Первое, чем мы занялись после прибытия, было устройство пленных. Мы разместили их там же, где находились люди Большого Шибы, апачи образовали вокруг них плотное, непроницаемое кольцо. Забота о лошадях была передана в руки Энчар-Ро, отрядившего для этой цели некоторое количество воинов, которые занялись тем, что через узкий проход по одному подводили мустангов к воде. Естественно, на это потребовались часы.
Найини обладали весьма скудным запасом провианта, поэтому апачи были вынуждены поделиться с ними. Следовательно, нам нужно было, насколько возможно, сократить время нашего пребывания в оазисе. Было решено отправиться к Ста деревьям уже на следующее утро.
Я обобщаю до некоторой степени то, что тогда там происходило, но в деталях все протекало отнюдь не столь гладко. Только представьте себе: в одном месте собралось три сотни апачей и двести команчей. Каждый хотел непременно сделать замечание, задать вопрос или высказать какое-нибудь пожелание, причем вокруг все предпочитали обращаться либо ко мне, либо к Виннету. Мы не успевали отвечать. Когда мы, наконец, разделались со всеми делами и смогли подумать о себе, уже наступил вечер, и только тогда мне вдруг пришло в голову, что со вчерашнего дня у меня во рту не было ни капли воды. О других я позаботился, а о себе не подумал. Когда я сказал об этом Виннету, он ответил, смеясь:
— Пусть мой брат пьет быстрее, но оставит и мне глоток, потому что я тоже умираю от жажды.
— Ты тоже? Когда ты пил последний раз?
— Вчера, тогда же, когда и ты. Нашим лошадям повезло больше, о них позаботился Кровавый Лис.
Мы вошли внутрь оазиса, там горели два небольших костра, освещавших дом, лужайку перед ним и маленький пруд. На лавках сидели Паркер, Холи, Кровавый Лис, Олд Шурхэнд, Апаначка, Большой Шиба, Олд Уоббл и рядом с ним Генерал. Они уже поужинали, и тут весьма кстати появились Боб и Санна. Судя по всему, наше появление прервало общий разговор, причем последним из говоривших был Генерал, потому что, после того как мы уселись, он продолжил:
— Да, что и говорить, угодили мы тогда в очень веселую компанию. Они там сидели уже третьи сутки, отдыхали после охоты, и, как я слышал, хотели остаться еще на некоторое время. Я насчитал их пятнадцать человек, и среди них были любопытные ребята, я бы даже сказал, в высшей степени любопытные. Но самым интересным оказался один из них, который, видать, чертовски много испытал на своем веку и непрерывно рассказывал разные истории. Это его нисколько не утомляло, как только заканчивалось одно приключение, у него на языке уже было другое, а вслед за ним и третье. Если не ошибаюсь, имя его было Сандлер, но один из приятелей сообщил мне по секрету, что зовут его, собственно говоря, Эттерс, Дэн Эттерс, и что когда-то он носил и другие имена. Это мне было, конечно, безразлично, потому что у некоторых людей имеются вполне достойные основания для того, чтобы поменять одно имя на другое, и, если человек называет себя Сандлер, а на самом деле он Дэн Эттерс, то…
Его прервали. Услышав это имя — Эттерс, Олд Шурхэнд поднялся со своего места и, перегнувшись через стол, спросил:
— Эттерс, в самом деле Эттерс?
— Именно так, сэр.
— Вы хорошо расслышали?
— Никогда не жаловался на слух.
— И точно запомнили?
— Как раз на имена у меня особенно хорошая память.
— Так вы сказали Дэн, то есть Дэниэл, Эттерс?
— Да, его звали именно так и никак иначе!
Ошибся ли я из-за тусклого освещения или это было действительно так? Мне показалось, что глаза Генерала с необычайным интересом остановились на Шурхэнде, который без особого успеха пытался скрыть охватившее его сильное волнение.
— Значит, действительно Дэниэл Эттерс! — сказал он, глубоко вздохнув. — Вы его хорошо разглядели?
— Надо думать, — ответил Дуглас.
— Опишите мне его!
— Хм! Описать? Он что, знаком вам? Вас с ним связывали какие-то отношения, мистер Шурхэнд?
— Да. Я хотел бы знать, действительно ли человек, о котором вы говорите, и есть тот, о ком я думаю. Для этого мне надо знать, как он выглядит.
— Рад вам помочь, вот только не знаю, с чего начать.
— Почему?
— Очень трудно описывать человека, в котором нет никаких особенных черт, который выглядит абсолютно так же, как еще сотня других.
— Ну какой он был в самом общем виде — длинный, короткий, толстый, тонкий?..
— Ладно, если уж на то пошло, по комплекции он такой же, как и я, да и по возрасту тоже. В остальном, как я уже сказал, он выглядит как все прочие люди, так что я, право, и не знаю, что в нем еще описывать.
— И в нем не было ничего такого, что бросалось бы в глаза?
— Совсем ничего.
— Никаких особых примет?
— Нет.
— Вы можете вспомнить, какие у него были зубы?
— Его зу… ага, правильно, его зубы! В них действительно есть нечто, достойное описания.
— Что, что? Не заставляйте так долго себя ждать!
— Гром и молния! Уж больно вы торопитесь, мистер Шурхэнд. У него не хватало двух зубов.
— Каких?
— Одного справа и одного слева.
— Сверху или снизу?
— Конечно, сверху, вам, я думаю, должно быть известно, что отсутствие нижних зубов не так легко заметить. Здесь и там недоставало по одному зубу, что, как я вспоминаю, придавало ему своеобразный вид, когда он говорил, и оказывало влияние также и на его дикцию, он немного шепелявил.
— Это он, это он, тот, кого я разыскиваю, — чуть ли не с ликованием воскликнул Олд Шурхэнд.
— Что? Вы разыскиваете этого человека?
— И как! Много лет! По всем штатам, в прериях, в дремучих лесах, в глубоких каньонах и высоко в горах среди скал. Я гонялся за ним, сидя в утлом каноэ, и шел по следам, оставленным им на равнинах Миссури.
— Так, значит, он ваш враг?
— Враг, и такой, что я не в силах представить себе врага страшнее его.
— Извините, но это меня удивляет. Этот Дэн Эттерс на вид такой безобидный, ну просто как маленький ребенок.
— Он демон, дьявол, сатана и… ну, в общем, я не думаю, что в аду найдется кто-нибудь, кто был бы хуже, чем он.
— Стоп, мистер Олд Шурхэнд, — поспешно прервал я его. — Вы слишком взволнованы. Может быть, вы его с кем-то путаете?
— Нет, нет, ни в коем случае! Он как раз тот…
Он не понял намека и продолжал говорить, но мой предостерегающий взгляд отрезвил его. Он замолчал и, взяв себя в руки, закончил уже более спокойным тоном:
— Впрочем, не важно: все это дела давно минувших дней, и не стоит их больше вспоминать.
— Нет уж, вспомните, пожалуйста, мистер Шурхэнд, — сказал Генерал, — вероятно, это какая-нибудь очень интересная история, и я бы ее с удовольствием послушал. Вы не хотите ее рассказать?
— Она очень длинная и неинтересная и только отнимет у нас время. Итак, где вы встретили этого Эттерса? Внизу, в Форт-Терреле?
— Да, там, как я уже сказал.
— И он собирался там оставаться?
— Думаю, да. По крайней мере, он так сказал.
— Как долго?
— Неделю, если я его правильно понял.
— А сколько времени прошло с тех пор, как вы с ним говорили?
— Четыре дня, считая сегодняшний.
— Четыре дня! Значит, осталось три.
— Вы так странно говорите. Вы что, хотите туда поехать?
— Да, я хочу туда съездить; точнее говоря, мне необходимо это сделать!
— Но может быть, его там уже и нет!
— Тогда я отправлюсь за ним! Я пойду по его следам, куда бы они меня ни привели!
Снова поймав мой предостерегающий взгляд, он сник, сел наконец на свое место, потер рукой лоб и закончил разговор следующими словами:
— Хау! Пусть его бегает где хочет! Он принес мне большую беду, но что я смогу с ним сделать, даже если отыщу? Прошло уже много лет, и никакой суд не станет теперь этим заниматься. Не стоит об этом больше говорить!
Спустя некоторое время я ушел в дом. Он последовал за мной и, поскольку нас здесь никто не мог слышать, спросил:
— Вы хотели со мной поговорить, сэр?
— Конечно.
— Зачем вы мне кивали?
— Потому что вы не должны были так себя вести. Я не доверяю этому насквозь фальшивому генералу.
— Я тоже нет, но он никак не может повлиять на мои дела!
— Это еще вопрос. Он смотрел на вас крайне внимательно и произнес имя Эттерса так отчетливо, будто он это сделал специально для вас.
— То, что он его назвал — чистая случайность. Я убежден в этом.
— А я — нет. Думаю, он сделал это намеренно.
— Какими намерениями мог руководствоваться этот человек, который меня совсем не знает?
— Он знает вас, сэр, и очень хорошо!
В этот момент вошел Апаначка. Он осторожно осмотрелся и, увидев, что мы одни, спросил:
— Мои братья говорят о человеке, имя которого назвал Генерал?
— Да, — ответил я.
— Я видел его.
— О! Где?
— В Каам-Кулано.
— Когда?
— Два года назад, когда был еще мальчиком.
— Это давно, очень давно, — разочарованно заметил я.
— Его звали Эттерс.
— В самом деле? И ты это запомнил?
— Я это помню, потому что я его ненавидел.
— Из-за чего?
— Он смеялся над моей мамой, которую я люблю.
— Что ему было нужно у вас?
— Этого я не знаю. Он жил в палатке шамана, и всякий раз, когда он там оказывался, мама попадала во власть злого духа, который пронизывал всю ее.
Он хотел сказать, что ее тело охватывали судороги.
— Ты можешь описать, как выглядела в то время твоя матушка?
— Она была молода и красива.
— Цвет ее кожи был светлее, чем сейчас?
— Ее кожа была того же оттенка, что у всех краснокожих женщин.
— Значит, одно из моих предположений неправильно; однако другое может оказаться верным. Этот Эттерс, он был причиной того, что погнало вас от благ цивилизации на Дикий Запад, мистер Шурхэнд? Он как-то связан с несчастьями, лишившими вас веры в Бога и доверия к людям?
— Да, — ответил он, — вы угадали.
— И вы в самом деле верите в то, что он сейчас находится в Форт-Терреле?
— Я убежден в этом.