Джеймс осознал, что она не готова сейчас к чему-то большему, и отступил как настоящий джентльмен, хотя Шелби не была уверена на сто процентов, что хотела от него именно этого.
– Вот почему я никогда не обнаруживал себя, а посылал вместо этого почтовые карточки, – сказал Джеймс. – Боялся, что напугаю тебя.
Шелби сердито смотрела на него:
– Я вовсе не испугана.
– А мне кажется, что да. Ты похожа на Бэмби.
– Ничуть не похожа. А если уж кто-то из нас испуган, так это ты.
Джеймс рассмеялся.
– Я просто в ужасе. – Он поцеловал ее снова, потом остановился. Она с трудом перевела дыхание. – Скажи прямо сейчас, хочешь ли ты меня. Я должен услышать это от тебя.
Шелби долгое время гордилась тем, что не испытывает никаких чувств. Каждый раз, когда она держала руку над пламенем, брила голову, всякий раз, когда разрушала очередные отношения с мужчиной, Шелби доказывала этим, что она девушка, которой нельзя причинить боль. Почему она должна открыться ему теперь, когда вот-вот уедет?
Джеймс принял ее молчание за нежелание физической близости с ним.
– Ладно. – Он снял ее со своих колен и схватил пиджак. – Пойдем. Я провожу тебя до дома. – Когда они вышли, он вручил ей экземпляр «Ворона». – Для архива, который у тебя когда-нибудь будет, – пошутил он.
– Спасибо, – сухо отреагировала Шелби.
– Можешь написать мне благодарственное письмо, если захочешь, – сказал он не без горечи.
– Не исключено, что я так и сделаю.
Они взяли Купа и направились в сторону Челси. Шелби шла с Джеймсом под руку, но он никак не реагировал на это.
– Не говори мне, что боишься темноты, – сказал Джеймс, вновь впадая в саркастический тон. Он выдернул руку, и ей трудно было винить его за это. Она мисс Раздираемая Противоречивыми Чувствами. Мисс Трусиха. Почему она должна отпускать его, если все время ждала своего шанса?
– У меня четыре собаки, – проинформировала его Шелби.
– Хорошо. – Джеймс стал выглядеть еще более смущенным, чем раньше.
– Одна собака слепая. Другая – большая пиренейская собака. Третья – пудель.
Многие мужчины ненавидят пуделей, но Джеймс вовсе не проявил отвращения.
– А четвертая собака какой породы? Датский дог?
– Французский бульдог. Я украла его у бродяжки. Схватила и унесла вместе со слепой собачкой. В сущности, большую пиренейскую я тоже своровала.
– Да ты настоящая похитительница собак. Когда идешь на дело, надеваешь черное платье и маску?
– Я еще своровала котенка, но отдала его.
– Нормальный ход! Ты же вроде не кошачьего племени.
Шелби неожиданно поцеловала Джеймса.
– Но хочу к нему принадлежать.
Она пригласила его к себе в квартиру. На ночном столике у нее стояла коробочка для украшений, и Джеймс почему-то направился прямо к ней.
– Эй! – предостерегающе воскликнула Шелби.
Но было уже слишком поздно. Джеймс обнаружил почтовые открытки. Он повернулся к ней, ухмыляясь.
– Да, я сохранила их, – сказала Шелби.
– Я вижу.
– Ты ведь знал это заранее.
Джеймс пожал плечами. Он познакомился с собаками и, как и подозревала Шелби, Джеймс им, кажется, понравился. К Купу, правда, они отнеслись с подозрением. Джеймс оперся на обеденный стол Иды, двоюродной бабушки Бена, и потрепал голову Пабло. В кармане у Джеймса оказались собачьи лакомства, которые сделали его еще более привлекательным для собак, кроме Генерала, весьма кисло взирающего на гостя. Он даже издал горловые звуки, напоминавшие рычание.
– Мне не нравится, как он смотрит на меня, – сказал Джеймс о бульдоге. – Словно я соперник. – Джеймс сгреб в охапку Шелби и затащил ее в ванную, где они оказались наедине. – Как ты тут разворачиваешься?
Она показала ему как, усевшись на раковину и охватив его ногами.
– Мы скрываемся здесь от наших собак, – сказала Шелби.
Они услышали, как Дружок скулит в коридоре. Маленькая лапа заелозила под дверью.
– Я устал прятаться, – сказал Джеймс. – Больше никаких почтовых карточек.
На этот раз Шелби его не остановила, и он проделал все, что хотел. Возможно, когда-то он был чудовищем, да и она тоже. Не исключено: единственное, что их объединяло, – они оба оказались выжившими. Но это не прошлое, не ледяная дорога. Это то, что она хотела здесь и сейчас.
Шелби пришла домой из клиники Общества защиты животных и нашла Тедди и Дориана, сидящих на корточках у дверей здания. В первый момент она восприняла это как галлюцинацию. Но это не была игра ее воображения: на Десятой авеню определенно был припаркован «Субару» миссис Диас, а перед нею на ступеньках крыльца удобно расположились двое близнецов. Один из них, как она считала, сейчас должен был быть в Вэлли-Стрим, а другой в пансионате, который не разрешалось покидать.
– Это, наверно, шутка? – спросила Шелби. Дело происходило на закате яркого весеннего дня. Воздух был чист и свеж после короткого ливня. – Скажите, что это не вы.
– Привет, Шелби. – Тедди встал, чтобы обнять ее. – Вы даже не знаете, как это здорово – видеть вас.
Он по-прежнему был очень красив, даже избыточно, что казалось опасно для его собственного благополучия, и так же обходителен.
– Мы решили нанести вам визит, – сообщил Дориан. У него, по крайней мере, хватило приличия выглядеть виноватым.
– Ты поехал, чтобы забрать его? – спросила Шелби Дориана. – На машине бабушки и с ученическими правами?
Они бродили весь день по городу, жутко устали и теперь целиком рассчитывали на нее. Мальчики объяснили, что Тедди зарегистрировался в школьной клинике как страдающий желудочным заболеванием, а потом, как и было запланировано, вылез в окно, пробежал через поле, нырнул в кусты и пролез через дырку в заборе – а там его уже ждал Дориан с машиной.
– Похоже на побег из тюрьмы, – констатировала Шелби.
– Скорее на выходной день, – поправил ее Тедди. – Медсестра не появится до одиннадцати часов ночи. Мой приятель разносит подносы с обедом, и он меня прикроет.
– А сюда вы приехали, чтобы меня арестовали за укрывательство подростка, проигнорировавшего распоряжение суда?
Близнецы переглянулись. Маравелль нередко вспоминала, что в раннем детстве они спали в одной кровати и с трудом переносили, когда их разделяли.
– Мы приехали к вам, потому что мне нельзя водить машину без взрослого, старше двадцати одного года, рядом, – сказал Дориан.
Шелби рассмеялась:
– Это, конечно, шутка?
– Нет, в самом деле. У меня нет законного права на вождение. Если меня поймают, прав я не получу никогда.
Теперь Шелби все стало ясно. Они приехали к ней, потому что осознали, в какую неприятную ситуацию могут попасть. Им нужен был водитель.
– Если вы думаете, что я отвезу вас в Олбани, вы глубоко заблуждаетесь. Я не вожу машину.
– Но вам придется это сделать, – умолял ее Дориан.
– Ничего подобного.
Шелби открыла парадный вход в дом. Почему она почувствовала спиной глаза Дориана, немую мольбу в них? Близнецы поднялись за ней в квартиру. Собаки радостно встретили их. Шелби попросила Дориана позвонить в «Хунань» и заказать что-нибудь на обед. Пока он говорил по телефону, она спросила Тедди:
– Ты, наверно, доволен, что вовлек брата в противоправные действия?
– Я не рассматривал ситуацию в таком аспекте.
– Тебе пора начинать думать, – посоветовала ему Шелби.
На столе лежал экземпляр «Ворона», и Тедди сгреб листы.
– Вы читаете такое? Комиксы? – Он сильно удивился.
Тедди уселся на диван почитать, пока Дориан пристегивал поводки собакам, чтобы вывести их на прогулку и купить бутерброды в дорогу. Он был похож сейчас на того мальчика, которого впервые увидела Шелби в ту пору, когда ненавидела детей или только так думала, пока не взяла на временное попечение его, Тедди и Жасмин. После обеда Шелби сказала:
– Всё, едем, пока я не передумала.
Они сели в машину и выехали на Вестсайдское шоссе, идущее в сторону скоростной магистрали. Сердце Шелби сильно билось: она почти не садилась за руль после аварии, а теперь была в ответе за сыновей Маравелль. Шелби крепко держала руль, ее руки вспотели от волнения. Дориан сидел рядом, показывая дорогу. Наверно, ему казалось, что он эксперт.
– Держитесь средней полосы, тогда никто вас не подрежет.
Тедди развалился на заднем сиденье, он с головой ушел в «Ворона». Изгой в книге Джеймса плачет льдом, а не слезами. Он способен заморозить лужайку, переулок, улицу, человеческое сердце. Но он ничто без своего брата. Тедди не спеша добрался до конца истории.
– Выходит, там есть хороший брат, Ворон, который вынужден платить за грехи своего скверного братца. Ваш друг написал рассказ на жеваный-пережеваный сюжет. Это просто перепев истории Каина и Авеля. Ничего нового.
– Это совсем не то, что им было задумано. – Шелби наблюдала за Тедди в зеркало заднего вида. Джеймс никогда не вел себя как шестнадцатилетний – нынешний возраст Дориана и Тедди. Он был по своему восприятию мира десятилетним мальчишкой, а потом сразу превратился в древнего старца. – Джеймс пишет о чувстве вины и скорби.
– Вам не кажется, что надо сосредоточить все внимание на дороге? – спросил Дориан.
– Брат автора умер, – пояснила Шелби. – У него не было второго шанса.
– Наверно, предполагается, что я должен пожалеть автора, который чувствует свою ответственность за брата? Плохой брат должен спрыгнуть с крыши или как? Избавить мир от своей жалкой личности? А почему вы думаете, что это мой второй шанс? А что, если я перейду через грань и низринусь в бездну греха?
– Дай-ка мне книгу. – Шелби протянула руку назад.
– Только не за рулем, – предупредил ее Дориан.
– Все плохие гены достались мне, – сказал Тедди. – Это ни для кого не секрет.
– Чушь собачья, – заметил Дориан.
Тедди имел в виду их отца, человека с криминальным прошлым, который отбывал срок тюремного заключения в Райкерсе и не видел мальчиков с четырехлетнего возраста. Время от времени отец мальчиков присылал Маравелль чеки, который она неизменно рвала на мелкие кусочки, всякий раз повторяя, что, если ничего не брать у него, ничего не будешь должен.