— Вы уже пробовали? — сходу спросил главный Тень. — Нет еще? О, как я удачно, еще раз полюбуюсь… Жалко, магического зрения нет, может, что-то разобрал бы.
— Блин! — воскликнул я. — Точно, надо было Марину сюда вызвать!
— Боюсь, Сумароковы-старшие возмутятся, если мы выдернем их дочь на сверхурочные вечером, — пожал плечами Тень. — Завтра.
— О, так я, оказывается, имею право возмутиться? — тоном приятного удивления поинтересовалась Афина Ураганова.
— Ледяной ад, совсем умотался… — Аркадий вздохнул. — Давайте вы сделаете вид, что этого не слышали?
Мама посмотрела на меня, потом на Аркадия. Хмыкнула.
— Ничего не обещаю, — сказала она. — Давай, сын. Показывай. Что ты там натворил?
— Не натворил, а изобрел, — поправил я. — Смысл тот же, но контекст словоупотребления разнится!
Мама не нашлась, что мне на это ответить. Не зря все-таки на уроках иностранного языка аккуратно высиживаю!
Третий раз — точнее, уже четвертый — заклятье стало для меня почти рутинным. Я и прицеливался нормально, и даже лучше смог почувствовать, сколько энергии я отправляю в этот удар. По ощущениям, меньше определенного объема подавать было нельзя — ничего не вышло бы. Но больше… Хм, надо как-нибудь попробовать больше! Это было бы непросто — пользуясь прежними аналогиями с мыльными пузырями, пришлось бы взять другую рамку и начать прилагать особые усилия, чтобы выдуть пузырь покрупнее. Но теперь я ощутил, что это в принципе можно сделать!
Интересные открываются перспективы…
Я снова лупил по корпусу той же самой сумиранской САУ, пусть и откатившемуся в сторону. Во-первых, в свете прожекторов на полигоне «канарейка» прямо-таки светилась. Во-вторых, полюбилась она мне, что ли?.. В этот раз списанная установка покорежилась еще сильнее, но все-таки я ее полностью не додолбал. Что наглядно показывает разницу возможностей между усилиями современных магов и ВПК даже не самой крупной и не самой технически продвинутой страны — насколько я помню, Сумиран на международной арене больше знаменит безумным количеством кошачьих пород, чем мощью своей армии.
А вот выражение лица мамы, когда она смотрела то на меня, то на приборы, то опять на меня, оказалось бесценным! Тут только я сообразил, что она никогда прежде не видела, как я колдую. То есть немного видела — на АЭС. Но там я, как бы помягче сказать, отнюдь не этим на нее самое сильное впечатление произвел!
— Надо же… — пробормотала мама. — Пожалуй, я не буду возмущаться насчет сверхурочных. Ты, кажется, давно прошел тот этап, когда тебе требовалась моя опека.
— Да ладно тебе, — я пожал плечами, — подумаешь, одно какое-то заклятье…
Хотя, честно говоря, был бы я павлином, растопырил бы хвост!
— Опека матери никогда не бывает лишней, в любом возрасте, — неожиданно разлил елей Аркадий. — Но насчет Кирилла можете не волноваться: если он и перерабатывает, то затем непременно получает лишний выходной. Я понимаю, что без постоянного контроля его здоровья со стороны Проклятья юный растущий организм нельзя перенапрягать… — о как запел! А мне совсем другое говорил. — Но, — продолжил теневой маг тем же гладким тоном, — возвращаясь к нашему эксперименту. Вы что-нибудь поняли?
— Пока, предварительно, — сказала мама, — я бы сказала, что Кирово заклятье действует по принципу магнитной ловушки. Магнитное поле запирает раскаленную плазму и разгоняет ее… — она нахмурилась. — Тогда то, что видится со стороны как луч, на самом деле никакой не луч, а очень быстро путешествующий сгусток плазмы, удерживаемый магнитным полем. Луча никакого там нет, просто след отпечатывается на сетчатке глаза. Но мне нужно проверить показания и подумать еще раз. Может быть, надумаю что-то удачнее.
— Интересный эффект… — пробормотал Аркадий, потирая подбородок. — Мы ведь не умеем ничего подобного создавать техническими средствами?
— Насколько позволяет знать мой допуск, нет, — довольно едко ответила мама.
— Хм. Как вы думаете, возможен… своего рода реверс-инженеринг? Было бы неплохо применить эту штуку в том проекте, над которым вы сейчас работаете… Как один из видов альтернативного вооружения.
— Ну, насколько я понимаю, в самом заряде никакой магии нет, она его просто формирует… Но без предварительных месяцев исследований и консультациями со специалистами точно я вам ничего не скажу! — отрезала мама. — Я атомными реакторами занимаюсь, а не магнитными полями.
— Ну что ж, я поговорю с вашим начальником, будете делать рабочую группу…
— Я и так загружена!
— Уже? — удивился я. — Ты же только что приехала в Лиманион, мам!
— Уже три дня как, — она поморщилась. — Но твой приятель — настоящий рабовладелец! И директор моего проекта такой же. Они меня в первый же день работой завалили.
— А что за проект-то хоть?
— А у тебя есть доступ? — вопросом на вопрос ответила мама.
— У меня есть доступ? — это уже я спросил Теневого мага.
— Нет, и меньше знаешь, крепче спишь, — безмятежно ответил тот. — Тебе своих дел мало? А то я ведь тебя и там могу припахать…
— Нет, мне хватает! — тут же отбоярился я.
Ну их всех, и тайны тоже туда же. Я, может, еще к девчонкам в театр на второй акт успею. Или хотя бы встречу их после представления. То есть я не спросил, конечно, что там за театр — а их в Лиманионе море — но кто мне мешает написать в мессенджер?
p.s. Марина призывает всех поддержать лайками Аркадия Андреевича… ну и Кирилла, конечно!
Глава 8
Подготовка к экспедиции в Междумирье набирала обороты, затрагивая все больше и больше областей нашей с девчонками жизни. Не успели мы оглянуться, как уже могли летать в Замок только на выходные, а бунгало на территории «Сосновой горки» стало для нас чуть ли не основным жильем! Мы все-таки составили два дивана вместе, плюнув, что потом их будет неудобно раздвигать, и я даже начал подумывать, не стоит ли снять нормальную квартиру в Лиманионе. Осложняло дело то, что съем квартиры — в принципе операция хлопотная, требующая затрат времени, которого у меня не было. У девчонок тоже. Ладно, их никто не привлекал к гериатрической программе — а позднее и к программе реабилитации тяжелораненых (там, кстати, усилий приходилось прикладывать куда больше! Особенно сильно меня поразил — и измотал — один капитан десанта, которого собирали буквально по кускам и вставили пять, что ли, шунтов в позвоночник). Зато девочки гораздо больше, чем я, пропадали на полигоне ССО, где их учили обращению с оружием, рукопашному бою и матчасти — то бишь как обращаться с оборудованием, на котором планировался выход в Междумирье. В отличие от них, у меня на нормальные систематические занятия просто времени не хватало, хотя я все-таки выкроил четыре часа в неделю, чтобы начать овладевать типовыми приемами боя без оружия. Мануалы же по работе со снаряжением приходилось штудировать на выходных в Замке, с тем, чтобы кое-как находить время для макетов и тренажеров уже в будни. А вот занятия на боевое слаживание, куда более серьезные, чем с Теримовым и его «Сапсанами», были у нас с девчонками общими. И не только у нас: Свистопляс и новая троица (Морошка, Облачный Странник и Снегохлест) тоже участвовали!
При таком расписании не все равно, куда приходишь спать? Я бы, может, даже предпочел бы снова поселиться в госпитале на Командора Гарина: он к полигону ближе. Но в госпиталь мы стали летать за другим…
— Когда находишься в самой жопе Болоса или глубоко в Шортахае, или в иных приятных туристических местах… — на этих словах инструктор сделал паузу, чтобы мы прочувствовали шутку, но никто не засмеялся, — ждать, когда к тебе прибудут полевые медики на «корове» — значит стать трупом. Поэтому у всех, кто хочет остаться в живых, правила такие: каждый раненый, пока он хоть как-то в силах, должен перевязывать себя сам! Точка.
С этими словами он обвел взглядом нашу шеренгу. Вздохнул.
— Вот вы сейчас наверняка думаете, что вам, детям-волшебникам, такое нафиг не надо никогда в жизни, да? И недоумеваете, зачем кураторы из Службы вас сюда загнали?
— Нет, — сказал я. — Нас никто не загонял. Мы сами попросились. И мы вас очень внимательно слушаем.
На самом деле я был прав только отчасти. О расширенном курсе тактической медицины (базовая первая помощь входила в программу тренировок изначально) договаривался я, и договаривался в первую очередь для себя и девчонок, но в последний момент сообразил, что опять упускаю очевидное, и по моей просьбе список расширили еще до Марины со Свистоплясом и новой троицы.
Марина и Свистопляс не спорили. Марина — потому что понимала необходимость. Свистопляс — потому что Аркадий эту инициативу всемерно одобрил и даже пообещал присоединиться к некоторым занятиям: он, мол, последний раз такой тренинг проходил еще со старым сердцем, давно пора обновить. А вот свеженькая троица поудивлялась и попыталась откосить, но я их добил одним аргументом. И этот аргумент звучал не как «Вы же согласились участвовать — вот и играйте по нашим правилам!» Нет, я всего лишь сказал им, что…
— Ну-ка, — одобрительно сказал инструктор, — а может тогда вы, уважаемый, расскажете, зачем таким как вы полевая медицина?
— Да очень просто, — я пожал плечами. — Проклятье программировалось древними магами до того, как немагическая медицина сделала хоть какие-то успехи. При этом оно довольно гуманно относится к детям-волшебникам. По средневековым меркам гуманно, конечно. Например, старается избавить их от мучений. Поэтому стоит ребенку-волшебнику потерять много крови, столько, чтобы регенерация стала невозможной, или испытать болевой шок — и Проклятье его милосердно уничтожает. Даже если средствами современной медицины такого раненого вполне можно было бы спасти. А современная тактическая медицина — как раз вся про то, чтобы избежать потери крови и принять антишоковые меры. Поэтому для борца с монстрами Междумирья актуальна вдвойне.
Между прочим, мы как-то с Аркадием обсуждали этот аспект работы Проклятья и различия в отношении к Теням, которых оно не стирает даже после смерти. По мнению Теневого мага, это было как раз показателем, что Теней Проклятье не оберегает: мол, у вас больше магии, больше умений — лечитесь сами, терпите сами, и предсмертную агони