Цель ее действий – защитить Маравелль. Шелби понимала, каким огорчением будет для подруги узнать правду. Маравелль встретила отца ее детей, когда ей было шестнадцать, то есть она была младше, чем Жасмин сейчас. В то время он был женат и вскоре проделал с Маравелль то же, что ранее со своей супругой. «Если мужчина лгал какой-то женщине, он будет лгать и тебе», – однажды сказала Маравелль Шелби. К тому времени, когда Маравелль обнаружила, что ее любовник не только обманщик, но к тому же торговец наркотиками, у нее уже было от него трое детей. Самое страшное – если Жасмин повторит ее ошибки.
Листья растущей у гаража виноградной лозы издавали приятный запах. У Шелби в руках была щетка для пола, деревянная ручка которой торчала как пика. Она пересекла улицу, сердце учащенно билось, его пульсация отдавалась в ушах. Это тихий район, в большинстве домов только заканчивали ужин, мыли тарелки и убирали в сушилки. Чуть дальше во дворе играли дети, их оживленные голоса отдавались эхом.
Из машины раздавался звук бас-гитары, вызывая дрожь в позвоночнике Шелби. Дыхание у нее было учащенное, поскольку возникла ситуация типа «дерись или убегай». Из-за тонированных стекол она не видела своего противника. Подойдя к машине, Шелби постучала по ветровому стеклу. Никакой реакции не последовало. Она проделала это снова. Сердце забилось так сильно, что ей стало больно. Вся грудь запылала.
– Я хочу с тобой поговорить! – закричала она в окно.
Ее голос прозвучал мягко, не так, как ей бы хотелось. Шелби ожидала, что он опустит стекло, но вместо этого Маркус открыл дверь и вышел из машины. Ему на вид было больше, чем она ожидала, он был почти ее возраста. Волосы коротко пострижены, на шее татуировка в виде короны. Одет он был как и подобает случаю – кожаный пиджак и дорогие джинсы, но обивка в машине рваная. Маркус вывалился наружу вместе с клубами дыма. Как видно, курил травку, сидя в машине. Никакие силы на земле не должны сблизить его с Жасмин, каким бы крутым он ни выглядел.
– Это не автостоянка, – сказала Шелби. – Проезжай дальше.
Маркус плотный, гибкий, обкуренный. Он даже был по-своему красив.
– Зачем? Я не вижу здесь знака, запрещающего стоянку.
– Те, кому надо остановиться надолго, покупают талон на парковку. – Господи боже, она заговорила как противная школьная училка. Неудивительно, что он насмешливо улыбнулся.
– Ведите себя разумно, леди. Проваливайте к чертовой матери.
Маркус повернулся к ней спиной и сел в машину, хлопнув дверью. Шелби теперь видела его силуэт сквозь темное стекло. Что, черт возьми, он имел в виду, называя ее «леди»? Маркус откинулся назад, опершись на подголовник, но был наготове дать отпор Шелби, если она вновь будет докучать ему.
Шелби снова постучала по ветровому стеклу, на этот раз – краем щетки, ощущая, как внутри ее словно разгорается пламя – верный знак того, что она готова совершить безрассудный поступок. Шелби стучала до тех пор, пока он наконец вновь не открыл дверь.
– Ну, что еще? – закричал Маркус.
– Не хочу, чтобы ты снова приезжал сюда. Если будешь преследовать ее, я обращусь в полицию.
Маркуса Пэрриса осенило: Шелби говорит о Жасмин. На этот раз он вышел из машины разъяренный. Шелби сделала шаг назад. Она машинально держала щетку для пола перед собой.
– Думаете, вы вправе указывать мне, как поступать? – сказал оппонент Шелби с явной угрозой. – Вы не можете запретить мне видеть ее. – Маркус осмотрел Шелби сверху донизу. Футболка, щетка для пола, тяжелые черные ботинки. – Я друг этой семьи, а вы – никто. Кстати, кто вы такая? Уборщица?
– Я упрячу тебя в тюрьму, если вновь побеспокоишь ее. И ты не друг семьи. Они тебя ненавидят.
Маркус в ответ широко улыбнулся, так что на лице появились ямочки. Шелби теперь увидела, почему Жасмин им увлеклась, как он мог заговорить ей зубы, сияя своей великолепной улыбкой. Наверно, девочка безумно влюбилась в него, прежде чем заметила знаки, предупреждающие об опасности, и сообразила, каким грубым и властным Маркус бывает.
– Вы сумасшедшая, – сказал он Шелби. – Лучше не лезьте не в свое дело.
– Жасмин разорвала отношения с тобой.
– Она принадлежит мне.
Когда Маркус отвернулся, Шелби ударила вдруг его по спине. Он, повернувшись, выпалил ей в лицо:
– Больная на голову сука!
И прежде чем Шелби успела ответить, Маркус обрушил на нее свой кулак. Шелби отшатнулась назад, ловя воздух открытым ртом. В первый момент она была в шоке и ничего не почувствовала, но тут же ее пронзила резкая боль. Кровь хлынула струей, трудно было поверить, что она вытекала из ее носа. Шелби выставила перед собой щетку, пытаясь защититься.
– Ты думаешь, меня это остановит? – ухмыльнулся Маркус Пэррис. Шелби для него – пустое место, какая-то надоедливая муха, не более.
Охваченная ненавистью, она не сразу услышала вой сирены. На улице рядом с ними остановилась полицейская машина, и два копа подбежали настолько быстро, что Шелби показалось, что она увидела ускоренную съемку. Они схватили парня из Куинса и швырнули на борт машины. Маркус ударился об нее с глухим стуком, пытаясь вывернуться, и тогда Шелби увидела блеск наручников. Голова ее кружилась, кровь стучала в висках. Она подумала, что сейчас упадет, но тут ее подхватила чья-то рука. Это была женщина. Миссис Диас.
– Опустите голову вниз. – Миссис Диас дала Шелби кусок какой-то ткани, чтобы попытаться остановить кровь, льющуюся из носа. – Голова кружится?
Шелби кивнула.
Подошел один из полицейских.
– Сейчас вызовем «Скорую помощь».
– Не надо, – запротестовала Шелби.
– Здравствуйте, миссис Диас, – сказал полицейский. Он знал, что мать Маравелль работает в больничном пункте первой помощи. – Хорошо, что вы позвонили. Надо проверить состояние ее здоровья.
Оказывается, миссис Диас, подъехав к дому после работы, увидела стычку на улице и тут же набрала 911. Потом сходила в дом и вынесла кусок льда, который сейчас протягивала Шелби.
– Приложите это к носу.
– Он сломан? – спросила Шелби. – Единственная приятная черта на моем лице.
Коп и миссис Диас бегло осмотрели повреждения.
– Нет, только синяк, – пришли они к общему мнению.
– Это был предупредительный удар, – сказал коп. – Вам повезло. У него был пистолет в бардачке.
Парня из Куинса повели под охраной в полицейскую машину. Офицер записал показания Шелби о случившемся.
– Он преследовал несовершеннолетнюю внучку миссис Диас.
– Но именно вы подверглись нападению, поэтому, как я предполагаю, вы хотите выдвинуть обвинения.
– Да, – вмешалась в их разговор миссис Диас. Шелби меньше всего на свете хотелось бы иметь дело с этим наглецом, ухажером Жасмин. – Если вы доведете дело до суда и ему выпишут запретительный приказ, этим не придется заниматься Жасмин. Правильно я говорю? – спросила она офицера.
– Мы можем это сделать, – сказал полицейский. Он молод, наверно, ему столько же лет, сколько и Шелби.
– Хорошо, тогда я готова выдвинуть обвинения, – заявила она.
Шелби и миссис Диас остались стоять на тротуаре, а офицер вернулся в свою машину, чтобы заполнить бумаги.
– Я видела, что этот человек парковался здесь и раньше. Вот почему постаралась вернуться домой в это время. Вам повезло, – сказала миссис Диас, обращаясь к Шелби.
– Да, пожалуй, что так, – согласилась она.
Офицер вернулся и попросил Шелби подписать несколько документов, а потом заехать в полицейский участок, чтобы побеседовать с сержантом и сделать заявление под присягой. Миссис Диас отвезла туда Шелби на своем «Субару», безукоризненно чистом как внутри, так и снаружи.
Пока Шелби отвечала на вопросы, миссис Диас ждала ее на парковке. Шелби успела замерзнуть, ее трясло от холода. Миссис Диас посоветовала ей назвать адрес Маравелль вместо своего: тогда ухажер Жасмин будет немедленно арестован, если появится по этому адресу. Вскоре они расскажут Маравелль всю эту историю, но пока ответственность лежала на Шелби. И тут она поняла, что по-прежнему сжимает в руке щетку для пола. Шелби все это время носила ее с собой, словно ведьма, прилетевшая на метле. Когда сержант спросил ее, почему, имея официальное место жительства в Нью-Йорке, она хочет оформить запретительный судебный приказ в Вэлли-Стрим, Шелби ответила, что она служанка.
– Я часто нахожусь в этом доме.
По крайней мере это – правда.
Когда Шелби вышла из полицейского участка, уже стемнело. Миссис Диас зажгла фары автомобиля, чтобы Шелби легко нашла его. Ее нос заметно распух, но кровь больше не шла. Однако миссис Диас настояла, чтобы они заехали в пункт первой помощи.
– Совершенно необязательно, – ответила Шелби.
Миссис Диас и слушать ее не хотела.
– Кто из нас работает в больнице?
Поскольку миссис Диас сослуживцы уважают, медсестра приемного отделения без промедления осмотрела Шелби. Ей выписали рецепт болеутоляющего и порекомендовали держать лед на распухшем носу.
– Я же говорила вам, что у меня все в порядке, – сказала она миссис Диас.
Шелби собиралась сесть на поезд и уехать в город, где ее ждали собаки, но миссис Диас настояла, чтобы она провела ночь у них. Когда они приехали к Маравелль, Шелби позвонила своему соседу, официанту, который работает по ночам, и попросила его перед уходом вывести собак на прогулку. Она пообещала вернуться утром. Потом села на крыльце и стала ждать детей с баскетбольного матча.
Шелби удивилась, когда миссис Диас, открыв сетчатую дверь, вынесла два бокала рома и воду со льдом в стаканах. Они переместились на плетеную кушетку.
– Это гораздо лучшее средство, чем викодин, – сказала миссис Диас.
Подъехала машина кавалера Маравелль, она вышла из нее и помахала им рукой.
Миссис Диас выглядела недовольной.
– Этот мужчина не для нее. Слишком стар.
– Надо было вам встречаться с ним, – предложила Шелби.
Миссис Диас засмеялась.
– Я бы его научила кое-чему.
– Что вы тут делаете? – спросила Маравелль, поднимаясь на крыльцо. – Никогда не видела, чтобы вы даже разговаривали друг с другом. Что случилось с твоим лицом, Шелби? – воскликнула она, присмотревшись.