— Ты снова думаешь о Бене? — прозвучал рядом голос Фрэнка.
— Ты уже вернулся? — ответила она вопросом на вопрос.
Фрэнк нахмурился и поставил перед ней бокал с коктейлем. Себе он заказал джин с тоником.
— Послушай, давай выясним одну вещь раз и навсегда. Ты до сих пор любишь моего брата или нет? Я хочу знать правду.
— Честно говоря, я сама не знаю, Фрэнки, — вздохнула Трейси. — Иногда мне кажется, что я люблю его, а иногда — что не люблю…
— Ты же говорила, что презираешь Бена!
— Говорила.
— Следовательно, не любишь.
Она печально покачала головой.
— Он был моим первым мужчиной, Фрэнк. И моей первой любовью.
— Неужели после того, что ты узнала из беседы Бена с приятелем, у тебя могли сохраниться какие-то чувства к нему?
— По всей логике они должны были исчезнуть, но…
— Что?
— Боюсь, что тебе неприятно будет услышать то, что я собираюсь сказать.
— Я хочу знать все о тебе и Бене. То, что произошло между вами, имеет большое значение для наших дальнейших отношений.
— Ты прав, — кивнула Трейси и отпила большой глоток из бокала.
— Тогда скажи мне все, и точка! Не бойся, я выдержу любой удар.
Некоторое время Трейси вертела бокал в руках, а потом посмотрела Фрэнку прямо в глаза.
— Видишь ли, в ту ужасную ночь я собиралась продемонстрировать Бену свое презрение, но… он пришел и начал ласкать меня. И тогда… тогда…
— Что? — хрипло спросил Фрэнк, крепко стиснув в руке бокал.
— У меня как будто вылетел из головы разговор, услышанный мною в саду. Я вообще забыла обо всем на свете, кроме… удовольствия, которое Бен дарил мне. Потом мне было стыдно, и я испытывала такое унижение… Тогда-то я и поняла, что у меня недостаточно сил, чтобы противостоять мужу в открытую. Не знаю, любовь это или что-то иное, но я не могла противиться этому чувству. Оно было сильнее меня. Бен был сильнее меня.
— Понимаю…
— Нет, ничего ты не понимаешь! Следующей ночью Бен снова продемонстрировал свою власть надо мной, и это оказалось еще ужаснее. Я уже составила план побега, но мне требовалось подождать два дня, прежде чем я могла бы осуществить его. Мне пришла в голову мысль сказать, что у меня болит голова, и тем самым избежать близости с Беном, но он обвел меня вокруг пальца и все равно занялся со мной любовью. И я вновь получила удовольствие от этого, Фрэнк. Безумное удовольствие. А потом проплакала, лежа рядом с Беном, до утра.
— Тесс!..
— Можешь ничего не говорить, у меня все это вызвало такое же отвращение к самой себе, как и у тебя. Поэтому в третью и последнюю ночь я решила не позволять Бену снова соблазнить меня. Я не вынесла бы этого. Поэтому я сделала то, чего раньше никогда не делала, — взяла инициативу на себя. Бен остался очень довольным, но ему даже в голову не приходило, как отвратительны для меня собственные действия.
Трейси замолчала, и ее глаза наполнились слезами при воспоминании о том, сколько нежности вложил той ночью Бен в интимную близость. Любая женщина на месте Трейси подумала бы, что муж искренне любит ее. Но на деле все обстояло иначе.
— Прости, Фрэнки, я не должна была рассказывать тебе всего этого, — сдержанно произнесла Трейси, утирая слезы.
— Напротив, твой рассказ помог мне понять, почему ты убежала от моего брата. Поначалу мне казалось, что ты опасалась физической расправы, хотя я и знал, что Бен никогда не применил бы насилия по отношению лично к тебе. Впрочем, и сейчас ты не сообщила мне ничего нового, потому что я давно знаю, что мой брат искушен в любовной сфере.
— Да, но…
— Не нужно ничего говорить, Тесс. Я постараюсь быть даже лучшим любовником, чем Бен. Потому что я не буду пытаться перещеголять самого Казанову, а стану искренне заботиться о тебе. А сейчас допивай коктейль, дорогая, и пойдем ужинать.
Пока они шли за метрдотелем к столику, Трейси пребывала в смешанных чувствах. Прежде она считала Бена самым упрямым человеком на свете, но сейчас поняла, что Фрэнк даже перещеголял брата!
— Ты невозможен! — бросила она на ходу, когда они уже вошли в крытую часть ресторана, утопавшую в зелени, где не разрешалось курить. То тут, то там попадались красиво подсвеченные застекленные витрины, где на черном бархате лежали причудливые морские раковины огромных размеров. Отделение для курящих располагалось в другой части «Баржи», под легким навесом.
— Моя мать тоже так считает, — невозмутимо парировал Фрэнк.
У столика на две персоны метрдотель отодвинул стулья для Трейси и Фрэнка, подождал, пока те сядут, а потом подал Трейси меню, а Фрэнку список вин.
— Что ты предпочитаешь — «аи» или «шабли»? — поинтересовался Фрэнк, внимательно изучив предложенный список.
— Только не «шабли»! — быстро произнесла Трейси. Это вино всегда заказывал для нее Бен.
Фрэнка, похоже, слегка удивил ее резкий ответ, но он не подал виду.
— Что ж, тогда пусть будет «аи». — Он повернулся к метрдотелю. Тот кивнул и удалился, сообщив, что сейчас к ним подойдет официант.
Новое воспоминание о муже заставило Трейси нахмуриться, и Фрэнк улыбнулся, глядя на нее.
— Ты никак не можешь выбрать блюдо, достойное твоего внимания?
— Напротив, здесь столько всего, что я даже слегка растерялась.
— Придется, видно, выбрать что-то будничное, но зато хорошо знакомое. Например, консервированного тунца с жареной во фритюре картофельной соломкой, — поддел ее Фрэнк.
Трейси рассмеялась, но ее смех прозвучал несколько искусственно.
— Боюсь, что именно это в меню отсутствует! Вот, держи! На этот раз заказывать будешь ты. Что-то я сегодня никак не могу принять решение…
Как, впрочем, и всегда, ехидно подсказал ей внутренний голос. Мужчины давно начали принимать решение за тебя, а ты лишь послушно следуешь их желаниям. Вот и сейчас, стоит только Фрэнку пристально посмотреть на тебя, выражая во взгляде то, чего он от тебя хочет, как ты с готовностью согласишься, в очередной раз не найдя в себе сил отказать.
Трейси бросила взгляд поверх свечи, горевшей на столике, на внимательно изучавшего меню Фрэнка. Он показался ей особенно красивым, потому что огонек свечи подчеркивал классические черты его лица.
— На кого ты похож, на мать или на отца? — спросила вдруг она.
— На отца. А почему ты спрашиваешь? — удивленно поинтересовался Фрэнк, отрываясь от меню.
— Расскажи мне о своих родителях.
— Ну, это долгая история. Она займет больше времени, чем даже поиск в этом меню подходящих блюд, — усмехнулся Фрэнк.
К столику подошел официант, и Фрэнк сделал заказ. Он остановил свой выбор на супе из акульих плавников, мидиях в лимонном соусе, канапе с крабами и сборном салате. Официант предложил варенную в молоке осетрину, и его предложение было принято. Выбор десерта отложили на потом.
Когда официант удалился, Фрэнк принялся с задумчивым видом играть вилкой, рисуя на кирпичного цвета скатерти замысловатые узоры.
— Мой отец был краснодеревщиком, — произнес он наконец. — Он изготовлял первоклассную мебель на заказ, и дела его шли превосходно, пока он не женился. Моя мать происходила из семьи преуспевающего писателя и никогда бы не вышла за отца замуж, если бы не ждала от него ребенка.
— Детей, — поправила Трейси.
— Что? А, ну да. Но тогда она еще не знала, что у нее родится двойня. В общем, как я сейчас понимаю, этот брак был заключен по необходимости. Но в детстве я ни о чем таком даже не подозревал, потому что мать была очень хорошо воспитана и никогда не позволяла себе плохо отзываться о своей семейной жизни. Внешний фасад значил для нее больше внутреннего содержания. Мне всегда казалось, что мать и отец счастливы друг с другом, но на самом деле все было гораздо сложнее. Мать чувствовала себя загнанной в ловушку, и отец все время боялся, что однажды она уйдет от него. Он понимал, что мама не любит его, хотя сам сходил по ней с ума. Ему казалось, что если он заработает достаточно денег, то сможет купить любовь собственной жены. Он попытался расширить производство, но лишь наделал долгов, и матери пришлось устроиться секретарем к одному из литераторов, чтобы семья могла сводить концы с концами. Отец начал прикладываться к бутылке и под пьяную руку поколачивать мать. В общем, все кончилось так, как и следовало ожидать. В один прекрасный день мать все-таки ушла от отца. Мы с Беном тогда уже самостоятельно зарабатывали себе на жизнь. Каждый из нас жил отдельно, и мы даже не сразу узнали о случившемся.
— Откуда же вам стало известно о том, что произошло?
— Мы с Беном договорились в один из уикэндов навестить родителей, но, приехав, застали одного пьяного отца. Он-то и огорошил нас, выложив историю о давней связи нашей матери с человеком, у которого она работала. По его словам, мать презирала тех, кто зарабатывает на хлеб насущный собственными руками. Ее больше привлекали люди умственного труда. К тому же, сказал отец, она прельстилась деньгами своего босса, который был довольно состоятельным человеком.
— И вы поверили отцу?
— Бенни поверил. Тогда мы еще не знали, какими кровоподтеками была украшена мать после скандала с отцом. А вдобавок к этому от Бена недавно ушла девушка, увлекшись другим парнем. Вернее, не столько им самим, сколько его спортивным автомобилем, более дорогим, чем принадлежавший Бену «форд». После этого случая брат поклялся никогда не верить женщинам, — усмехнулся Фрэнк. — Позже мать объяснила нам, что не решилась позвонить, потому что боялась угроз отца, заявившего, что убьет ее, если она посмеет рассказать нам обо всем. И это были не пустые угрозы. Отец в самом деле приходил к дому ее босса с охотничьей двустволкой.
— Значит, она все-таки ушла именно к тому человеку?
— Да. Он нежно любил ее и давно предлагал связать с ним жизнь, но мать все не решалась порвать с отцом, жалея его и опасаясь, что он сопьется окончательно. Однако обо всем этом мы узнали гораздо позже, а сначала нам предстояло пережить похороны, потому что примерно через неделю пьяный отец уснул в постели с сигаретой, из-за чего возник пожар. Спасти его не удалось.