на других участках Восточного фронта было бы тогда практически невозможно. Германские вооруженные силы находились в зависимости от столь необходимого им сырья и продовольствия. Винить Гитлеру было бы уже некого – командующим сухопутными войсками был теперь именно он. Выбор в 1942 г. южного крыла фронта для наступления стал единственно возможным вариантом, который мог решить проблему ресурсов для ведения войны и укрепить в войсках пошатнувшуюся надежду на победу. Что касается самой Москвы, то фюрер и его генералы рассчитывали наступлением на Кавказ отрезать ее от основных источников снабжения на юге, – после чего Красная армия не смогла бы, по их мнению, удержать не только столицу, но и весь свой фронт.
Цена поражения под Москвой: потери и перспективы германской армии
Вопросу о потерях сухопутной армии Германии, в том числе группы армий «Центр» в период битвы под Москвой уделялось достаточно много внимания как в зарубежной, так и в отечественной военно-исторической литературе. В книгах К. Рейнгардта, Б. Мюллера-Гиллебрандта, в «Военном дневнике» Ф. Гальдера, в труде «Германский рейх и Вторая мировая война» даются общие сведения о численности, потерях и пополнении вермахта в ходе боев на советско-германском фронте, включая период сражений у стен столицы. В настоящем исследовании не ставилась задача подвергать их критике, – это дело отдельной большой работы. Однако не менее важным является анализ (основанный на конкретных примерах) того влияния, которое потери и качество пополнения оказали на боеспособность германских частей, что в свою очередь позволит более обстоятельно рассмотреть вопрос о цене, которую пришлось заплатить немцам за попытку достижения главной цели кампании – Москвы.
Известно, что поражение зимой 1941/42 г. подорвало мощь вермахта, заставило его на длительное время перейти к стратегической обороне. Немецкие документы дают уникальную возможность не просто проиллюстрировать процесс ослабления германской армии, но и выяснить какие конкретные выводы после окончания боев зимой 1941/42 г. сделали для себя представители германского командования, а также насколько правы те исследователи, которые рассматривают битву под Москвой как начало коренного перелома в войне.
В ходе наступления на Москву, с октября до начала декабря 1941 г., войска ГА «Центр» потеряли более 145 тыс. чел.[477] Ее ежемесячные потери за это время не сильно превысили средний показатель предыдущего периода (до 1 октября, по немецким данным, группа потеряла 229 тыс. чел. убитыми, ранеными и пропавшими без вести)[478]. «Сражение на уничтожение» под Брянском и Вязьмой обошлось войскам фон Бока в 25 тыс. чел. Самые большие потери понесли здесь пехотные соединения (так 8-й армейский корпус лишился 4.077 солдат и офицеров убитыми и ранеными и пропавшими без вести)[479].
Однако, пополнение группы армий оставалось крайне неудовлетворительным. Это напрямую сказалось на боеспособности германских частей, когда войска Красной армии перешли в контрнаступление. Потери ГА «Центр» за декабрь составили – 103.600 чел., при поступившем пополнении – 40.800 чел.; соотношение потерь и пополнения в последующие месяцы выглядит следующим образом: январь – 144900 / 19100; февраль – 108700 / 69700; март 79700 / 50800. Соответственно потери группы за четыре месяца составили 436,9 тыс. чел., причем невосполненная убыль солдат и офицеров достигла 256 500 чел.[480]
Германское командование теперь, как никогда прежде, вынуждено было заботиться об экономии своих резервов, думать – какими силами придется воевать позднее. Так 27 января 1942 г. начальник генштаба ОКХ Ф. Гальдер сообщил командованию ГА «Центр», что для восполнения некомплекта восточной армии в ближайшее время будет передано – 500 тыс. чел., но лица 1922 года рождения, находившиеся тогда на обучении, должны были быть направлены в качестве пополнения в действующую армию для операций, которые намечалось провести уже летом 1942 г. Главное командование сухопутных войск также констатировало факт, что многие немцы, имевшие «бронь» обучались только в запасных частях. В течение нескольких последних лет они не проходили никакой подготовки[481].
Но пополнение для ГА «Центр» требовалось немедленно. Только санитарные потери группы с 1 декабря 1941 г. по 19 января 1942 г. составили 175 000 чел, тогда как прибыло в войска всего – 51 000 чел.[482]
В приложении к директиве генштаба ОКХ от 12 февраля 1942 г. непосредственно в ГА «Центр» уже до 15 февраля 1942 г. должно было быть направлено – 45 000 чел.; предусматривалось пополнение всех соединений восточной армии Германии до апреля 1942 г. в количестве – 260 тыс. чел.[483]
Действительно, с некоторым запозданием, группа армий получила свой минимум пополнения. За один месяц с 22 января по 22 февраля 1942 г. в ее войска прибыли по железной дороге и на автомашинах – 46 000 чел.; при этом во 2-ю армию было отправлено – 3.800 чел., во 2-ю танковую армию – 8.700 чел., в 4-ю армию – 7 850 чел., в 4-ю танковую армию – 13.150 чел., в 9-ю армию – 10.600 чел. и в резерв командования – 2 000 чел. Как мы видим, в первую очередь нуждались в пополнении 4-я танковая и 9-я полевая армии – как наиболее пострадавшие в предыдущих боях[484].
Отметим, что хотя этот минимум пополнения поступил в ГА «Центр» уже после того, как ее войска начали выходить из кризиса, он пришелся как нельзя к месту. Немцам уже удалось сбить наступательный порыв частей РККА, и теперь требовалось закрепить достигнутый успех жесткой обороной и решительными контратаками. Естественно, германское командование прекрасно понимало, что с таким сравнительно небольшим количеством необстрелянных солдат оно не имеет шансов решительным образом исправить ситуацию западнее Москвы и вновь перейти в наступление. Полевым командирам вермахта приходилось прежде всего затыкать дырки в обороне своих соединений. Однако войска ГА «Центр» могли бы добиться гораздо больших успехов на некоторых участках, имей молодые военнослужащие надлежащую выучку, здоровье и боевой дух.
Потери в личном составе, количество и качество пополнения – стоят в ряду основных показателей силы и потенциальных возможностей любой армии. Отметим, что под Москвой потери вермахта в личном составе впервые достигли таких больших масштабов. Более того, германская армия лишилась не просто солдат, а опытных профессионалов – военнослужащих, спаянных двухлетними боями на полях Западной Европы и России. Замена им была неадекватной ни по численности, ни по морально-боевым качествам. Их выучка также оставляла желать лучшего. Если ранее армейский опыт новобранцы приобретали в длительных тренировках и учениях, а затем закалялись в успешных схватках с более слабым противником (как это было в 1939–1941 гг.), то теперь за воинскую науку немецким частям приходилось платить слишком дорогой ценой в жестоком противоборстве с советскими войсками. Чем дальше шла война, тем больше в германской армии становилось плохо обученных солдат, которые умели умирать, но не побеждать.
Что реально представляло из себя немецкое пополнение, говорят донесения полевых командиров ГА «Центр» в вышестоящие штабы.
Командир 19-й танковой дивизии 29 марта 1942 г. сообщал в штаб 20-го моторизованного корпуса: «…из 685 чел. рядового состава, прибывших в расположение дивизии, не проходили никакой подготовки – 16 чел.; строевой подготовки – 76 чел.; не учились боевой стрельбе – 105 чел.; не бросали ручных гранат – 94 чел.; жаловались на заболевания сердца, легких, астму 41 чел., плоскостопие – 135 чел., внутренние заболевания – 42 чел.». Командование дивизии делало заключение: «… Боевая способность пополнения низкая… большая часть его совершенно не умеет обращаться с пулеметом… В поведении не хватает бодрости…»[485]
Командир 10-й моторизованной дивизии 31 марта 1942 г. доносил в штаб 40-го моторизованного корпуса, что из 1.092 чел. рядового состава, поступившего в дивизию, 284 чел. должны быть направлены в рабочие батальоны, т. к. не проходили боевой подготовки, а 228 чел. – жаловались на различные заболевания сердца, легких и т. п.[486] Далее указывалось: «…Пополнение… не оправдало требований стоящих перед фронтовыми частями… части не могут заниматься подготовкой пополнения, т. к. у них нет для этого времени… Плохое пополнение пехотных подразделений должно рассматриваться как самая большая и самая первая опасность для них. Даже самый лучший полк должен отказаться от такого пополнения, так как численность старых кадров снизилась до минимума (в строевых ротах: 2 унтер-офицера и 9 солдат, в пулеметных: 5 унтер-офицеров и 18 рядовых)…»
У командования 10-й моторизованной дивизии создалось даже впечатление, что на фронт отправляются лишь те солдаты, на подготовку и здоровье которых махнули рукой и решили просто избавиться от них как от ненужного материала[487].
Ситуация с некачественным пополнением рядового состава обострялась из-за больших потерь в офицерском составе. Только за период с 1 января 1942 г. по 31 января 1942 г. было убито, пропало без вести и ранено – 4 544 офицера группы[488].
Тяжелое положение с офицерским составом сложилось, в частности, в войсках 4-й танковой армии. Ее 106-я пехотная дивизия потеряла с 1 декабря 1941 г. по 18 февраля 1942 г. – 125 офицеров; 15 пд – 132; 23 пд – 105. И это в то время, как прибыло во все три дивизии всего – 127 офицеров