцать паровых машин, три вагранки и две плавильные печи, свыше пятисот станков и так далее… Завод делает паровозы, вагоны, локомобили, пароходы и я больше чем уверен — может делать ещё Бог весть что.
Ох и попилю я «заклёпочки» — потешу душу!