Переход был быстрым и спокойным. Чего не скажешь о появлении на поверхности. Выбравшись из люка возле храма Брижитты, мы двинулись в лес. Дабы не производить лишний переполох, я трижды свистнул калиновкой, потом немного подождал и повторил свист еще раз. Это был условный сигнал. Кусты раздвинулись, и вскоре на тропу вышел Лютый. Он широко улыбался, но при виде Лиллы его лицо искривилось, словно парня внезапно затошнило.
– Ну, и зачем вы ее притащили? – осведомился он. – Решили, что как зомби наш отряд будет выглядеть симпатичнее?
– Носферату, – вдруг поправила некромантка.
– Что? – Ом не сразу понял, потом резким движением вскинул арбалет. – Ах, ты еще и издеваешься!
– Опусти! – Дрианн загородил девушку своим телом.
– Отойди, ты что, не понимаешь, она – зло!
Глаза мага быстро темнели, словно небо, в котором собираются грозовые тучи. Руки взметнулись, готовые исполнить смертельный танец заклятия.
– Я тоже зло. Ты и меня убьешь?
– Отставить! – гаркнул я. – Ом, опустить оружие! Дрианн, хватит накаляться!
Медленно, скрестив взгляды – зрачок в зрачок – парни расходились в стороны. Арбалет Лютого опустился, Дрианн положил руки Лилле на плечи. И жест этот был исполнен такой нежности и заботы, что Ома внезапно осенило.
– Так они что… это самое?
Лицо его выражало бесконечное отвращение, а губы были не в силах произнести, что именно «это самое». Не следует думать, что взрослый мужчина, видавший виды капрал, вдруг повел себя подобно стыдливой девственнице. Просто у него, как и у меня, не укладывалось в голове, как можно прикоснуться к некромантке. Как бы вам объяснить? Ну, вот вы станете целовать гиену в ее зловонную пасть? Или может влюбитесь в палача? То есть его кто-то тоже любит. Есть же у него жена, дети… Но на такое способна далеко не каждая женщина. Большинство испытывают к кату безотчетный ужас и брезгливость. А вампиршу, которая только что напилась чужой крови, вам приятно будет ласкать? Я хочу сказать, для меня некромантка, питающаяся чужими жизнями, хуже вампира, палача и гиены. Я понимаю, конечно, что она мертвечину не ест. Но она пожирает чужие души. Поднимает мертвецов и отдает им приказы. Противно все это. Ну, да ведь Дрианн – сам некромант, у него теперь другая мораль и нравственность. Может, ему все это приятно? Даже наверняка приятно. Парень он взрослый. Так что с кем спать – с Лиллой, гиеной или палачом – решать ему. Лишь бы девица его вела себя прилично. В смысле – не пыталась колдовать.
– Пошли к дяде Ге, – сказал я Лютому, – разговор есть.
– Да уж, нам много чего надо обсудить, – пробурчал Ом, косясь на сверкающую глазами некромантку в объятиях Дрианна.
Старик обнаружился в одном из походных шатров, которые поставлял нам Стаад Торафсон. Бесконечно благодарный повстанцам за спасение своего единственного сына, торговец сделал нашу жизнь гораздо более приятной и уютной. Грациус с Дживайном хорошо потрудились над шатрами, делая их непродуваемыми, непромокаемыми и меняющими окраску. Сейчас, например, ткань походных жилищ имела рыже-серый цвет, сливаясь с палыми листьями и стволами деревьев. Летом шатры приобретут сочную травяную зелень, зимой – станут белоснежными. Вот дядюшка и устроился в одном из таких убежищ, подстелив муринковый плащ и разложив перед собой хлеб, козий сыр, головки красного сладкого лука, полоски вяленого мяса и водрузив в центре большой кувшин с вином.
– Слава Лугу, ты вернулся, сынок! – обрадовался он – Я уж заждался! Садитесь, перекусим, да наконец выпьем за встречу. В прошлый раз-то так и не вышло у нас.
Мы устроились по обе стороны от дяди Ге и приняли из его рук доверху наполненные кружки. Лорд Феррли с комфортом устроился на коленях своего дорогого друга.
– За встречу! – снова провозгласил мой опекун.
Выпили.
– Теперь за новообретенных родственников! – дядя тут же снова налил нам вина.
После такого тоста мне ничего не оставалось, кроме как в подробностях рассказать Ому историю своего появления на свет. Лютый тяжело задумался. Лицо его побледнело, крылья тонкого носа гневно раздувались. Мы с дядей молчали, понимая, что сейчас чувствует капрал. Мой рассказ всколыхнул в нем воспоминания о детстве, снова возродил застарелую ненависть к Вериллию. Да тут еще и такая новость: брат объявился! Спустя некоторое время Лютый глубоко вздохнул и сказал:
– Конечно, Вериллий – гнида та еще. И поганит все, к чему прикасается. Но одним искусством он овладел в совершенстве.
– Каким? – заинтересовался дядя Ге.
– Детей делать! – усмехнулся Ом.
– Вот за это и выпьем! – облегченно рассмеялся старик, наполняя кружки.
– Не получится, – обреченно сообщил я.
Из-за деревьев выскочила горбатая фигура Копыла. Подволакивая ногу, волшебник заспешил к нам. Его появление могло означать только одно: в городе снова произошло что-то, требующее нашего вмешательства.
– Опять все насмарку! – расстроился дядя.
– Приятного аппетита! – с ехидцей произнес Вадиус. – У меня несколько новостей. С какой начать?
– С хорошей для разнообразия, – попросил Лютый.
– Они все плохие, – хихикнул маг. – Итак, начнем. Только что я разговаривал с Паларией. То есть, с ее фантомом, конечно. Завтра принц Келдин принимает присягу регентства.
Да, действительно, новость была неважнецкая. Теперь вполне официально во главе страны будет стоять беспомощная кукла, управляемая Вериллием. А все зверства храмовой стражи спишутся на Ридрига.
– По этому случаю на площади Семи королей состоится всенародное гулянье, – продолжал Копыл, – и еще, первым своим указом Келдин дарует помилование бунтовщикам.
Разумно. Этот шаг явно предпринят для того, чтобы завоевать симпатии народа. Но почему Вадиус назвал эту новость плохой?
– Главным и единственным виновником бунта, мародерства и появления демона решено выставить вас, юноша, – Копыл ткнул в меня корявым пальцем. – Горожанам будет объявлено, что это вы, могущественный темный маг, вступили в заговор с демоном Варрнавушем, что повлекло за собой одержимость Верховного жреца. Вы подстрекали народ к бунту, взятию императорского дворца.
– А зачем мне это надо было объяснят? – скептически поинтересовался я.
– Конечно. Вы стремились к мировому господству. Да, и еще: храмовая стража распущена, вместо нее будет организована тайная канцелярия. Город наводнят шпионы, доносчики. Вас будет искать весь Виндор.
Дядя Ге и Лютый смотрели на меня: старик встревоженно, брат – сочувственно. Я ответил им успокаивающей усмешкой.
– Ничего нового, так ведь? К этому и шло. Или он меня, или я его.
– Но и это еще не все. – Копыл состроил унылую гримасу, отчего лицо его, сморщившись, приобрело плаксивое выражение.
– Чем порадуете? – ухмыльнулся Лютый. – На нас идет войной армия горных троллей или появились сведения, что завтра мир погибнет?
Но Вадиус не принял его иронии.
– Принцессу Дарианну сегодня ночью тайно вывезли из дворца, – сообщил он.
Вот это номер! Действительно, хуже не бывает. Дарианна – единственная угроза власти Вериллия. Пока она при памяти, конечно. Ридриг болен, возможно, даже умирает. Келдин – не регент, а раскрашенное недоразумение. Верховный не мог не понимать, что, случись переворот, бразды правления перейдут в крепкие ручки принцессы. И принял меры.
– Куда?
– Этого мы не знаем. Но можем предполагать. – Маг замолчал и принялся яростно тереть подбородок.
– Говори уже, не томи! – рыкнул мастер Триммлер, который подошел к нам и, бесцеремонно налив себе вина, присел, заинтересованно прислушиваясь к разговору.
– Дарианне удалось довольно долго изображать потерю памяти. Но потом, когда я сбежал, Вериллий, конечно, должен был понять, что сознание ее высочества в полном порядке, и принцесса просто ловко водит его за нос. Мы считаем, что он устроил Дарианне проверку. И убедился, что все это время его обманывали. Вот он и решил превратить ее высочество в безумицу… Задери его Хайнира! – злобно взвизгнул Копыл, заставив нас подскочить от неожиданности.
– Но зачем было вывозить девчонку? – спросил гном. – Мог бы и на месте ее покалечить, кого ему бояться?
– Верховный дважды не ошибается. Один раз он уже обжегся на мне, теперь собственным штанам не верит. Все маги Совета у него под подозрением. Палария в первую очередь. Она ведь единственная, кто остался в живых после вашего, юноша, выступления во дворе Счастливого местечка, – Вадиус изобразил нечто вроде реверанса в мою сторону. – Так вот. Он решил отрезать принцессу от всего мира. И в первую очередь от дворца, где еще осталось несколько сторонников императора. Мы с Паларией считаем, что Дарианна находится в секретных лабораториях магического университета.
– Погодите, – возмутился я, – так что же, вся профессура предана Вериллию?
– Нет-нет, – нервно хихикнул Копыл, – вы, молодой человек, не ведаете, что говорите! Сразу видно, в университетах не обучались. Обычным профессорам и магистрам в секретные лаборатории доступ закрыт! Туда вхожи единицы: несколько магов Совета и ученые, работающие на имперских псов.
– А вы? Вы там были?
– Нет, – отрезал маг, – мне предлагали в свое время, но я нашел приемлемый повод для отказа, – он понизил голос до шепота. – Там творятся чудовищные вещи! Чудовищные!
Копыл плюхнулся рядом с мастером Триммлером и, невзирая на его бурные протесты, вырвал из рук стакан с вином и залпом его осушил.
– Бедная девочка! – как-то по-женски запричитал он. – Такое юное, прелестное дитя! Такая смелая, умная, решительная! Я ведь любил ее как дочь! Его величество благоволил ко мне, и я частенько бывал при дворе. Этими вот руками, – Вадиус потряс ладонями перед лицом гнома, – охранные амулеты ей изготавливал! Игрушки магические делал: обезьянку, кукол… эх… как все было чудесно, пока не появился этот выскочка.
– Так, лирика потом, – решительно оборвал я захмелевшего мага. – Сейчас о деле. Что с ней могут сотворить?
– То же, что и с Ридригом. Превратить в безвольное, потерявшее память и разум существо. Через пару лет она тихо скончается якобы от наследственной болезни.