Он ухватился за плот и, повернувшись, принялся ловить что-то в воде позади себя.
— Что вы там ищете, мистер Каттер?
— Ищу? Я… кхм… слушайте, мистер Шеттерхэнд, мне непременно нужно снова пристегнуть эти чертовы подтяжки!
— Зачем?
— А затем, что без них я теряю штаны. Они уже наполовину сползли с меня и теперь плывут почти отдельно. Не могли бы вы немного помочь мне, сэр?
Совместными усилиями мы водворили его штаны обратно, и путешествие продолжалось. Но мне уже было окончательно ясно, что хотя плавать Олд Уоббл и умеет, однако совсем не так хорошо, как думает. В этом не могло быть никаких сомнений: теперь мне приходилось толкать и плот, и повиснувшего на нем старика. Это ставило под угрозу весь план.
— Давайте вернемся, мистер Каттер, — предложил я, не видя другого выхода. — Вы уже устали, а самое трудное еще впереди. Подумайте об опасностях, которые ждут нас на острове!
— А я уже подумал, — бодро ответил мой спутник. — Именно поэтому я стараюсь не перенапрягаться, чтобы быть в форме в самый ответственный момент. Вернуться! Придет же такое в голову! Это же позор!
Позорить его мне совсем не хотелось, но как быть дальше — вот вопрос. Следует ли настаивать на возвращении, или все-таки рискнуть и понадеяться на него? Вполне возможно, что он действительно не устал, а просто экономит силы. К тому же мы успели проделать больше половины пути, и будет обидно, если это окажется впустую. И я решился плыть вперед — была не была! Но мои заботы от этого не уменьшились. Прошло еще несколько минут, и меня осенила одна идея:
— Устраивайтесь-ка вы на плоту, мистер Каттер. Ложитесь грудью на раму и отдыхайте. Плыть будем с прежней скоростью, а вы побережете силы.
— Хорошая мысль, — отозвался старик. — Но не будет ли вам слишком тяжело?
— О, не беспокойтесь. Только сделайте, о чем я прошу.
Он последовал моему совету и перебрался, если можно так выразиться, в «первый класс» нашего корабля. Когда мы поплыли дальше, он заговорил:
— Знаете, сэр, что я думаю? Часовые догадаются о нашем присутствии, даже если и не заметят нас самих.
— Каким образом?
— Они наверняка зададутся вопросом, с чего это куча тростника движется по спокойному озеру. Ведь здесь нет ни ветра, ни течения.
— Насчет ветра вы правы, а в остальном ошибаетесь. Со дна бьют ключи, и озеро соединено протокой с Рио-Пекос. Так что течение тут есть, хотя и медленное, и команчи об этом прекрасно знают. Плывущий куст их не удивит, проблема в другом.
— В чем?
— В вас.
— Ха! Сколько раз повторять, что напрасно вы тревожитесь. Когда дойдет до настоящего дела, я не подведу.
— Хм! О плавании как таковом я сейчас говорить не буду; к этому вопросу мы еще вернемся, прежде чем пускаться в обратный путь. В настоящий момент меня беспокоит ныряние. Если вы и с ним не справитесь, нам крышка.
— Помолчите, сэр! — непреклонно заявил Уоббл. — От меня требуются сущие пустяки: нырнуть поглубже, когда вы подадите сигнал, и вынырнуть через несколько десятков ярдов. Такое сумел бы и ребенок. А человеку моей комплекции, у которого на костях и мяса-то почти не осталось, нетрудно быть мастером ныряния!
Тут он был прав. Его непоколебимая самоуверенность вновь заставила меня прекратить спор, хоть я и понимал, насколько лучше было бы взяться за дело одному.
Мы приближались к цели, и я слегка отклонил плот, чтобы он двигался к острову не напрямик, а по касательной. Отсюда уже отчетливо виделись не только костры индейского лагеря, но и небольшой огонек, разложенный часовыми. Звездное небо отражалось в спокойной воде, и я греб плавно и медленно, стараясь лишний раз не плеснуть и не вызвать предательской ряби. Убедившись, что все идет как надо, я обратился к моему спутнику:
— Мистер Каттер, нам пора менять позицию.
— Ладно, сейчас будет сделано, — отозвался старик.
— Одну минуту. Хочу вас предупредить: с того момента, как мы спрячемся под тростником, разговаривать надо поменьше, и только шепотом!
— Само собой!
— Грести надо будет еле-еле, лишь слегка помогая течению. Предоставьте это мне.
— С удовольствием. Вы только скажите, когда настанет пора нырять.
— Вы действительно сумеете сделать это?
— Довольно шуток, мистер Шеттерхэнд. Не бойтесь за меня. Я даю вам слово, что со мной у вас трудностей больше не будет.
Тон у старика был гораздо серьезнее, чем прежде, и я немного воспрянул духом. Может, он и вправду неплохой ныряльщик?
Мы бесшумно поднырнули под плот, просунув головы в предназначенные для этого отверстия, а руки — в кожаные петли. Теперь каждый из нас висел в воде, словно гимнаст на кольцах. Плот по инерции увлекал нас вперед, и управлять им сейчас было очень легко — стоило лишь чуть шевельнуть рукой или ногой. В соответствии с планом оставалось ждать, пока нас заметят. Время тянулось томительно медленно.
— Увеселительная прогулка на яхте! — шепнул старик. — Вам хорошо все видно, сэр?
— Достаточно хорошо.
— Мне тоже. Теперь должна появиться голодная щука, которая примется обкусывать нам ноги и вообще… Как хорошо, что тут не водятся подобные твари — или, скажем, аллигаторы! Э, смотрите-ка!
— Я его вижу.
— А он видит нас. Ну-ка, что он станет делать?
До острова в этот миг было шагов шестьдесят. Сквозь разрыв в стене кустарника мы могли наблюдать костер, а на фоне его — темную фигуру индейца. Он спустился зачерпнуть воды и сейчас стоял, рассматривая наше «судно». Поглядев несколько секунд на неподвижную кучу тростника, команч повернулся и неторопливо пошел назад.
— Молодец этот парень! — восхитился Олд Уоббл. — И знать о нас ничего не хочет.
— Хорошо, если так; но лучше подождем еще немного. Может, они все-таки забеспокоятся.
Минута тянулась за минутой, остров надвигался, но никто из стражей больше не показывался. Сорок шагов… тридцать… двадцать… десять… Мы тихо скользили вперед.
— Мистер Каттер, — зашептал я, — пора! Я ныряю налево, вы направо, и плывем вдоль берега в разные стороны, чтобы не столкнуться под водой. Выбравшись наверх, мы окажемся у них в тылу. Но прошу вас, приложите все старания! Действовать надо быстро и тихо. Ваши руки еще в петлях?
— Нет.
— Вы готовы?
— Да. Могу нырять, this is clear!
— Тогда прочь от плота!
Набрав полную грудь воздуха, я нырнул и поплыл, огибая остров. Через несколько десятков ярдов я всплыл на поверхность, в два взмаха добрался до берега и прислушался. Ничто не нарушало ночной тишины. Олд Уоббла я отсюда видеть не мог, но был уверен, что и он благополучно достиг острова с другой стороны. Теперь следовало думать не о нем, а о часовых, и я, припав к земле, пополз меж кустов. Скоро я увидел обоих индейцев: они спокойно сидели у костра, один — спиной ко мне, другой — повернувшись в профиль. Чуть поодаль, под деревом, лежал пленник. Лицо его оставалось в густой тени, и огонь освещал только связанные ноги. Мне пора было приниматься за работу.
Очень медленно, чтобы не задеть ни ветки, ни травинки, я выпрямился и прикинул расстояние: в самый раз. Три быстрых прыжка, удар кулаком в висок одному, такой же удар другому — и оба команча, не никнув, мешками повалились на землю. Я оглядел их: они были живы, но надежно оглушены.
— Боги, да это белый! — удивленно воскликнул пленник. — Вы пришли, чтобы…
— Да, да, — торопливо прервал я его. — Мы побеседуем позднее, а сейчас нам надо спешить. Давайте сперва освободимся от этих украшений.
Я опустился на колени и вынул нож, собираясь перерезать ремни, которыми он был связан. В этот миг позади нас раздался шорох.
— Это вы, мистер Каттер? — спросил я, не оборачиваясь, поскольку никого, кроме Олд Уоббла, здесь быть не могло.
— Уфф! Уфф! — ответили два незнакомых голоса. Я вскочил и увидел двух мокрых индейцев, остолбенело глядевших то на меня, то на своих недвижимых товарищей. Впоследствии Олд Шурхэнд объяснил мне, что стражу на острове сменяли каждые три часа, очередная пара часовых прибыла вплавь, а прежние тем же путем возвращались в лагерь. Произошло непредвиденное — наш визит совпал с моментом смены караула.
Мое замешательство длилось не больше секунды. Бросившись к ближайшему индейцу, я схватил его за горло и опрокинул на землю ударом кулака. Но в тот миг, когда я повернулся ко второму команчу, он пришел в себя, отпрянул и пустился наутек, отчаянно вопя, словно за ним гнались черти. С разбега кинувшись в озеро, он поплыл к лагерю, даже в воде не переставая громко звать на помощь.
Нельзя было терять ни секунды. Подскочив к Шурхэнду, я поспешно разрезал его путы. Оказывается, он был не только связан по рукам и ногам, но и растянут между двумя толстыми кольями, вкопанными в землю.
— Вы можете двигаться, сэр? — спросил я, пока он осторожно поднимался на ноги. — Говорите скорее, прошу вас!
Я видел его впервые, но сейчас не было времени разглядывать нового знакомого. Он потянулся всем своим могучим телом, потом нагнулся, взял нож у одного из оглушенных индейцев, и ответил так спокойно, как будто мы с ним беседовали, сидя где-нибудь у горящего камина, в уюте и безопасности:
— Я смогу все, что вы потребуете от меня, сэр.
— И плыть тоже?
— Конечно. Куда?
— На тот берег озера. Там нас ждут мои спутники.
— Годится. Но давайте не будем откладывать это дело. Индейцы нагрянут сюда с минуты на минуту.
И правда, в лагере команчей уже поднялся дикий шум. Невозможно даже описать ту невероятную смесь воинственных криков, злобного рева и растерянных возгласов, которая доносилась до наших ушей. Вскоре эта какофония сменилась громким плеском — команчи прыгали в воду и плыли к острову, чтобы расправиться с врагами. Надо немедленно удирать. Но куда делся Олд Уоббл?
— Мистер Каттер! — позвал я, с трудом перекрикивая вопли разгневанных индейцев. — Мистер Каттер, где вы?
Шурхэнд уже стоял на берегу, поглядывая на приближающихся противников. На мои выкрики он обернулся и спросил: