Представьте себе абсолютно обнаженного мужчину, исключая очень короткий пиджак на голое тело, который ходит вокруг автомобиля и заглядывает во все дырки. Вероятно, человек с хорошо развитым чувством прекрасного смог бы подобрать подобному пейзажу какое-нибудь высокохудожественное название типа "Экстаз автофила", но я, как рядовой журналист провинциальной газеты, предпочту в данном случае промолчать.
Мои часы показывали половину третьего, когда я, наконец, решил, что пора собираться. Часы эти, кстати, выдержали купание с честью, хотя выпущены были и у нас.
Натянув так и не успевшие толком просохнуть белье, рубашку и брюки, я осмотрел себя в зеркале. С Принцем Эдинбургским, спешащим на ужин к королеве Англии, меня в этот момент роднило только одно - желание хорошо пожрать, но в целом вид мой был гораздо лучшим, чем можно было бы предположить, исходя из всех моих приключений.
Кровь из ран все это время продолжала течь, хотя и медленнее, чем вначале. Я проклял специалиста по резьбе по телу и понял, что врачу все-таки показаться придется. Именно такую задачу я и поставил перед собой на первом этапе.
Сгребя в кучу и быстро рассовав по карманам все свои и не свои вещи, я завел "жигуль" и двинулся в путь, попутно размышляя о подходящей кандидатуре на свое исцеление.
Кандидатура была одна - Женька Борщевская, от которой в прошлом году ушел муж. Женька была так же ревнива, как и охоча до мужиков, поэтому общаться с ней было трудновато, что бедный супруг к своему большому сожалению понял слишком поздно.
Я не знал, известен ли уже номер моей машины милиции, но подозревал, что да. Хотя, с другой стороны обладатель подозрительной зажигалки, к тому же застигнутый врасплох в пикантных обстоятельствах, мог и не сообщить о факте угона. Оставался, правда, спасатель в желтых плавках.
Мои мысли опять перекинулись на зажигалки. Уже третий экземпляр. А может быть, весь город завален этими штуками, а я бешусь, как ненормальный при виде каждой единицы? Но нет, зачем тогда Гоша ночью так настырно интересовался, откуда и у меня такая появилась.
С такими вот думами и въехал я в промышленную зону. Она располагалась несколько на отшибе от города и шла вдоль реки, куда все предприятия сливали свои грязные отходы. Главный же наш завод - "потаскуха" находился несколько в стороне от нее.
Подъехав к небольшой площади, на которую выходили проходные сразу нескольких предприятий, я остановился и внимательно обозрел ее. Ничего подозрительного вокруг видно не было - так же как и всегда в рабочее время на площади было пустынно и передвигались по ней лишь немногочисленные женщины с какими-то папками, спешащие из одного заводского подразделения в другое.
Прежде всего я подъехал к газетному киоску, стоявшему чуть поодаль и, втянув щеки, вылез из машины и походкой вразвалочку приблизился к нему.
- Свезий випуск "Пло нас" бил? - осведомился я у киоскера.
- Только что экстренный подвезли, - охотно отозвался тот - седой старик с пышной шевелюрой. - Вот читаю. Ужас, что творится! Сколько работаю здесь - вообще экстренных выпусков никогда не было.
- Дайте позалуйста, - попросил я, протягивая деньги.
- Он в два раза дороже, - заметил продавец.
Проклиная скрягу Поддубного, который решил подзаработать на моем горбу, я отсчитал недостающее и вернулся обратно в машину. После этого я переехал к телефонной будке и, достав из кармана записную книжку, принялся отыскивать в ней женькин телефон. Несмотря на то, что в ходе купания блокнот тоже пострадал, почти все записи в нем можно было прочесть без особого труда.
Набрав ее рабочий телефон, я попросил медовым голоском:
- А Евгению Сергеевну можно?
Втайне я надеялся, что она сама возьмет трубку, но мне ответил равнодушный мужской голос:
- Она на больничном. Обращайтесь к Петровской.
Я заметно повеселел. Во-первых, потому что вдвоем нам с ней болеть все-таки поинтереснее будет, а во-вторых, потому что квартирный вариант в любом случае устраивал меня больше. Оставалось только надеяться, что мне не придется быть третьим болеющим - как правило, лишним.
Найдя в книжке домашний женькин телефон, я набрал его.
- Да, - трубку сняли почти сразу же.
- Здравствуй, Женечка, - опять нежно протянул я. - Это твой верный котик, который соскучился по твоей любви и ласке и жаждет припасть к мисочке со сладким молочком, которую ты несомненно ему приготовила.
- Что за шутки, кто это? - сердито отозвались с другой стороны. Володька, твои шуточки, что ли?!
- Нет, это Лешенька Соколов, о свет моих очей, - терпеливо разъяснил я. - Мне нужна твоя помощь, о ангел сердца моего.
- А, это ты, юбочник, - саркастически произнесла моя собеседница. - Я с тобой поклялась больше никаких дел не иметь, так как ты - форменный развратник.
- А сама-то! - это я только подумал.
- Слушай, Жень, я серьезно болен, мне на самом деле срочно нужна твоя помощь, - а вот это я сказал.
- Я - терапевт, а не венеролог, - усмехнулась Борщевская. - Не по адресу обращаешься.
- Черт, ты что не знаешь, в какой переплет я попал? - удивился я. Газет не читаешь, что ли?
- И знать не хочу! - гордо ответила она. - Я уже три дня на больничном, одна, без газет, радио и телевизора - и включать не хочу. Только книжки читаю.
Три дня без мужиков - это, без сомнения, ее личный рекорд, - решил я. - Если не врет, конечно. И мой долг - рекорд этот побить. Сильно-сильно, чтобы и близко подходить не смел к такой женщине...
- Мне нужна врачебная помощь. Конфиденциальная. Только не в том смысле, что ты думаешь, - твердо заявил я. - А я подарю тебе такую чудесную ночь...
Если все действительно обстоит так, как она описала, то последнюю наживку Женька должна была заглотнуть. Так и произошло.
- Ну ладно, приезжай, - чуть поколебавшись, согласилась она. - Только без фокусов.
- Уже лечу на крыльях любви, - я повесил трубку.
До нужного мне дома я добрался без приключений. Видимо, об угнанной машине в милицию так никто не сообщил. Поднявшись на третий этаж, я позвонил. Женька сразу же открыла дверь. Видно было, что к моему приходу она успела капитально привести себя в порядок, так как похожа была на большую куклу, которую хотелось поскорее раздеть, дабы проверить - не из пластмассы ли она сделана.
С трудом подавив в себе это желание, я ввалился в квартиру.
- О ангел мыслей моих, залечи раны тела моего, пролей бальзам на душу мою, - пропел я вместо приветствия и принялся снимать с себя всю одежду. Я искренне надеялся, что у хозяйки, увидев мои ранения, хватит ума не бросаться на меня сразу же.
Слава Богу - врачебный долг оказался превыше инстинкта! Через полчаса я был вымыт, смазан, профессионально перебинтован, залит необходимым количеством спирта (вовнутрь) и даже уже начинал подумывать о досрочном выполнении данного мною по телефону обещания.
Но в этот момент в комнату, где я лежал в кровати с сигаретой в зубах и по горло накрывшись теплым одеялом, влетела Женька. В вытянутой руке она, словно орудие убийства, держала какую-то тряпку.
Я улыбнулся, чуть привстал и протянул ей навстречу свои широко расставленные руки.
- Моя сестра милосердия пришла предупредить меня об опасности курения в постели?
- Что это?! - от былой куклы не осталось и следа. Скорее, это уже был игрушечный Рэмбо.
- Понятия не имею, - пожал я плечами. Хорошо забинтованным правым пожимать было уже почти что совсем не больно.
Женька расправила тряпку двумя руками. Я оцепенел. Вне всякого сомнения это были трусы, найденные мною в машине. Но как они попали сюда?
- Чьи это? - в ее голосе зазвучал металл.
- Мои, конечно, - бодро заявил я. Большей глупости я сморозить не мог.
- Да-а-а?! - протянула она. - А они у тебя на одном месте не разорвутся, если ты их попробуешь натянуть, а? Ты меня что, за полную дуру держишь? Что же я, женские трусы от мужских отличить не смогу?! Имел наглость от какой-то своей паршивой сучки, которая тебя порезала, заявиться сразу же сюда, рассказать байку о какой-то драке с крутым мужиком и просить помощи... Да если бы ты с мужиком дрался, он бы тебе брюхо вспорол, а не две царапины сделал! Вот, - она гневно взмахнула трусами, как флагом, - даже из кармана вынуть позабыл. Где это вы там забавлялись, что даже для белья места не нашлось? - Женька брезгливо втянула носом воздух. - Она что у тебя, прямо в них и кончала? - трусики полетели мне в лицо.
Я понял, что сгребая вещи с сиденья, автоматически присоединил к ним и злосчастный предмет туалета, также засунув его в карман. Ну прямо клептомания у меня начинается! "Интересно, а терапевт ее может вылечить?" - подумал я, но решил отодвинуть выяснение этого вопроса на более поздние сроки.
- Но... Я не знаю, чьи это трусы... - попробовал я пока оправдаться. - То есть знаю, но...
- Не знаешь, как же! Их было много, да? - ее ревность не знала границ.
- Кого "их"? - не понял я. - Трусов, что ли?
- Баб твоих! - заорала Женька и выскочила из комнаты. Я вздохнул, вылез из-под одеяла и пошел вслед за ней. Идти голым как-то не хотелось, и я прикрылся этими несчастными трусами. В одном чертова врачиха была права - мне они действительно, ну, никак не годились.
Женьку я нашел на кухне. Она сидела за столом и, надув губы, читала купленную мною газету. Вся моя одежда уже была развешана над газовой плитой. Когда я вошел, ревнивица повернулась в мою сторону, и сразу же взгляд ее упал на трусы. Я поспешно спрятал этот свой антиамулет за спину.
- Что, она такая клевая, что ты в них уже дрочишь, - возмутилась Женька, вытаращив глаза. - Прямо в моем присутствии! - неожиданно она замолкла и окинула меня внимательным и хмурым взглядом. В глазах ее появилось какое-то странное выражение. - Тебе нужно немедленно кое-что принять. У меня этого нет, поэтому придется сбегать в аптеку. Иди ложись! И немедленно выкинь эту грязную тряпку, - она встала и протиснулась мимо меня к двери, в какой-то момент плотно прижавшись ко мне всем своим телом.