— …Прикалываюсь, господа стратеги! Город Коломна — вот отличное место под Ставку Верховного Командования. Именно там, мы её и расположим.
— Почему Коломна, Ваше Величество? — спросил Алексеев.
— Потому что, я так хочу! — как «отрезал» я, — без промедления высылайте соответствующие службы для поиска мест расквартирования, господин генерал.
Ещё выяснилось, что никакой серьёзной защиты в Могилеве — на случай внезапного появления врага нет. Были лишь части и подразделения охраны от всяких неприятностей моей августейшей особы и Свиты: Лейб-Гвардейский Сводно-Казачий Полк, Первый железнодорожный полк, да Гвардейский жандармский эскадрон… На совещании, генералом Кондзеровским было предложено сформировать из награждённых солдат особую пехотную часть — «Георгиевский батальон», для охраны Ставки и царской резиденции и назначить его начальником полковника Пожарского, недавно вернувшегося из госпиталя после тяжёлого ранения.
Высказавшись, все обратили взор на меня:
— А почему кавалеристов, в частности — казаков обижаете, господа генералы? А наши доблестные артиллеристы, чем вам не угодили? Или, нет среди них своих георгиевских кавалеров?! Неправда!
Против такой логики, генералам возразить-сказать было нечего…
— Тем более, любая пехота сама по себе не воюет, господа «стратеги»! Ей нужны свои подвижные части и подразделения поддержки… Предлагаю создать не батальон, а «Бригаду Георгиевских Кавалеров» — в составе одного-двух пехотных батальонов, эскадрона линейной кавалерии, разведывательной сотни из казаков и артиллерийского дивизиона. Начальников я выберу и назначу сам — прошу предоставить мне списки нижних чинов и унтер-офицеров награждённых Георгиевским Крестом и, подчинён он будет тоже — лично мне!
Это будет учебный центр российской штурмовой пехоты, а командовать им будет… Здесь, надо подумать.
Через три дня, вернулся посланный к генералу Иванову с «секретным» поручением, генерал Свиты Петрово-Соловово. Конечно, тот в своей победной реляции «немножко» приврал — раза в три, о чём доподлинно узнал мой проверяющий и весьма скурпулёзно доложил в своём письменном докладе…
Но, главное не это. Он, кроме самого генерала Иванова, опросил весь штаб Юго-Западного Фронта! Быстренько пробежавшись по довольно-таки пухлой кипе бумаг, что он привёз, я довольно потёр руки: Рузский, практически у меня в кармане — компромата на десять генералов хватит и ещё на сотню полковников останется! Осталось только заручиться поддержкой от Алексеева и руками одного Иуды, повесить на надлежащей осине другого.
А к этому генералу, с такой прикольной фамилией, стоит присмотреться повнимательней! Держится он очень хорошо и довольно независимо, а на «язычок» временами бывает довольно остёр. А не поручить ли, ему…?
В прекрасном расположении духа, я обратился к Петрово-Соловово — генералу для поручений при Верховном Главнокомандующем:
— Борис Михайлович! Что-то, Вы у нас в генерал-майорах долго засиделись… Да и, должность у Вас какая-то… Не соответствующая вашему богатому жизненному и боевому, так сказать, опыту.
Генерал, был явно и далеко не юн, однако — «живчик» ещё тот!
— Готов служить Вашему Императорскому Величеству на любой должности! — от радости, он больше поклонился, чем ему приличествовало бы.
Старательный, исполнительный служака… Очень хорошо!
— Мне нужны свои личные представители в действующей армии — для контрольных функций. Вы не согласились бы, господин генерал-лейтенант, возглавить Комитет Представителей Верховного Главнокомандующего?
Звание «генерал-лейтенант» я произнёс как вопрос уже решённый (что мне, жалко что ли?!) и, у Петрово-Соловово, «в зобу дыханье спёрло»:
— Почту за самую высокую честь, Ваше…
— Вот и, славненько! Начнём с представителей на фронтах, затем — до следующей весны, будем постепенно снижать и снижать «планку»…, — тут, конечно, ещё много-много думать надо, — вплоть до дивизии включительно.
Конечно, Борис Михайлович — даже на вид, производил впечатление недалёкого и слегка туповатого — хотя и честного малого… Так, на этой должности именно такие и нужны! Следить, чтоб генералы в точности выполняли приказания вышестоящих штабов и подавали последним более-менее правдивую информацию. Честность и исполнительность — вот и, всё — много ума, что ли надо?!
Тотчас, мною было написано задание агенту:
«Юстас-Штирлицу.
Немедленно, обязательно — через вторые или третьи лица, как можно сильнее скомпрометировать генерала Рузского перед генералом Алексеевым, поставив последнего в известность про его высказывания. РАЗРЕШЕНО ВСЁ!!! Например, пустить слух, что Государь желает заменить Алексеева Рузским на посту Начальника Штаба».
Дня через три, будучи на очередном докладе в Штабе, я — вопреки обычному, всё время загадочно молчал — бросая не менее загадочные взгляды на Алексеева, от которых тот почему-то покрывался бурыми пятнами. После доклада, я подошёл к Начальнику Штаба и полушёпотом сказал:
— Нам надо с Вами поговорить тэт-а-тэт, господин генерал! Не изволите ли, совершить это в вашем кабинете?
Генерал явно ещё больше поник духом, но довольно бодро ответил:
— Почему же нет, Ваше Величество?! Прошу, следовать за мной…
Пока я шёл за вмиг ссутулившейся спиной «моего косого друга», я ловил взгляды на того его подчинённых — более приличествующие на его же похоронах, средь которых было немало злорадных. Знать, хорошо мой Штирлиц поработал!
Довольно-таки скромный кабинетик, кстати! Я большего ожидал у своего Начальника Штаба.
— Вы достаточно долго общались и даже «работали» вместе с генералом Рузским, Михаил Васильевич, — сразу же перешёл я на доверительный, вкрадчивый тон, ещё незнакомый моему собеседнику, — мне настойчиво говорят, что это — лучший русский генерал и, он заслуживает более высокой должности… Так, ли это?
Генерал Рузский, на тот момент был Командующим Северного Фронта и «более высокая должность», могла быть только должность… Правильно!
Как, «мой косой друг» «завёлся»… Мать, моя — Императрица Мария… Хорошо ещё — царский генерал, а не советский, иначе бы у меня — только от одних матюков, уши отсохли! Про один только Львов — на три тома уголовного дела наговорил!
— Ну, хорошо… Всяк из нас может дать маху — не ошибается только тот, кто ничего не делает, — плеснул новую дозу «керосинчика», — то, дела прошлые и мы про них забудем — ведь в этом году под Варшавой, Николаевич Владимирович очень хорошо себя проявил!
Алексеев, завёлся пуще прежнего, брызгая слюной так, что пришлось отступить от него на пару шагов:
— Львов, не единственный раз, Государь, когда генерал Рузский «дал маху»! В Лодзинской операции, наоборот — он издал указ отступать, несмотря на достигнутый успех 1-ой и 10-ой армий! По причине чего, попавшая в окружение группа германских войск генерала Шеффер-Бояделя смогла выйти к своим! И в недавних августовских операциях — именно действия этого генерала, стали причиной катастрофы 10-й армии!
Я скрипнул зубами: «Повесить бы вас обоих с Рузским — на одном осиновом суку»!
— Как же так?! — типа, растерян, — ведь, общественность России просто без ума от этого блистательного генерала… Неужели, всё врут — неужели за ним никаких побед не числиться?!
— Об этом «прославленном» генерале, наша общественность имеет совершенно превратные представления, Ваше Величество! Его единственная удача, было просто делом случая. Я там всё подготовил, а затем — решением Великого Князя Николая Николаевича, Северо-Западный фронт разделили на Северный и Западный… Мой правый фланг отдали на Северный фронт — генералу Рузскому. Он провёл то сражение, по моему плану!
— Какой ужас…
— «Блистательный генерал!», — Алексеев презрительно фыркнул, — он, выбирая себе людей, всегда держится правила брать себе что-нибудь «серенькое» — чтоб, «блистать» на его фоне. Чего только Бонч-Бруевич — его начальник штаба, стоит!
Кстати, этот самый генерал Бонч-Бруевич — брат «того самого» Бонч-Бруевича, видного большевика.
Однако, «клиент созрел» и пора «брать быка за рога»!
Вернувшись в своё «обычное» состояние, твёрдым — не допускающим возражения, голосом говорю:
— В таком случае пишите, господин генерал!
— Что писать, Ваше…?
— Всё то, что Вы только что мне сказали! В форме рапорта Начальника Штаба действующей армии своему Верховному Главнокомандующему… НУ!!!
— Разрешите спросить…
— Хочу отдать генерала Рузского под суд! Если не напишите, господин генерал, доказательств у меня уже достаточно, чтоб повесить вас обоих. Персонально Вас — за покрытие преступника! Вы меня поняли?
Навытяжку и руки по швам — как только что призванные зелёный салага, перед матёрым дембелем:
— Так точно, Ваше Императорское Величество!
То-то, же!
— Тогда садитесь и не спеша, всё обстоятельно пишите — я никуда не тороплюсь…
Куда бы он делся — написал! Пряча рапорт в недавно приобретённый небольшой кожаный саквояжник, я напоследок:
— Вплоть до определённого момента, всё должно оставаться между нами, Михаил Васильевич! И слухи не опровергайте — даже, пред своими самыми ближайшими сотрудниками. Пусть все думают, что в самое ближайшее время я заменю Вас Рузским — заодно, всех своих ненавистников вычислите!
Попрощавшись, я — в конце нашей беседы накричав на Алексеева за какой-то пустяк и, со свирепым лицом выскочил из его кабинета…
«Юстас — Штирлицу:
Хорошо поработали! 10 тысяч рублей дополнительного годового жалования вскоре поступят на ваш счёт. Далее от Вас требуется, воспользовавшись ситуацией, конкретно — слухами об скорой отставке Алексеева, постараться с ним сблизиться, одновременно опорочив в его глазах Пустовойтенко и Борисова».
Конечно, были у меня сомнения, что этой «закулисной вознёй» я помешаю генералу Алексеев