а острыми мечами. Ллиан, а рядом с ней Ффлеуддур растянулись в жалком убежище за каменным выступом. Хвост гигантской кошки все еще нервно подергивался, а желтые глаза горели яростью. Хевидд Кузнец молча разводил костер, а Тарен, Эйлонви и Колл пытались согреться у огня. Ллассар, хотя и тяжко раненный, все же выжил в круговерти битвы, однако немало воинов коммотов остались лежать на поле битвы. И среди этих безмолвных тел был Ллонио, сын Ллонвена.
В числе немногих спасшихся из крепости был и коротышка Глеу. Воин Дон нашел его, потерянного и ошеломленного, за стеной и привел в лагерь на холмах. Бывший великан до слез обрадовался встрече со спутниками, но так трясся от страха, что еле-еле пробормотал несколько слов. Кутаясь в разорванный плащ, Глеу съежился рядом с костром и обхватил голову руками.
Гвидион одиноко стоял на гребне холма. Взгляд его был прикован к столбу черного дыма, растекавшегося в небе над развалинами Каер Датил. Наконец он отвернулся от этого ужасного зрелища и приказал собраться всем уцелевшим воинам. Талиесин подошел и стал рядом с ним. В руках у него была арфа Ффлеуддура. Главный Бард запел погребальную песнь. Среди черных сосен возносился его печальный протяжный голос, но в этой печали не было безысходности. Струны арфы рыдали, однако в их стенаниях уже рождалась и крепла мелодия жизни, борьбы и надежды.
Когда последняя нота растаяла в воздухе, Талиесин поднял голову и тихо заговорил:
– Каждый рухнувший камень Каер Датил станет надгробным памятником, а вся долина будет местом упокоения Мата, сына Матонви, и всех наших павших воинов. Однако Верховный король жив. Я чту его и каждого, кто стоит рядом с ним. – Он повернулся к Гвидиону и низко поклонился.
Воины подняли мечи и единым хором выкликнули имя нового короля Придайна.
Гвидион подозвал спутников к себе.
– Мы встретились лишь для того, чтобы разойтись, – сказал он. – Победа Придери оставила нам одну надежду и один выбор. Хотя гонцы несут королю Смойту и северным лордам весть о нашем поражении, мы не можем медлить и ждать их помощи. То, что нам следует сделать, нужно делать сейчас. Даже войско, вдесятеро превосходящее силы Придери, не сможет противостоять Детям Котла. Против них можно бросать армию за армией, но это лишь увеличит число убитых.
Гвидион хмуро, но ободряюще улыбнулся.
– И все же пусть малая, но надежда есть. Никогда еще Араун не посылал так много своих бессмертных воинов за границы Аннуина. Он пошел на большой риск, желая добиться большой победы. И он победил. Но его триумф может стать и его концом. Аннуин без охраняющих его Детей Котла открыт для нападения. Араун сам ослабил себя. И мы должны воспользоваться этим и атаковать зверя в его собственном логове.
– Ты думаешь, Аннуин не охраняется? – быстро спросил Тарен. – Разве у Арауна нет других защитников?
– Там наверняка есть обычные, смертные воины, – ответил Гвидион, – и, возможно, отряд Охотников. Но у нас достаточно сил, чтобы их одолеть. Если, конечно, Дети Котла не успеют прийти им на помощь.
Лицо Гвидиона, иссеченное шрамами, в засохших пятнах крови, сейчас было каменно-неподвижным.
– Но они не должны дойти до Аннуина. Их сила уменьшается тем скорее, чем дольше они остаются вне владений Арауна. И мы любой ценой должны задерживать их, поворачивать назад на всех дорогах, которыми они пойдут.
Колл согласно кивнул.
– Это и впрямь наша единственная надежда, – вставил он. – И действовать надо быстро, поскольку они постараются скорее вернуться к своему хозяину. Но сможем ли мы опередить их в пути? Сумеем ли мы одновременно остановить их и атаковать Аннуин?
– Нет, если будем продвигаться единой армией, – сказал Гвидион. – Вместо этого мы разделимся на два отряда. Первому – и меньшему – дадим столько лошадей, сколько потребуется, и поручим ему преследовать Детей Котла. Второй двинется в долину Кинваэль и пойдет по берегу реки на север. Долина ровная, и, если идти скорым шагом, до моря можно добраться не более чем за два дня.
В суровом молчании слушали они слова короля Гвидиона.
– Море станет нашим помощником. Придери сможет воспрепятствовать нам на суше. – Гвидион повернулся к Тарену. – Мат, сын Матонви, говорил тебе о кораблях, которые привезли Сыновей Дон из Солнечной Страны. Эти боевые корабли целы и готовы выйти в море в случае нужды. Верные стражи охраняют их в тайной гавани возле устья реки Кинваэль. На этих кораблях мы легко достигнем западного берега Придайна и подплывем к самым бастионам Аннуина. Лишь двое до сегодня знали об этой гавани. Мат, сын Матонви, и я. Сейчас настало время воспользоваться кораблями. Иного пути в Аннуин у нас нет. Я поведу этот отряд. Что до другого отряда, – он обратился к Тарену, – согласен ли ты его повести?
Тарен ответил не раздумывая:
– Я готов служить, как ты прикажешь.
– Это не приказ, – сказал Гвидион. – Я не могу посылать людей на такое дело против их воли. Все, кто пойдет за тобой, должны сами сделать выбор.
– Тогда считай, что я свой выбор сделал, – твердо ответил Тарен.
Остальные тут же выразили готовность следовать за ним.
– Корабли Сыновей Дон быстрые, – сказал Гвидион, – так что я прошу вас задержать Детей Котла ненадолго. Однако от этого «ненадолго» зависит все.
– А если я не преуспею, как известить тебя о неудаче? – спросил Тарен. – Ведь если Дети Котла опередят вас, твой план рухнет и надо будет скорее поворачивать корабли обратно.
Гвидион мотнул головой:
– Обратного пути нет, ибо нет у нас другой надежды. Если кто-нибудь из нас потерпит неудачу, погибнем все.
Ллассар, Хевидд и все люди коммотов вызвались следовать за Тареном. К ним присоединились остатки войска Ффлеуддура Ффлама. Вместе они составили значительную часть отряда. К всеобщему удивлению, желание ехать с ними выразил и коротышка Глеу.
Бывший великан оправился от страха настолько, что даже обрел свою привычную раздражительность. Вернулся к нему и аппетит, так что он постоянно требовал еды из сумки Гурги.
– Надоело мне, что меня всюду таскают за шиворот, – гнусавил Глеу, облизывая жирные пальцы, – а теперь мне надо либо болтаться в море на старой посудине, либо трястись на лошади. Хорошо же, я выбираю второе. В конце концов, будет не так мокро и качка не такая сильная. Но уверяю вас, будь я по-прежнему великаном, не согласился бы ни на то ни на другое.
Ффлеуддур сердито глянул на бывшего великана и отвел Тарена в сторону:
– Кажется, мы обречены вечно таскать хнычущего прохвоста за собой. И все же не могу отделаться от мысли, что у этого замухрышки есть тайная надежда урвать себе чего-нибудь. – Бард вздохнул и покачал головой. – Но даже Глеу везде сейчас подстерегает опасность. Некуда ему деваться, бедняге.
Гурги нашел новую палку для знамени Белой Свиньи и долго скорбно глядел на располосованную эмблему.
– Несчастная поросюшка! – причитал он. – Стала она похожа на лохматки и заплатки!
– Обещаю вышить новую, – откликнулась Эйлонви. – Как только… – Она резко оборвала себя и молча села на свою Ллуагор.
Тарен различил беспокойство в глазах принцессы и подумал, что не скоро ей удастся сменить меч на иглу и моток шелковых ниток. И на сердце его лежал невысказанный страх, что никто из них уже не увидит Каер Даллбен. Все они спешат навстречу верной гибели.
Вооруженные мечами и копьями воины уже оседлали коней и были готовы к походу. Тарен распрощался с Гвидионом, и отряд двинулся от гряды холмов на запад.
Колл предположил, что Дети Котла пойдут в Аннуин самой прямой и короткой дорогой. Во главе колонны, которая медленно змеилась по склонам покрытых снегом высоких холмов, рядом с Дареном ехал Ллассар. Умение юного пастуха находить тропинки в горах очень облегчило путь, и теперь отряд быстро спускался к низине, невидимый для армии Придери, которая тоже потянулась прочь от Каер Датил.
Первые дни Тарен опасался, что Дети Котла их обогнали, однако ему ничего не оставалось, кроме как без устали спешить вперед, теперь на юг, через скудное редколесье.
Первым заметил бессмертных воинов Гурги. Он посерел от испуга и молча указал на каменистую долину. Глеу заморгал и чуть не подавился едой. Эйлонви, сузив глаза, всматривалась в даль, а бард лишь протяжно присвистнул.
Сердце Тарена упало при виде колонны, змеившейся по равнине. Он вопросительно глянул на Колла:
– Сумеем ли мы их задержать?
– Камешек может вызвать лавину, а веточка – запрудить реку, – спокойно ответил Колл.
– Верно, – пробормотал Ффлеуддур. – Но что будет потом с веточкой и камешком, я предпочитаю не думать.
Тарен уже собирался дать сигнал к атаке, но Колл остановил его, взяв за руку.
– Погоди, мой мальчик, – тихо сказал он. – Сначала я бы выяснил, какой дорогой эти чудовища собираются пройти в Аннуин. Веточка сделает свою работу, если положить ее в верном месте.
Остаток дня и утро следующего отряд Тарена шел в стороне от Детей Котла, иногда чуть впереди, иногда сбоку или следом, но ни на миг не теряя их из виду. Тарену показалось, что бессмертные воины замедлили шаг. Темное змеиное тело колонны продолжало двигаться вперед, но как-то тяжело и неуклюже, будто навьюченное непомерным грузом. Тарен обратил на это внимание Колла, и тот с удовлетворением кивнул.
– Их сила постепенно уходит, – сказал Колл. – Время работает на нас, но думаю, что вскоре и нам самим придется немало поработать.
Они достигли широкой бесплодной полосы, которая тянулась по обе стороны долины до самого горизонта. Мертвая земля была изрезана бороздами, словно плохо вспаханное поле, иссечена глубокими оврагами. Ни деревца, ни кустика не росло на этой унылой красноватой почве. Даже подобия живого растения не увидел Тарен. Он глядел на багровеющую под скользящими лучами солнца землю со все нарастающим беспокойством. Его охватывал озноб, и не столько от холодного ветра, сколько от немой тишины, которая, словно пелена тумана, лежала над безжизненным простором.