— Как будет нужда стрелять назад, переворачиваем эту «дуру» и меняемся ролями — Вы будете за наводчика, Александр Иванович!
— Слушаюсь, Ваше Величество!
Оборачиваюсь — сзади, на полверсты отстав, за нами несётся «Мерседес» коменданта. В нём он сам и ещё куча вооружённых людей… Из пристроек за церковью, выводят и в спешке седлают лошадей. Итого — десятка два бойцов у меня будет, когда догонят.
Через село, по дороге — на которой и вдоль которой, валяются конские туши и человеческие тела в голубоватых шинелях — «работа» погибшего пулемётного расчёта генерала Воейкова…
— СТОЙ!!! — кричу Кегрессу.
Трупы немецких улан уже вовсю шмонали наши казачки, бывший при них офицер в чине сотника, с равнодушием на всё это взирал.
— МАРОДЁРНИЧАЕМ, ГОСПОДА СТАНИЧНИКИ?! — ору им, когда машина встала, — совсем совесть и всякий стыд потеряли! Как воевать — так вас и, близко не было, а как дуванить — так вы первые?! А в ваших станицах — ваши отцы и жёны знают, что вы такие шкурники?!
Казаки, бросив трясти покойных улан, напряжённо всматривались в меня, не узнавая. Видимо, до этого полка ещё не дошли слухи о том, что их царь сбрил бороду и принарядился в кожанку…
— Ну, так узнают скоро — я им сообщу! Здесь поселитесь — среди литовских жидов после войны: в родную станицу вам дорога, будет заказана!
— Казаки сделали, всё — что могли, господин полковник, — довольно смело отвечал молодой сотник, переводя взгляд с меня на Спиридовича, — так, у немецких улан — четыре пулемёта на эскадрон, а у нас — ни одного на весь полк! Мы ж не виноваты, что начальство нас пулемётами не обеспечило?! Наших тоже — вон, сколь полегло…
Действительно, несколько поодаль виднелись бугорки павших лошадей, тела людей в казачьей форме… Меж них бродили санитары, оказывающие помощь раненным.
Ору в сердцах:
— Эти те — пали, те — герои, а вы по карманам дохлых немцев шарите! ШКУРНИКИ!!! ТРУСЫ!!! Англичане, вон — в юбках воюют и, то — не такие ПИДА…АСЫ(!!!), как вы!
Проигнорировав то, как рука мигом покрасневшего — как флаг СССР сотника, дёрнулась к шашке, я крикнул Кегрессу:
— Газуй прямо по дороге, Адольф!
Машина дёрнулась и поехала, но что-то… Как-то… Как будто, с ручника снять забыли!
Гляжу — у моего шофёра: голова вжата в плечи. Привстал, наклонился и, говорю своему шофёру на самое ушко:
— Ни разу не слышал, чтоб среди французов были ссыкуны — обмачивающиеся, при одном только слове «пулемёт»… А Вы, Адольф?
Скорость, слегка увеличилась…
— Пулемёты у кавалерии перевозятся на вьюках. Чем быстрее мы едем, тем меньше у бошей будет времени — чтоб снять их с вьюков и установить… ГАЗУЙ!!!
Голова дёрнулась назад, а за ней и я вслед рухнул жоп…пой на сиденье — с такой скоростью рванул вперёд мой «Фюрермобиль»!
Оборачиваюсь назад — к казакам подъехал Воейков на «Мерседесе», остановился и что-то им кричит, отчаянно жестикулируя и показывая рукой в нашу сторону. Тут мы влетели в следующий перелесок и, что было дальше на том месте, я уже не видел.
Мимо того пригорочка — с тем пулемётом и телами того расчёта, влетаем в перелесок, затем вылетаем на поле, где видим уходящий на Восток немецкий арьергард — где-то с полусотню улан. В середине колоны, трусили лёгкой рысью несколько лошадей под вьюками: отдельно сами пулемёты, отдельно их станки-«салазки».
Надо отдать немцам должное: они тут же, мгновенно отреагировали на возникшую угрозу! Колона пришла в движение, разворачиваясь к нам фронтом, а расчёты двух пулемётов бывших посередине, спешились и принялись лихорадочно разгружать вьючных лошадей…
— АДОЛЬФ!!! — ору, — ТОПИ!!!
Кегресс, даванул на «тапку» так, что засвистело в ушах!
К свисту ветра, тут же добавился свист пуль: уланы нас активно обстреливали. К нашему счастью, делали это они не спешиваясь — поэтому точность была относительная…
Ах, вы суки!
— СИГНАЛ!!!
«Сигналка» у моего «Delaunay-Belleville 70 S.M.T.» не слабее, чем у паровоза! Чуть сами все не оглохли… Лошади улан, пришли в полное неистовство: теперь, уж точно хрен в нас попадут!
Помня про недостаток боеприпаса к австрийскому «Шварцлозе», я экономно, несколькими короткими очередями обстрелял сначала всадников — добавим им жути в души и тремора в руки держащие оружие. Затем, перевёл огонь на оба пулемёта — в лихорадочной спешке, устанавливающихся прямо на дороге. Последнюю очередь, прострочил почти в упор и:
— ДАВИ ИХ, АДОЛЬФ!!!
Перед капотом промелькнуло бледное усатое лицо в уланском шлеме с какой-то хернёй сверху, искажённое ужасом… Удар… На капот — как мешок с картошкой, сверкнув голыми пятками, грузно приземлился труп улана — почему-то без сапог. С хрустом, подпрыгнув пару раз на чём-то мягком, опасно вильнув по обочине и чуть не перевернувшись, автомобиль — сбросив мёртвого немца, понёсся дальше.
— Пулемёт назад! — кричу.
Перевернув пулемёт стволом назад, я со своим денщиком на пару, держал его трясущуюся треногу, моргал от выстрелов над самым ухом, шипел ругательно от горячих гильз — иногда попадавших на шею и на другие открытые части тела и, своими глазами видел — какой мы навели шорох!
На образцово убранном от урожая поле, в беспорядке валялись уланы, лошади… Уцелевшие ещё, в панике метались по полю, а на дороге — по которой мы только что проехались, какое-то кровавое месиво…Четыре тонны весил мой «Фюрермобиль» — это понимать надо!
Пред тем, как ворваться в следующий перелесок, я заметил — как из предыдущего, вылетает «Мерседес» Дворцового коменданта а, за ним — галопом казацкая конница.
Зрительная память у меня — как у фотоаппарата! Тем более, находясь на колокольне, очень хорошо изучил округу. Идущая через следующее поле грунтовка раздвоялась у следующего леска.
— Куда дальше? — загодя спрашивает Кегресс, — влево или вправо?
— Судя, по оседающей пыли, уланы ушли вправо, — подсказал мне глазастый Спиридович.
— Давай налево, Адольф! Сейчас, мы их опередим на выходе из леса.
Расходясь вокруг леса вёрст на десять, обе дороги сходились до версты после окончания — по крайней мере по карте так…
Карта не соврала!
Лес заканчивался низиной с болотиной.
— Здесь тормози!
Гляжу в бинокль: за болотиной дороги снова сходятся. Дальше, в трёх-пяти верстах село с нашим госпиталем.
— Выгружайте пулемёт и тащите его в эти кусты! Отгони машину за деревья!
Подлетел «Мерс» Коменданта Свиты, битком набитый вооружёнными до зубов солдатами:
— Уберите своего «Мерина» с дороги, господин генерал, а людей рассыпьте на опушке леса — за деревьями! Никому не высовываться и не стрелять поперёд «батьки»… НАКАЖУ!!!
Вслед, за комендантским «Мерином», прискакали на взмыленных лошадях наши конные разведчики, гремя своими допотопными кирасирскими палашами.
От них узнал, что казаки взяли по правой дороге и, вот-вот вцепятся уланам «у сраку».
— Ничего же не видно, Ваше Величество? — недоумённо спросил Хренов, когда пулемёт был установлен в указанном мне месте, — из-за кустов… Куда будете стпрелять?
— Ляг на землю и отогни эту веточку, Иван… Сильнее… Вот, так!
Приказываю жандарму:
— А Вы — тоже самое: лягте и отогните вон ту… Отлично! Теперь, просто отлично видно дорогу!
Спиридовичу:
— Помогите чуть сдвинуть пулемёт, господин генерал! Вот так… Ещё немного… А, теперь — чуть левее… Вот так, очень хорошо!
Прицеливаюсь ещё раз на дорогу, находящуюся метрах в восьмистах. Далековато… Устанавливаю на соответствующую дистанцию прицел:
— Отлично! Теперь, отпустите ветки.
Сейчас, наш пулемёт — до поры до времени, с той дороги видно не будет.
— Господин генерал! Возьмите у моего денщика бинокль и наблюдайте откуда-нибудь сбоку… Только, не высовывайтесь, особенно — чтоб Вас не заметили! Как начну стрелять — корректируйте мой огонь… Из-за расстояния, мне самому не будет видно — куда ложатся пули.
— Понял, Ваше Величество!
Чуть приподнявшись — через редеющую осеннею листву, наблюдаю.
Разведывательный разъезд улан — десятка два всадников с пиками, вынырнул из леса буквально тут же и остановился на опушке… Пока их командир рассматривал в бинокль село, другие вертели головами — изучая окрестности. Когда офицер авангарда повернул бинокль в нашу сторону, присел прошипев Спиридовичу:
— Ложись!
Минут через пять, осторожно приподнялся: немецкие разведчики, не обнаружив ничего подозрительного, двинулись дальше. Пулемётов у них не было, поэтому я огонь не открывал.
Ещё через четверть часа, из леса показалась основная колонна. Спереди командир, за ним группа всадников без пик — офицеры штаба, должно быть… Наконец, в середине колонны, мои «клиенты» — ещё одна группа всадников без пик, меж которыми — лошади без всадников. Пулемётчики!
— Нагибайте ветки! — кричу.
Короткая пулемётная очередь:
— ФФФРРР!!! Спиридович, корректируйте — куда попал?
— Не вижу! — кричит тот.
Значит, слишком высоко… Беру прицел ниже:
— ФФФРРР!!!
— Вижу! Недолёт — чуть выше, Ваше…
— ФФФРРР!!!
— Есть накрытие!
Сам вижу по падающим и бесящимся лошадям:
— ФФФРРР!!! ФФФРРР!!! ФФФРРР…!!!
Добив ленту по пулемётчикам, я скомандовал:
— Все ползком в лес!
Бросив бесполезный «Шварцлозе», мы поползли — кто по-пластунски, кто — на карачках… Над нами, уже вовсю «посвистывало».
Напоследок довелось увидеть забавную батальную сценку.
Из леса, в паре сотен метров, из леса выскочило трое улан и, видно ошалев от неожиданности — нацелив пики бросились на нас. Никто и ахнуть не успел, как пятеро наших конных разведчика, по сути — посаженные на лошадей пехотинцы, обнажив свои прадедовские палаши, бросились наперерез им.
Вскоре, все присутствующие, раскрыв рты, имели удовольствие наблюдать как всадники несколько минут дрались холодным оружием: уланы кололи наших пиками, те — рубили улан палашами…