Шелби остановилась перед зданием. Ее собаки озадачены: решив, что они куда-то прибыли, животные устремились на лестницу, но Шелби их оттащила. Сердце у нее стало биться так сильно, что она побоялась, как бы не начался сердечный приступ. Все симптомы налицо: боль в левой руке, прерывистое дыхание, головокружение, тошнота.
Харпер живет на шестом этаже. Возможно, у него окно с бежевыми занавесками или то, что с жалюзи.
Шелби понимала, что ей не следует стоять под дверью, но прежде чем она решилась уйти, из дома вышла привлекательная молодая женщина с двумя большими собаками. Это была Сара Леви, жена Харпера. Шелби видела ее фотографию в кабинете Харпера, но никогда не думала о ней как о существе из плоти и крови, каким она, без сомнения, являлась. Реальная, живая женщина в темно-синем пиджаке, вельветовых брюках и твидовой кепочке.
Ее волосы оказались такими светлыми, что Шелби почудилось, будто они мерцают. Она была красива и полна жизни. Женщина поболтала немного с привратником, пока пристегивала поводки собакам, после направилась в парк.
Шелби бездумно последовала за ней: в этом порыве было мало рационального начала. Девушка шла так быстро, что Блинки был вынужден бежать рысью, чтобы угнаться за ней.
Шелби стало жарко в ее клетчатом черно-белом свитере в стиле Мэри Куант[11]: она купила его в секонд-хенде на 23-й улице – такие носили в шестидесятые годы прошлого века, но ей показалось, что свитер очень мил. Теперь она понимала, что он смотрится как жалкое тряпье.
Шелби дошла до Пятой авеню одновременно с Сарой. Они перешли улицу по зеленому сигналу светофора и спустились по ступенькам в парк так близко друг от друга, что Пабло почти столкнулся с питбулями. Шелби знала, что их зовут Аксель и Иезавель. До того как Харпер унаследовал их от севшего в тюрьму клиента, собаки жили в маленькой однокомнатной квартире в Нижнем Ист-Сайде. Они даже не умели подниматься по лестнице: Харперу пришлось класть кусочки печени на каждую ступеньку, чтобы научить их делать это. Как могла Шелби не влюбиться в человека, проявляющего такое терпение в обхождении с животными?
– Извините, – сказала Сара Леви, когда ее собаки наткнулись на Пабло. Рассмеявшись, она оттащила их в сторону. – У вас тут целая труппа. Выгуливать собак – ваш бизнес?
– Нет, они все мои, – ответила Шелби вполне спокойно, было даже трудно представить, что ее сердце бешено колотится. – Собаки – моя слабость.
– То же можно сказать и про моего мужа. Вот почему я гуляю с этими монстрами.
Они шли рядом, словно знали друг друга целую вечность.
– Вы и сами, наверно, добрая душа. Выгуливаете собак вместо мужа.
Шелби вела беседу как светская дама, а не как пронырливая чертовка, которой, в сущности, и являлась. Она умудрилась спросить: «А где, черт возьми, Харпер?» – даже не упомянув его имени.
– Он играет в теннис по утрам каждое воскресенье.
«Вранье, – подумала Шелби. – Он ни разу не упоминал про теннис. Скорее всего, не играл в него со школьных времен. Интересно, чем он в действительности занят?»
Харпер называл ее своей «девушкой для понедельников», и теперь она гадала, нет ли у него и воскресной девушки. Возможно, он сказал Шелби, что выгуливает собак, чтобы иметь алиби на время, проведенное с кем-то еще. При этой мысли ее пробрала дрожь. На улице совсем не так тепло, как рассчитывала Шелби. Надо было надеть перчатки.
Сара спустила питбулей с поводков, и Шелби позволила Пабло и Генералу побежать за ними. Она почесала Блинки за ушами.
– Бедное маленькое создание, – сказала Сара о Блинки.
– Энуклеация, – объяснила Шелби, какую операцию перенес Блинки. – Он уже был слепой, но роговица оказалась инфицированной, поэтому пришлось удалить весь глаз.
– Вы разговариваете как ветеринар. Сразу вспомнила своего мужа.
– Я всегда мечтала об этой профессии. – Шелби и сама не знала, почему вдруг раскрыла свое самое заветное желание супруге Харпера Леви. До этого она никогда не признавалась в этом вслух.
– Хотела бы я иметь хорошие мозги, – сказала Сара. – Я рисую.
Шелби ощутила легкие нервные покалывания в руках и ногах. В голове у нее роились злобные мысли: например, завести Сару в подземный переход и привязать к стене собачьим поводком.
– Значит, вы творческая личность, – сказала она Саре. – Это даже лучше.
Может быть, она сходит с ума? Шелби видела картину Сары на стене в офисе Харпера. Это пейзаж: снежное поле, ручей, серый камень-валун и синее небо, усеянное облаками. На удивление хорошо нарисовано. Шелби часто ловит себя на том, что пожирает картину глазами, словно хочет войти в этот пейзаж.
– К сожалению, сейчас не могу заниматься живописью. Я использую масляные краски, а их испарения не следует вдыхать, когда ты беременна.
Генерал повел за собой всю свору собак в подземный переход. На другой его стороне начиналось поле. Шелби молчала, лишь учащенно дышала. Значит, Харпер – лжец, думала она, или он считает, что умолчание – это не ложь.
– Я никогда здесь не хожу, – сказала Сара, но собаки уже рванули вперед, через переход, и теперь у женщин не было другого выхода, кроме как возглавить это шествие. – Но, думаю, с такой стаей собак нам ничего не грозит. Никто не станет нас убивать посреди бела дня.
– Верно, – сказала Шелби, сжимая поводок в кулаке.
Они зашли в подземный переход. На стене были надписи и рисунки, сделанные баллончиком. Шелби больше нравились пейзажи Сары.
– Поздравления по поводу вашей беременности. – Руки Шелби замерзли, она сунула их в карманы. У Сары на руках красивые кожаные перчатки. – Так получилось, что я ненавижу детей.
Сара улыбнулась:
– Быть этого не может.
– У моей лучшей подруги есть дети, но они единственные, кого я люблю.
– Вы полюбите собственного ребенка, – сказала Сара Леви.
Она выглядела уверенной в себе. Интересно, что она сказала бы, если посмотрела бы на видео, как ее муж занимается сексом с Шелби в своем офисе? Иногда они делали это прямо на полу, и Шелби вдруг подумала о том, что такое происходило на желто-коричневом декоративном коврике не с ней одной.
– Я предпочитаю собак, – сказала Шелби.
В туннеле она отпустила Блинки, и теперь он трусил рядом.
– Это девочка, – сказала Сара.
– Простите?
– Мой ребенок – девочка. Я еще даже не говорила мужу. Он хочет, чтобы это стало для него сюрпризом. Но я прошла ультразвуковое исследование. Мне надо было знать. – У Сары большие красивые глаза. – Не знаю, зачем я говорю вам все это.
– Я и сама не понимаю.
Они обе рассмеялись, потом Сара начала плакать.
– Должно быть, гормоны, – сказал она, выуживая из кармана бумажную салфетку. – Иногда я не в состоянии рассказать о своих чувствах мужу: мне кажется, он судит меня и взвешивает свою ответную реакцию. – Она высморкалась. – Просто хочу, чтобы кто-то был счастлив, когда я объявлю эту новость.
– Я счастлива, – сказала вдруг Шелби. – Рада, что у вас будет девочка.
Сара бросила на нее взгляд, полный благодарности.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Шелби.
Они сошли с тропинки и двинулись через траву вслед за собаками. Харпер сказал Шелби, что определенно оставит Сару в начале года. Он говорил это в прошлый понедельник, когда они ели китайскую еду в его офисе: говядину, приправленную экстрактом апельсина, цыпленка в сливовом соусе, грибы и брокколи.
Собаки устали. Сара пристегнула поводки своим питбулям. Шелби проделала то же с Пабло и Генералом. Блинки все еще бродил неподалеку.
– Вы не подержите их? – попросила она Сару.
Шелби шла по траве легкой походкой. Она могла бы схватить Блинки и убежать, оставив Сару с Пабло и Генералом. Если бы Харпер, придя домой, увидел ее собак, он бы понял: Шелби знает, что он лжец. Но если уж на то пошло, собаки для нее важнее Харпера. Теперь-то ее не обманешь.
Шелби взяла Блинки и вернулась к Саре. Она поблагодарила ее и взяла поводки собак. Вместе они отправились к 19-й улице.
– Какие у вас любимые имена для девочек? – спросила Сара.
Парк был заполнен людьми. Повсюду бегали дети, хотя Шелби обычно не замечала малолетних детей и младенцев в колясках.
– Дочь моей подруги зовут Жасмин.
– Красивое имя, – сказала Сара. – Мне оно нравится.
Они дошли до Пятой авеню.
– Вы идете до 89-й улицы? – спросила Сара.
– Нет. Мне в центр. – ответила Шелби.
– Буду думать о ней как о Жасмин. – Сара слегка похлопала себя по животу. – Благодарю вас за имя. И спасибо, что вы рады за меня.
Шелби осталась стоять на месте, а Сара пересекла Пятую авеню и помахала ей рукой. Шелби помахала ей в ответ.
Она отправилась в обратный путь, в сторону деловой части города. Такси ей удалось остановить только в районе 59-й улицы.
– Придется взять с вас дополнительную плату за животных, – сказал ей таксист. Он совсем не похож на предыдущего шофера.
– Хорошо. Поезжайте вдоль Девятой авеню.
Шелби попросила его остановиться у ветеринарной клиники и пообещала лишних двадцать баксов, если он пять минут приглядит за собаками.
– Но только пять минут, – сказал таксист. – Иначе это будет стоить еще больше.
Шелби направилась ко входу. Она знала сторожа Леандро, который чистил клетки и наблюдал за помещением для собак по уик-эндам. Когда она постучала по стеклу, он помахал ей рукой и впустил внутрь.
– Сегодня не понедельник, – сказал он ей. Все знают ее расписание. Охранник выглядел озабоченным. – Вы уверены, что док ожидает вас?
Теперь она знала наверняка: у него там какая-то другая женщина.
– О да! – заверила она Леандро, приятного человека, наверно, ровесника ее отца.
Обеспокоенное выражение осталось на его лице, но Шелби уже бежала по коридору. Еще не открыв дверь, она уже слышала их. Бормотание любовников: хриплый голос девушки и его голос, который она узнает всегда. Шелби вошла, готовая к самому худшему, но все же она оказалась в ступоре при виде Харпера и лежащей под ним девушки. Она была молода, с густыми, длинными черными волосами. Кажется, она из отдела выписки счетов, а может быть, это студентка ветеринарного училища, проходящая практику в этом семестре.