Деятельность восточных компаний распространялась до тыловых районов армий, следовательно, включала в себя также и большую часть оккупированной территории, находившейся в ведении военного режима. Сотрудничество между ними и военными органами управления осуществлялось частично уже в контрольных советах. Так, при создании континентального нефтяного акционерного общества было установлено, что в его контрольный совет войдут по одному представителю от трех видов вооруженных сил.
Все эти органы и служебные инстанции, к которым в военной области присоединяются специальные штабы по вопросам трофеев и снабжения ВВС, военно-морских сил и СС, образовывали широко разветвленный механизм ограбления, который, подобно громадному пауку, начал высасывать соки из экономики и населения оккупированной территории.
Относительно размеров участия военщины в составе данного аппарата дают представление следующие цифры: на 15 октября 1941 г. общее число сотрудников в военной экономической организации «Восток» составляло около 10 тыс. человек. Одним кварталом позднее ведущая группа Iа штаба экономического руководства «Восток» определила потребное количество персонала в 15 тыс. человек, из которых в наличии имелось 11 тыс.[103].
Данный выше обзор позволяет увидеть, что военной экономической организации отводилась ведущая роль в деле ограбления оккупированных советских областей. Вначале эта деятельность относилась почти полностью к ее компетенции, так как служебные инстанции восточного министерства, а также и восточные общества и «опекуны» могли лишь постепенно начинать свою работу. Томас отметил в своих записях по данному поводу, что «гражданская организация… могла основываться лишь на работе, которая была проделана до этого военными экономическими органами». Томас весьма скромен в своих оценках. Исходящие от него инструкции по переходу военной экономической организации вновь оккупированных восточных областей к гражданским административным учреждениям определяли, что после поэтапного выхода определенных областей из военной администрации начальник экономической организации «Восток» сохранял за собой право отдачи указаний гражданским оккупационным органам по всем военно-экономическим аспектам. Кроме того, и после 1 сентября 1941 г. в рейхскомиссариатах работали отдельные экономические инспекции и соответствующие экономические команды, либо эти комиссариаты предоставляли для экономических отделов соответствующий персонал. Однако замена военных органов по экономическому ограблению оккупированной территории уже с самого начала не ограничивалась военной экономической организацией. Отданный 16 июня 1941 г. Кейтелем приказ по осуществлению инструкций «Зеленой папки» требовал, чтобы войска и все военные инстанции деятельно поддерживали меры по ограблению. Их содействие должно было осуществляться наряду с предоставлением рабочей силы и транспорта также и подключением к этому полевых и городских комендатур.
Ведущее место в фашистских планах ограбления, как уже говорилось, занимал учет сельскохозяйственных продуктов. Они должны были использоваться в первую очередь для покрытия потребностей вермахта, специально для так называемых «восточных войск», а во вторую — для снабжения имперской территории. В соответствии с этим вторгавшиеся в Советский Союз войска немедленно начинали разнузданный грабеж страны. В первую очередь они конфисковывали обнаруженные запасы продовольствия. При этом они овладели большими его запасами, особенно в первые дни и недели войны. Так, например, они захватили в Таураге 40 тыс. т сала, 20 тыс. т шпика, а также много мяса и живого скота. Конфискация распространялась не только на товары, предназначавшиеся советскими государственными экономическими органами для снабжения населения или для экспорта, но и на запасы кооперативных предприятий и учреждений, а также и на те товары снабжения, которые были распределены среди населения при отступлении советских войск. Кроме того, населению строжайше запрещалось запасаться предметами снабжения, особенно продовольствием[104]. Специальные команды учета прочесывали страну и грабили все. Помимо этих официальных акций по ограблению проводились еще произвольные реквизиции воинскими частями.
Общую картину о размахе этих действий дает датированный 28 октября 1941 г. приказ начальника группы абвер II при командующем группы армий «Юг», адресованный подчиненным ему инстанциям. В приказе констатировалось, что у колхозов вблизи от крупных военных дорог и в небольших городах был разграблен племенной скот и посевной фонд. Дословно в отчете говорилось: «Реквизиция последней курицы является… таким же неумным действием, как и забой близкой к опоросу свиньи и последнего теленка… Здесь мы саботируем меры нашей собственной сельскохозяйственной администрации. Никто не думает о том, что и без того сильно разрушенное хозяйство этой страны является нашим хозяйством, которое обязательно нужно восстановить и со вспомогательными средствами и запасами которого необходимо обращаться экономно, если мы хотим, чтобы это хозяйство в следующем году кормило армию и отправляло значительные излишки на нашу родину».
С введением военной администрации в тыловых районах армии и армейских группировках и последующим прибытием первых гражданских инстанций принудительный учет сельскохозяйственных продуктов распространился на всю оккупированную территорию. Особенно активизировалось ограбление крестьян путем реквизиций с использованием системы высоких принудительных поставок. Главную роль при разграблении сельского хозяйства играло наряду с военными органами основанное в конце июля 1941 г. центральное торговое общество «Восток», занимавшееся вопросами сельскохозяйственного сбыта и спроса, с ограниченными правами. Эта грабительская организация, замаскированная под торговое общество, имела задачу вести централизованный учет отнятых различными средствами у населения сельскохозяйственных продуктов, перерабатывать их и распределять. На первом плане было удовлетворение запросов войск, а также снабжение прочих находящихся на советской территории оккупационных органов. Кроме того, она поставляла значительные количества сельскохозяйственной продукции в Германию. Ее структурная и территориальная сфера деятельности, тесно примыкавшая к трем группам армий, включала в первую очередь районы оккупированной территории с гражданской администрацией, причем Украина являлась основным звеном, и, кроме того, она распространяла свое влияние также до тыловых районов групп армий.
Согласно статистическим данным, опубликованным Даллином, совместные грабительские действия военных и гражданских органов удовлетворяли потребность в продуктах трех групп армий в первый год войны следующим образом: хлебом на 80 %, мясом на 83 %, жирами на 77 %, картофелем на 70 %. В этих данных, однако, не отражено количество продуктов, забранных в оккупированных областях в ходе нелегальных реквизиций, а также для снабжения тыловых подразделений и служб. Кроме того, уже в 1941 г. значительные количества сельскохозяйственных продуктов были отправлены в Германию. В сентябре фашистская пресса сообщила о прибытии первых продовольственных эшелонов в Берлин. Примерно через год Розенберг сообщил о прибытии трехтысячного эшелона с продовольствием из оккупированных советских областей, и добавил, что без этих поставок невозможно было бы обеспечить снабжение продуктами питания населения Германии[105].
Вследствие необузданного ограбления на оккупированной территории необычно быстро уменьшились запасы зерна и других аграрных продуктов, а также поголовье скота. 12-я танковая дивизия учредила, например, в своей полосе в начале ноября 1941 г. «изымание» всего скота, включая лошадей и кур, и, кроме того, отдала приказ о конфискации иных предметов обихода, в том числе простыней[106].
Особенно катастрофически развивались события в прифронтовых районах. Подробные данные об этом содержатся в отчете о совещании отдела военной экономики и вооружений с участием офицеров для связи от восточных армий, которое проходило 29–30 декабря 1941 г. Например, офицер для связи от 16-й армии заявил, что полоса армии представляет собою «абсолютную пустыню без каких-либо тылов». В районе 18-й армии поголовье скота сократилось до 300 штук. В районе 9-й армии также находилось лишь 2–3 тыс. голов крупного рогатого скота и примерно 22 тыс. т зерна. Офицер для связи от 6-й армии сообщал, что армейская полоса «опустошена» примерно на глубину 100 км. Лишь в местах расположения армий, находившихся в особенно плодородных сельскохозяйственных областях или там, куда войска продвинулись поздней осенью, запасы были несколько выше[107]. Снабжение населения вообще не принималось во внимание.
Эти действия полностью согласовывались с планами, разработанными при подготовке грабительской войны против Советского Союза, где уже с самого начала была запрограммирована голодная смерть миллионов советских граждан. В сохранении жизни советского населения оккупанты были заинтересованы лишь в том смысле, чтобы использовать его для обеспечения потребностей войны и для осуществления последующих планов колонизации. Поэтому из страны выжимали все возможное. Как бесцеремонно при этом действовали войска, свидетельствует, между прочим, отчет, отправленный 2 декабря 1941 г. военным инспектором по Украине генералу Томасу. Из него видно, что для обеспечения грабежа сельскохозяйственных продуктов с целью налаживания снабжения Германии использовались следующие средства:
«1. Ликвидация излишних ртов (евреи, население крупных украинских городов, подобных Киеву, которые вообще не получали продовольствия).
2. Чрезвычайное уменьшение предоставляемых норм продовольствия местному населению.
3. Сокращение потребления среди крестьянского населения»