– К утру маги и люди были бы убитые в хлам, голыми руками бери! Бух! – Торуг ударил кулаком по камню, – Как я хочу ему врезать за ночные ощущения!
– И к чему вы пришли в итоге? – сбивает Фрес агрессивный настрой.
– А, да. Молог делал все. Диверсии, ослабление, внезапное нападение с неожиданным поджогом. Он не нападет просто так, меч в меч. Дальше по любому будет что-то еще.
– Например?
– Из всего что нам пришло в голову, это будет моральная атака, – пожимает мощными плечами Торуг, – Попалась бы им эта молоденькая магичка, Лия, уверен, ее бы перед стенами…
– Не надо, – с едва уловимой угрозой говорит Фрес, – Не продолжай.
– Значит, что-то будет, – я думаю вслух, – Это должно подорвать нашу решимость? Желание сражаться?
– Не стоит ломать голову, Мастер Азидал, – качает головой Торуг, – Я сам из-за этого не спал. Увидим. Уверен, мы справимся.
Идет время, мы ждем. Армия Молога все ближе, легко различить беспорядочную толпу изгнилов. Они шагают вразнобой, больше похожие на стаю диких хищников. Если можно назвать стаей многотысячную армию. Но что-то их маловато. Приглядываюсь пристальнее, что-то царапает взгляд. Нахожу несоответствие. Первый снег на земле. Если наступить на него, то в следе будет видна черная земля. А вот нет следов! Иллюзия.
Взмахом руки подзываю Фреса. Он подходит, смотрит, дергается бровь в удивлении. Переглядываемся, я улыбаюсь уголками губ, дернул головой в ту сторону.
Фрес отходит на шаг, разминает плечо. Хрустит шеей. Поднимает ладонь, в ней из ниоткуда медленно вырастает земляной кол. Грубое копье из камня, словно сделанное первыми людьми, устраивается в кулаке мага.
У каждого взрослого мага есть своя фишка, свои заклинания. Это одно из личных заклинаний Фреса. «Содрогающее Копье» Давненько не видел его.
Фрес размахивается. Напрягается, вокруг мага собирается мощь эфира, отдающая непоколебимостью земли, концентрируется в копье. Фрес хекнул, резко распрямился, похожий на тугой лук, копье со свистом улетает в сторону войск врага. Устремляется сначала к небесам, раздается хлопок воздуха, копье с огромной скоростью стремится к земле. Воины, наблюдающие за этим, ждут как оно с громом врежется в землю перед изгнилами. Но копье исчезает в земле, как в воде, без единого звука. Недоуменная тишина.
– Не получилось? – вырывается у Торуга.
– Ха, не отводи взгляд, – довольно щуриться Фрес.
В белом снегу расползаются черные трещины. Треск переламываемого камня. Земля дрогнула, как от шага великана. Пошли разломы, земля дрожит. Все это волной идет к армии Молога. Сильно теряя в силе, дрожь ослабляется в их рядах.
Скрывающий полог шаманов пал. Не удержали. Предпочли остановить землетрясение.
Образы беспорядочных рядов изгнилов развеивается. Открывается совсем иная картина. Ровные ряды в пяти колоннах. Три изгнилов, две рыцарей. Вышагивающие позади, медлительные гнорлы. Монстры из дерева, крови и страха, опутаны веревками, они тащат за собой осадную технику. Тараны, камнеметы, грубо сколоченные повозки с камнями. Волокутся по земле длинные лестницы.
– Чтоб меня лопатой трахнуло, – пораженно высказывается Торуг, – Они сделали из изгнилов настоящую армию! Гляди как шагают! Еще и вооружили!
Да уж, на дикарей изгнилы теперь мало похожи. Шкуру заменила грубая, но добротная броня из кожи и железа. Не слышно никаких рыков или визгов. На людей рыцарей не то что не нападают, даже не косятся! Настоящая армия.
Останавливаются в расстоянии на двести шагов. Наш стреломет не достанет. Зато их камнеметы вполне. От армии откалывается небольшой отряд. Идут к крепости.
– Кажись, поговорить хотят, – Торуг глядит на меня, – В стрелометах огненные стрелы. Стрельнуть?
– Оставь для гнорлов. Пусть говорят.
К нам они все ближе. Впереди четко вышагивает Молог. Сменил тряпье на добротный доспех, позади развивается красный плащ. На лице простая черная маска. Только прорези для глаз и щель напротив рта. С ним идет рослый изгнил в одеяниях шамана. На поясе бренчат людские черепа, какие-то перья. Посох украшен черепом змеи. Верховный шаман, собственной персоной. Впервые вылез из-за гор. Рядом с шаманом идет человек в матово черных доспехах. Закован в сталь с головы до ног, ни щелочки не видно. Вооружен щитом и мечом. На черном щите красуется Знак Изгну. Кто такой не понятно. Один из лидеров Культа?
Следом простые рыцари, командиры ордена. А за ними уже нечто интересное. Простые изгнилы тащат по снегу деревянную платформу, сверху накинута грубая ткань. Под ней угадываются столбы.
Молог останавливается ровно возле черной полосы. Поднимает голову. Вижу горящие красным глаза из тьмы в провалах маски. Шаман изгнилов проводит посохом загогулину в воздухе. Голос Молога разносится над крепостью, его слышат все. Скрипучий, как не смазанная дверь, с непонятным эхом после слов.
– Азидал. Мастер Даргамара. Я желаю говорить с тобой.
Я тоже провожу фокус с усилением голоса. Теперь нас слышат обе армии. Выхожу в центр, оставляю посох висеть в воздухе справа от себя. Если он будет у меня в руках, боюсь я вмажу по нему чем-нибудь убойным. Мерзость, исходящая от Молога, не может преодолеть барьер. Но я слишком хорошо помню, как она терзала меня в лесу. Скрещиваю руки на груди.
– Я перед тобой. Говори.
– Я предлагаю тебе присоединиться к нам, Азидал. Тебе и твоим людям.
Я не прерываю Молога. Спустя секундную заминку он продолжает.
– Сколько вы воюете с изгнилами? Зачем? Мы можем прекратить эту вражду. Жить в мире. Милосердная благодать Изгну наградит верных ему. Сложи оружие, уступи крепость, и я покажу тебе все это. Твоим людям не придется умирать, они восстанут после смерти! Вернутся к семьям и друзьям.
Воин в черных доспехах, которого я про себя уже назвал черным рыцарем, выступает вперед. Его голос никто не усиливал, но он кричит горячо, громко:
– Я Сагбарад. В прошлом воин Даргамара, я говорю вам: соглашайтесь! Я сразил трех изгнилов в бою, одного за другим, прежде чем меня поймали! Я ожидал пыток и ужасной смерти. Но мне показали истину! Я узрел и почувствовал на себе милость Изгну. Его благодать коснулась меня! Теперь я не старею, буду жить вечно! Соглашайтесь, и сможете так же принять благодать нашего бога!
Морозная тишина. Мои воины не смотрят на меня, через прорези шлемов вырывается горячий пар дыхания. Они не отрывают взглядов от врагов, но я чувствую их внимание. Молог ждет ответа. Я даю его:
– Почему же вы прячете лица, последователи Изгну, – презрительно улыбаюсь, – Ваш бог подарил вам вечность. Долгая жизнь, это прекрасно. Но не в виде гниющего трупа. Вернутся к семьям, ты сказал? И отравят их мерзостью! Мы сполна ощутили на себе «благодать» этой ночью. Искаженный эфир – это благодать?
– Вы не понимаете! – вскинул голову Сагбарад, – Я…
Обращаю внимание на черного рыцаря. Жалкий предатель, не собираюсь слушать его крики. Прерываю его горячую, фанатичную речь.
– Ты. Убил трех изгнилов, – медленно хлопаю, – Каков подвиг! Впечатляет.
Слышу презрительные смешки от воинов, ребята не сдержались.
– Гордишься так, предатель. Мы их тут штабелями в погребальные костры укладываем. Молчи, мальчишка, и не встревай в разговоры взрослых.
Сагбарад явно в ярости, весь вскинулся, упрямо задрал голову. Но его взмахом руки прерывает Молог.
– Почему ты так яростно отказываешься, Азидал? Разве Даргал дал вам так много? Тем более обычным людям? Изгну предлагает власть, могущество, бессмертие, наконец! Ты же не фанатик, маги всегда были рациональны. Согласись, и это все будет твоим.
– Ты хоть знаешь, сколько раз я слышал подобные речи? Даже от них, – киваю на верховного шамана, – Даргал дал людям Империи самый важный Дар. Свободу воли. Никаких догм, запретов и заветов, исступленных молитв и жертв. А магам он дал еще больше, свободу действий. Полная свобода. А ты предлагаешь променять ее на тугие цепи Изгну.
– Действительно ли это свобода? – вкрадчивый голос Молога ввинчивается в уши, – Может, Даргалу просто плевать на вас? Подумай, маг.
– Я могу встать на главной площади Даргамара и поносить Даргала перед его Статуей весь день. Знаешь, что мне за это будет? Ничего. А потом попросить Даргала о благословении и толике удачи в каком-нибудь начинании. И он благословит. Только посмеется, как от доброй шутки. Могу я так сделать с Изгну?
По меркам Молога, ужасное святотатство. Молог на долгую минуту теряет дар речи. Не может выкрутиться и вынужден выдавить:
– Нет.
– Молог. Ты должен быть немного младше меня по возрасту. Но похоже, что большинство времени ты провел, гния в каком-то болоте. А я был тут, воевал. Все твои уловки, изгнилы когда-то повторяли, додумавшись самостоятельно. Тебе просто не чем меня удивить. Давай закончим этот фарс и преступим к настоящему сражению. Холодно, знаешь ли, болтать стоять.
– Добрым словам ты внимать не желаешь, – с толикой злобы отвечает Молог, – Тогда смотри. Смотри ты, и твои воины. Что вас ждет, если не покоритесь!
С площадки позади Молога слетает ткань. Семь коротких столбов. Распятые, измученные пытками следопыты патруля. Тут даже у меня зашевелились волосы на затылке.
С ребер содрано мясо, обнажая белые кости. Гортани переломаны, языки выдраны. Сделано все, чтобы они не могли нам ничего сказать. Даже попросить об отмщении. Ноги превращены в черные обугленные культяпки. Ребята пережили море невыносимых страданий. Ни одного живого места от пыток. Целые только глаза, полные боли. И самое страшное… С такими ранами не живут. Они продолжают жить, даже не могут дышать, только извиваются от недостатка кислорода.
– Это будет с вами, – торжествуя, говорит Молог, – Я рассказал вам о милости Изгну. А это – его кара. Все еще не хочешь отступить, Азидал? Желаешь подобного для своих людей? Я знаю, ты о них очень печешься.
Первым желанием было отдать приказ стрелометам прервать страдания ребят. Но это лишь причинит им еще больше боли. Внутри я ругался, ярился, орал и брызгал пеной изо рта, грозя всеми карами. А также просил прощения у страдающих следопытов, что не уберег, что позволил. Но снаружи… О, мой голос был спокойным и размеренным, не угрожающим. Я просто оповестил: