после посещения города Рава Мазовецка, что в этом «старом еврейском гнезде» местный комендант, которому евреи доставили много хлопот, также согнал их в гетто, и теперь они «не могут свободно бегать вокруг»[113].
Хейнрици сравнивал «ужасных евреев со звездой Давида на рукаве» с клопами и вшами, а политику немцев – с древностью, «когда римляне усмиряли какой-нибудь народ». Он писал, что евреи «работают день и ночь. Здесь, в этой стране, с ними не считаются». 9 мая 1941 года он рассказывал своим близким: «Завтра сюда прибывает генерал-губернатор, евреи повсюду должны установить флагштоки с приветствиями, а там, где есть некрасивые места, построить зеленые маскировочные стены. Полякам полагается 100 граммов мяса в неделю, евреям – 0 граммов. За счет чего эти люди, собственно говоря, живут, никто не может точно сказать»[114].
Эти выдержки показывают, что накануне нападения Третьего рейха на Советский Союз часть офицерского корпуса вермахта была полна антисемитскими предрассудками и поддерживала нацистскую политику геноцида польских евреев.
В сентябре 1939 года было взято в плен 60–65 тысяч польских солдат еврейской национальности[115]. На них вермахт впервые опробовал многие мероприятия, которые с 1941 года применялись к советским евреям-военнопленным. К ним относятся: выявление евреев путем опроса при первой же возможности в местах сбора, транзитных (дулагах) или основных лагерях (шталагах), позднее – выявление путем «анатомического» осмотра, изоляция евреев от военнопленных-поляков путем размещения в отдельных палатках или на огороженных территориях внутри лагеря, побои и издевательства, использование на самых тяжелых и грязных работах, особенно на очистке выгребных ям, маркировка особыми знаками на одежде (например, в шталаге VIIA в Мосбурге евреев заставляли носить красные заплаты)[116]. В лагерях, устроенных под открытым небом, в покинутых фабриках, церквах, школах, тюрьмах военнопленные-евреи подвергались постоянному террору комендантов и караульных, которые руководствовались приказом Кейтеля от 16 февраля 1939 года: «Пленные разделяются на основе их национальной и расовой принадлежности». Позднее большинство польских военнопленных попало в различные основные лагеря (шталаги) на территории Германии. Здесь их содержали в отдельных секциях, где условия жизни и рацион продуктов были значительно хуже. Авторы энциклопедии «Холокост» считают, что в отношении питания, террора, охраны и тяжелой работы их условия можно приравнять к условиям концлагерей. Зимой 1939–1940 годов большинство из них жило в неотапливаемых и переполненных палатках без сантехнических сооружений, тысячи умерли от голода, холода и пыток. Весной 1940 года умерли или были убиты 25 тысяч польских военнопленных-евреев[117].
Евреи на принудительных работах неподалеку от Освенцима (Аушвица), 1941 год
В конце 1939 года евреев из шталагов стали направлять в гетто в Польше, называя это освобождением. Польский историк Шимон Датнер предполагал, что военные инстанции в это время еще не хотели брать на себя ответственность за убийство военнопленных и предпочли передать их в руки карательных органов нацистского режима. Так как наряду с эсэсовцами для конвоирования «освобожденных» использовались и солдаты вермахта, то можно утверждать, что военные инстанции были осведомлены о том, что многие военнопленные-евреи умерли при транспортировке от нечеловеческих условий, а значительная часть тех, кого отправили в Польшу пешком, была расстреляна по дороге охранниками[118]. Лишь несколько сотен «освобожденных» еврейских военнопленных пережили Холокост.
С сентября 1939 года находились в немецком плену 1 000 еврейских офицеров польской армии. Хотя их содержали отдельно от остальных офицеров в трех офицерских лагерях (офлагах) на территории Германии, жили они значительно лучше солдат. В гетто на территории Польши их не переводили. Шимон Датнер предполагает: «Гитлеровцы опасались, что эта категория пленных офицеров наряду с другими сможет усилить движение Сопротивления командными кадрами. По всей вероятности, именно это и повлияло на решение о временном задержании офицеров-евреев в офлагах»[119]. В одних офицерских лагерях евреи были отделены от офицеров-поляков, в других по невыясненным причинам этого не было сделано. При приближении армий союзников в конце войны эти лагеря были переведены в глубь Германии, военнопленные евреи польской армии прошли сотни километров пешком, испытывая пытки и голод, наблюдая за расстрелами отставших товарищей[120].
На первом этапе войны совершенствовались антисемитские постановления и в самом вермахте. 8 апреля 1940 года Кейтель издал секретное распоряжение об увольнении с активной военной службы всех полукровок первой степени. Увольнялись и немцы, женатые на еврейках, за исключением офицеров армии мирного времени. Полукровки второй степени и офицеры, состоящие в браке с еврейками-полукровками второй степени, могли оставаться в войсках только при достаточном обосновании и продвигаться по службе лишь в исключительных случаях[121]. Но повернуть вспять процесс ассимиляции оказалось невозможным. Американский историк Б. Ригг считает, что, несмотря на антисемитские мероприятия, в вермахте служило 2–3 тысячи полных евреев и 150–200 тысяч евреев наполовину и на четверть, которые оставались нераспознанными и занимали различные посты вплоть до генеральских[122].
Снимок пропагандистской роты вермахта. Немецкие солдаты конвоируют евреев на принудительные работы. Польша. Сентябрь 1941 года
Американский исследователь Рауль Хильберг с полным основанием назвал вермахт «трусливым зрителем», имея в виду отношение немецких вооруженных сил к нацистской политике преследования евреев. Во время польской кампании убийства и издевательства над евреями были делом рук отдельных фанатиков в военной форме и, пусть очень мягко, наказывались вышестоящими командирами. Высокопоставленные генералы в это время признавали существование еврейского вопроса в Польше, но некоторые из них настаивали на прекращении практики массовых убийств, которые, по их словам, вызывали в войсках отвращение. Пассивность вермахта позволила карательным органам гитлеровского режима без помех осуществить планы переселения евреев и создания многочисленных гетто, что стало подготовительным этапом к массовому уничтожению евреев. При попустительстве командиров солдаты вермахта далеко не всегда вели себя только как свидетели унижений, издевательств и убийств евреев, а часто выступали соучастниками и даже инициаторами зверств. Превращение вермахта как государственного института в одного из организаторов и руководителей массовых убийств евреев произошло после нападения Германии на Советский Союз.
Глава 2. Война вермахта против «еврейского большевизма»
2.1. Подготовка германской армии к расовой и мировоззренческой войне против Советского Союза
«С нападением на Советский Союз Гитлер окончательно распрощался с национальной политикой силы, имевшей огра ниченные цели, и занялся расово-империалистической политикой завоеваний, интегральной составной частью которой было искоренение евреев», – пишет в своей фундаментальной биографии Гитлера известный английский историк Алан Буллок[123]. Немецкий исследователь Манфред Мессершмидт считает, что большевизм в восприятии Гитлера «был инструментом устремления еврейства к мировому господству, которое базировалось на миллионах евреев, проживавших в западных областях России. Тем самым планируемая им война на уничтожение напрямую связывалась с истреблением восточноевропейских евреев»[124]. Действительно, нацистский вождь полагал, что славяне были обязаны созданием и сохранением Русского государства немецкому ядру в его правящих классах. Большевистская революция уничтожила их, а место их было занято евреями, с которыми Гитлер отождествлял большевистское руководство. Поэтому «конец еврейского правления в России будет также означать конец России как государства», – писал он в «Моей борьбе»[125]. Таким образом, в мировоззрении нацистского фюрера под понятием «еврейский большевизм» объединялись два популярных в послереволюционной Германии образа врага – еврейство и большевизм, а антисемитизм неразрывно связывался с антиславизмом и воинствующим антикоммунизмом.
Главная гитлеровская цель Восточного похода состояла в завоевании «жизненного пространства» на востоке и создании для рейха неприступной и способной выдержать блокаду позиции в Европейской России. Но приобретение и защита этого восточного пространства были немыслимы без его систематической чистки от нежелательных в политическом и расовом отношении слоев населения, в первую очередь от евреев как предполагаемого биологического ядра и резервуара большевизма. Разгром СССР должен был дать власть имущим Третьего рейха полную свободу действий для «сведения счетов с евреями»[126]. Поэтому война против Советского Союза была главной целью Гитлера, а вооруженное нападение на Польшу, Францию и скандинавские страны служило только ее материально-технической, экономической, политической подготовке. Подход фюрера, а вслед за ним и военно-политического руководства Германии к войне как к явлению расовому и мировоззренческому предопределил планирование, подготовку и масштабы злодеяний вермахта на востоке.