В дальнейшем, чем дальше, тем больше, в поле зрения писателя вошли проблемы, связанные с наукой и техникой преимущественно в преломлении человеческих судеб их творцов. И когда Максим Горький обратился к советским писателям с призывом создать универсальную долговременную библиотеку жизнеописаний выдающихся людей всех времен и народов, существующую и развивающуюся и поныне книжную серию, инициалы которой — ЖЗЛ — стоят на корешке и этой книги, Л. К. Гумилевский оказался в числе тех, кто первым откликнулся на горьковский призыв. Четвертым по счету выпуском серии оказалась книга Л. И. Гумилевского «Рудольф Дизель» — биография немецкого ученого и инженера, чей вклад в историю техники едва ли нужно объяснять. Два года спустя писатель выпустил жизнеописание Густава де Лаваля — шведского изобретателя, потомка эмигрировавших из Франции гугенотов, создавшего первую в мире практически пригодную паровую турбину.
В дальнейшем, оставив на время научно-художественный жанр, Л. И. Гумилевский много времени и сил отдал созданию научно-популярных книг, в основном рассчитанных на более юного, нежели основная аудитория серии ЖЗЛ, читателя. Его книги о паровых турбинах, железных дорогах, путях развития отечественной авиации многократно переиздавались. На них воспитано не одно поколение подростков, иные из которых — теперь уже убеленные сединами почтенные люди — достигли вершин в мире техники. Переступить же ее порог им помогли книги, принадлежащие перу Льва Ивановича Гумилевского.
В годы Великой Отечественной войны немолодой уже писатель многое сделал для утверждения в сердцах советских людей патриотического чувства гордости за свою Родину и ее замечательных сынов. Изданные отдельными книжками очерки об «отце русской авиации» Н. Е. Жуковском и великом русском металлурге Д. К. Чернове вошли в серии «Великие русские люди» и «Великие люди русского народа», временно заменившие в суровую годину войны серию «Жизнь замечательных людей»; небольшие по объему и формату, книжки эти стали своего рода оружием — оружием идейной борьбы двух миров, двух политических систем, оружием в бескомпромиссной схватке с врагом, пытавшимся не только сокрушить нашу страну сталью, выкованной в крупповских и иных подобных арсеналах, но и отравить сознание ее бойцов стародавней сказкой об отсталости и неполноценности русского человека. Благородной задаче раскрытия образов великих ученых России Л. И. Гумилевский остался с тех пор верен до конца своих дней.
В рамках серии ЖЗЛ одна за другой выходили его книги! «Бутлеров» (1951), «Зинин» (1965), «Чаплыгин» (1969). А всего за год до своей кончины, в 1975 году, восьмидесятипятилетний писатель вновь обратился к фигуре Д. К. Чернова и написал книгу о выдающемся металлурге, написал живо и как-то по-юношески ярко. И все же, бесспорно, вершиной творчества Л. И. Гумилевского в жанре документальной научно-художественной биографии можно считать книгу «Вернадский», впервые выпущенную в 1963 году к столетию со дня рождения ученого, переизданную в 1967-м и ныне третий раз выходящую в свет, как раз в то время, когда не за горами уже столетие со дня рождения ее автора — талантливого первопроходца многих до него нехоженых в литературе троп, честного художника и кропотливого труженика-исследователя, искреннего патриота своего Отечества — Льва Ивановича Гумилевского.
Обратившись к произведению, существующему уже четверть века, редакция отнюдь не закрывала глаза на то, что прошедшие годы заставляют воспринимать в несколько ином освещении те или иные страницы в творческом наследии великого ученого, Оставаясь с точки зрения высказанных им идей современником все новых и новых поколений, Вернадский-человек остается, однако, в своем времени, со всеми его приметами и реалиями. А это значит, что живой, повседневный облик Вернадского отнюдь не закрывается гребнем все выше взметающейся волны изумления зоркостью его провидений. Спору нет — будь сейчас жив Лев Иванович Гумилевский, он, по-видимому, внес бы в свою книгу и некоторые новые оценки, собранные всемирной наукой новые подтверждения правильности концепций Вернадского. Причем все это легло бы, без сомнения, в единое художественное полотно его книги, хотя едва ли затронуло бы ее фактическую биографическую основу — разве что во второстепенных деталях, вновь добытых историками.
Однако пытаться сделать все это вместо автора книги — единственного, повторим, художественного произведения о Вернадском — было бы одинаково бестактно и по отношению к герою, и по отношению к писателю. Поэтому, переиздавая в соответствии с пожеланиями многочисленных читателей и ходатайством президиума Академии наук СССР книгу Л. И. Гумилевского, редакция внесла лишь сравнительно немногочисленные и не затрагивающие ее сути изменения по сравнению с последним ее прижизненным изданием. Они, в частности, коснулись иллюстративного оформления, дополненного усилиями вдовы писателя — В. В. Носовой-Гумилевской и работников редакции. Считая, однако, необходимым представить во всем блеске и величии фигуру Вернадского в ее сегодняшнем значении, редакция серии ЖЗЛ намерена ознаменовать юбилейный 1988 год — год 125-летия со дня рождения ученого — выпуском посвященного ему целиком историко-биографического альманаха «Прометей», в состав которого войдут и новые биографические материалы, и некоторые малоизвестные и даже вовсе неизвестные публицистические выступления Владимира Ивановича, и что, быть может, важнее всего — статьи, освещающие для широкого читателя сегодняшние трактовки многих сторон его научного наследия.
Иллюстрации
Родители В. И. Вернадского: Анна Петровна и Иван Васильевич Вернадские (1862 г.).
Володя Вернадский с сестрами Катей и Олей (1867 г.).
Вернадский в возрасте 4–5 лет.
Брат В. И. Вернадского — Николай.
В. И. Вернадский — студент университета (около 1883 года).
А. И. Ульянов.
В. И. Вернадский со своими сестрами.
А. Краснов, В. И. Вернадский, Е. Ремезов. (1882 г.).
Н. Е. Старицкая (Вернадская).
В. И. Вернадский (1895 г.).
В. И. Вернадский. Шарж на почтовой открытке (1906 г.).
С. Ф. Ольденбург.
В. И. Вернадский и его ассистенты в Московском университете в 1911 г.: Слева направо — В. В. Карандеев, Г. О. Касперович, В. И. Вернадский, А. Е. Ферсман, П. К. Алексат.
В. В. Докучаев.
А. М. Бутлеров.
Н. А. Меншуткин.
Д. И. Менделеев.
Н. Н. Бекетов.
Профессора, покинувшие в 1911 году Московский университет. Стоит (второй справа) В. И. Вернадский. Справа от него — С. А. Чаплыгин.
И. М. Сеченов.
Московский университет.
И. П. Павлов.
В. И. Вернадский с женой и дочерью (1921 г.).
В. А. Фаворский.
А. Е. Ферсман.
К. А. Ненадкевич.
В. Г. Хлопин.
И. В. Курчатов.
Н. Н. Лузин.
Б. Л. Личков.
Н. Д. Зелинский.
В. И. Вернадский.
А. М. Симерин.
Кабинет В. И. Вернадского в московской квартире.
В. И. Вернадский с дочерью Инной.
Дом в Дурновском переулке в Москве, где жил В. И. Вернадский в последние годы.
В. И. Вернадский.
Страница из рукописи В. И. Вернадского.
А. П. Карпинский.
С. Ф. Ольденбург (1932 г.).
А. П. Виноградов.
Биогеохимическая лаборатория и Геологический институт АН СССР (1934 г.).
Л. А. Кулик за работой. Минералогический институт.
В. И. Вернадский. Окрестности Праги (1935 г.).
В. И. Вернадский за рабочим столом.
Первые издания «Геохимии» и «Биосферы» В. И. Вернадского.
В. И. Вернадский.
В. И. Вернадский в последние годы жизни.
Институт имени В. И. Вернадского АН СССР, в Москве.
Памятник В. И. Вернадскому на Новодевичьем кладбище.