Как вспомнила сегодняшнюю ночь, сразу по телу потекла тёплая волна.
Может, сегодня опять получится остаться у Никиты? Завтра выходные и мы целый день могли бы провести вместе, если, конечно, у него нет никаких планов. Как только такси подъехало к базе отдыха и остановилось около указанного здания, я быстро расплатилась и выбежал из машины. Пошла в сторону здания на звук. Как я и думала, музыка гремела так, что можно было услышать из соседней округи. Проходя мимо стоянки, я увидела мотоцикл Никиты и мысленно улыбнулась. Зашла внутрь. Народу было море. Много кого я уже хорошо знала, и попутно со всеми здороваясь, я прошла по большому залу, ища глазами Ника и Лизу. Но их нигде не было.
– О! Аська, здорово! Рад, что пришла, – приобнял меня хозяин этой вакханалии.
– Привет! – я обняла парня в ответ. – Ника не видел с Лизой? Они уже должны быть тут.
– Они с Дэном и Барсиком на веранде со стороны леса были. Поищи там.
– Спасибо.
И пошла туда, куда мне указал друг. Я уже устала пробираться сквозь танцующую толпу. Казалось, ещё чуть-чуть и меня тут же замнут. И когда я наконец-то выбралась на улицу, с облегчением вздохнула. Спустилась по лестнице и пошла в обход. Здание было построено в виде буквы «Ж», и чтобы пройти на заднюю веранду, нужно было пройти через всю постройку, минуя улицу. Чем ближе я подходила к веранде, тем отдалённее были слышны голоса молодёжи. И когда я подошла, стало совсем тихо.
– Блин, неужели они уже ушли отсюда! – проговорила практически бесшумно. Сделав ещё пару шагов к веранде, я услышала голос Лизки. А, нет, не опоздала. На лице появилась улыбка, и я пошла на звук. Но когда полностью приблизилась, то всё моё хорошее настроение исчезло. Улыбка ушла с лица, а сердце забилось так, что голова закружилась и стало нечем дышать.
– О да! Ник, ещё! Ещё! А-а-а-а… – стонала моя подруга, лежащая на столе спиной, а над ней усердно пыхтел мой парень, вбиваясь сильнее в неё своим членом.
Ноги мои задрожали, и я чуть не упала на землю, но успела ухватиться за дерево, возле которого стояла. Я, оперевшись на него спиной, съехала на землю. Глаза наполнились слезами, и я схватилась за сердце, которое больно сжалось. Хотелось кричать, но я словно онемела. Закричала, но изо рта не вырвалось ни звука. Я сидела на холодной земле в своём белоснежном платье, умываясь слезами, держась за сердце и смотря как самые мои близкие люди молча меня убивают. Хотя нет, не молча. Подруга с каждым разом всё сильнее и сильнее кричала, извивалась под моим парнем, как змея. И тут, словно будто надо мной сжалились небеса, пошёл дождь, который с каждой секундой набирал обороты. Я мгновенно промокла. Моё платье стало больше похоже на половую тряпку. Укладка, которую я делала практически час и была идеальная, превратилась в «воронье гнездо», а по лицу текли чёрные ручейки из глаз, которыми были слёзы, смешанные с тушью.
Не знаю, сколько я просидела и каким чудом взяла себя в руки, но я встала с земли и пошла в сторону стоянки. Ноги практически не держали, и казалось, что я умерла. В душе образовалась дыра с Марианскую впадину, а сердце моё сгорело дотла. Я даже не смогла набрать номер такси, чтобы вызвать машину, а направилась в сторону шоссе. Мне уже было плевать на всё: на свою судьбу, и что теперь со мной будет. Хотелось просто исчезнуть и больше не воскрешать. А ещё больнее стало тогда, когда до меня дошло то, что отец во всём был прав.
Я шла уже больше часа по шоссе. Дождь так и не прекращался. Машины проезжали мимо меня, сигналя мне вслед, но я их будто не слышала. Сняв туфли, я шла по обочине дороги, когда около меня остановилась машина российского автопрома, за рулём которого был пожилой мужчина.
– Дочка, тебя подвезти? – я посмотрела на него и не сразу поняла, что он говорит.
– Что?
– Подвезти, говорю?
– Если можно, до города добросьте, пожалуйста.
– Садись.
Я села на заднее сиденье автомобиля, где на коврике расположилась собака породы немецкая овчарка.
– Красивая. Не кусается?
– Нет, он послушный. А ты откуда такая красивая идёшь в такой поздний час?
– С друзьями на базе отдыха гуляли, а такси так и не приехало.
– Это «Чёрная роза» которая?
– Да.
– Знаю такую, у меня там дача. Оттуда едем. Вот, возьми. – Мужчина протянул мне два яблока. – Свойские. Сладкие, как мёд.
– Спасибо.
И больше мы не обмолвились ни словом. Старик следил за дорогой, а я откинулась на спинку сиденья и смотрела на пробегающий за окном лес. Собака будто почувствовала, что мне плохо и, скуля, положила голову на мои колени.
До города мы добрались быстро. Мужчина отказался высаживать меня на обочине и довёз до дома. Я его поблагодарила. Хотела дать денег, но он не взял, и я засунула пару купюр в карман сиденья. Надеюсь, потом найдёт. Босыми ногами я поднялась по лестнице и когда подошла к двери, открыла её ключом. Войдя внутрь, я была рада, что матери ещё не было дома.
Скинув на ходу с себя платье и нижнее бельё, я пошла прямиком в ванную комнату. Включила воду и залезла в ванну. Горячие капли воды обжигали мою светлую нежную кожу, но я не чувствовала боли или неудобства. Мне было всё равно. Подставила лицо под струи и прикрыла глаза. Как же больно. Словно тысячу ножей воткнули мне в сердце и провернули там. Моя лучшая подруга и мой любимый… Они предали меня. А ведь были самыми близкими для меня. Ради Никиты я ругалась с отцом и была готова от него отказаться, только чтобы быть рядом с любимым. И как давно они вместе? Они врали мне, притворяясь просто друзьями. И как можно быть настолько глупой, чтобы не увидеть, что вокруг происходит?!
Выйдя из ванны и накинув на себя халат, я встала перед зеркалом около раковины и посмотрела на себя. Глаза были опухшие от слёз и красные, на лице всё ещё оставались следы от туши. И тут в моей голове что-то щёлкнуло. Я решилась на то, о чём раньше никогда не могла бы и подумать. Развернулась и вышла из ванной и пошла на кухню. Достала бутылку водки, которая стояла в холодильнике, а из аптечки взяла успокоительные, которые принимала моя мать. Ей доктор их выписал после развода с отцом, и она их до сих пор глотает.
Дрожащей рукой я собрала горсть таблеток, кинула их в рот и запила горючей жидкостью, которая мгновенно обожгла моё горло, и я закашлялась. Боже, что я творю! Но другого выхода я не видела. Я не хотела жить без моей любви, той любви, которую я отдавала Нику, а он просто её растоптал, как ненужную букашку. Он был смыслом, ради которого я вставала по утрам и надевала на лицо парадную улыбку. А теперь у меня не осталось ничего. Отец будет мне постоянно твердить: «Я же говорил, дочь, а ты меня не слушала». А я не хочу слушать эти слова и чувствовать себя виноватой.
Внутри от выпитого пронеслась теплота и тело обмякло. Я села на стул за кухонный стол и оперлась головой о кирпичную дизайнерскую стену. Прикрыла глаза, а там снова вспыхнули картинки увиденного. В ушах взорвались стоны Лизы, и сердце забилось опять быстро-быстро, что стало трудно дышать, и я провалилась во тьму.
Глава 10
Ася
Где-то далеко-далеко я слышала рыдания матери, тревожный голос отца и множество чужих голосов. Они о чём-то говорили, постоянно называя моё имя, чувствовала, что мне в руку тычут чем-то острым, но я не хотела открывать глаза. Мне было хорошо там, в темноте. Там было так спокойно, я ничего не чувствовала кроме безразличия. Я бродила во тьме между непонятными зданиями, иногда появлялась в знакомых мне местах, но там не было людей. Там была только я. Словно весь мир исчез, оставляя меня в одиночестве. Там не было Никиты и Лизы, и меня это не волновало, хотя я помнила, что произошло накануне. Меня постоянно звала мама, но я не возвращалась к ней. Не хотела вновь очутиться в этом мире, где мне всё осточертело. Не хотела вновь увидеть глаза Артура и других моих знакомых, которые бы с жалостью на меня смотрели. Я была где-то, но отчётливо слышала, что говорили снаружи, в моём мире.
– Аглая Дмитриевна, – вновь я услышала этот мужской голос. Он принадлежал моему врачу, так называла его мать. – У меня есть кое-какие новости для вас.
– Какие? – взволнованный голос матери заставил меня прислушаться к этому разговору.
– Ваша дочь беременна.
– Что? – повисла тишина. О ком он говорил? Ваша дочь… Подождите, так это я… Я беременна? Нет, этого не может быть. Как? Я беременна от Никиты?
– Срок совсем небольшой, и я боюсь, что вашей дочери нужно проколоть одни препараты. Но они могут привести к выкидышу… – доктор не успел договорить, что хотел, как мать его перебила.
– Хорошо. Доктор, я хочу, чтобы вы избавили нас от этого ребёнка и чтобы никто об этом никогда не узнал. Ни мой муж, ни дочь, никто.
– Но это же преступление! Нет, я не могу этого сделать, – начал отнекиваться тот.
– Доктор, – голос матери стал требовательным, и уже кажется, что трагические нотки исчезли. – Я плачу вам столько, что вы должны безоговорочно выполнять мои требования, и ни о чём не спрашивать. А иначе я сделаю так, что вы вылетите с волчьим билетом отсюда. Тем более это ещё не ребёнок, а непонятный зародыш, и моей дочери он не нужен.
– Хорошо, я всё сделаю.
И тут произошло то, что я так не хотела, всё это время пропадая во тьме. Я впервые захотела открыть глаза и выкрикнуть: «НЕТ! Я НИ ЗА ЧТО НЕ ПОЗВОЛЮ ЭТОГО СДЕЛАТЬ!»
Но моё тело меня не слушалось. Как бы я не старалась открыть глаза, у меня ничего не выходило. Я будто стучалась в несуществующую дверь. Мама, что же ты творишь? Я же никогда тебе этого не прощу! И я почувствовала, что в руку опять что-то укололи, и по телу пронёсся жар, от которого я вновь уснула.
На этот раз меня разбудил пикающий звук, и я с трудом, но всё-таки открыла глаза. Поморщилась от яркого, ослепляющего света. В палате никого не было. Перевела взгляд на капельницу, подключённую к моей руке, и аккуратно выдернула иглу из катетера, перекрывая систему. Медленно и очень осторожно поднялась на кровати. Голова сразу же закружилась, и я глубоко задышала. Безумно хотелось в туалет. Встав босыми ногами на холодный линолеум, я пошагала в ванную комнату, которая находилась в моей палате.