Если не считать взглядов Николь. О, она считала своим долгом многозначительно смотреть на меня каждый раз, когда словно невзначай касалась Андрея. И (казалось бы!) мне дела до этой парочки не должно быть никакого! Но конечности Николь оторвать хотелось. Как и голову Андрею. Каждый раз, когда рука Ники оказывалась на его предплечье, этот гад смел мило ей улыбаться. Словно специально демонстрируя мне, кому здесь действительно рады.
— Всё в порядке? — тихо уточнил Паша, нагнувшись ко мне.
— В полном, — прошептала я в ответ. — Разве что-то не так?
— Ты сейчас вилку сломаешь, — усмехнулся он.
— Ой, — едва слышно выдохнула я, опустив взгляд на зажатый в руке прибор.
Действительно, наблюдая за милым общением Андрея и Ники я и правда слишком сильно сжала вилку. Даже погнула её немного…
— Если тебя это успокоит, то я не уверен, что между ними что-то есть, — продолжил нашёптывать мне Паша.
— Мне нет никакого дела твоего брата и его личной жизни! — рыкнула я на друга. — Просто столовое серебро ваше слишком хлипкое.
— Во-первых, это не серебро, — продолжал тихо веселиться Паша. — А, во-вторых, заметь – Андрея я не упоминал. Если ты не пропустила, за столом сейчас обсуждают теоретическую связь нашего мэра с педиатром из областной больницы. Я думал, ты поэтому над вилкой издеваешься… — договорив это, Пашка отстранился, подмигнув мне и взяв в руки фужер, отсалютовал им.
— Засранец, — беззвучно выдохнула я.
Подловил.
Я и правда больше внимания уделяла находящейся напротив парочке, чем ситуации за столом в целом. И раз это заметил Паша, то и остальные могли…
И самое обидное – мне же нет до Андрея никакого дела!
Зачем я вообще смотрю в его сторону?
И почему слова Паши оставили на душе приятный остаток? Он же точно говорил про Андрея с Никой, а не про нашего главу города!
— Виталий, я начинаю по-доброму тебе завидовать, — раскатисто рассмеялся отец Николь, указывая рукой в нашу с Пашей сторону. — Так приятно наблюдать, когда дети обретают любовь. Гордишься младшим? Он с невесты глаз не сводит. Воркуют, голубки.
— Не то слово, — ровно отозвался глава семейства Лазаревых, посмотрев на меня. — Если мой сын счастлив – счастлив и я.
— Я счастлив, — тут же подтвердил Паша. — С милой рай и в шалаше, — он перевёл взгляд на хмурого Андрея, отсалютовав и ему. — За мою любимую заю. Чтоб капустка в её доме не переводилась!
— Аминь, — ляпнула я, заставив Надежду Васильевну поперхнуться. Пришлось исправляться: — Спасибо, то есть. Мой пончик такой романтик…
Паша подозрительно захрюкал, подкладывая себе в тарелку салатика.
— А ты, Андрей, — привлёк внимание мужчины отец Николь. — Не собираешься сильно отставать от брата? Надёжный тыл в виде семьи – это то, что необходимо каждому из нас.
— Ищу достойную кандидатуру, — ответил Андрей, и своей фразой вызвал улыбку на губах Николь.
У меня по пояснице пробежал неприятный холодок. Я чувствовала, что ей в голову пришла какая-то гадость. И интуиция меня не подвела.
— О, — протянула Ника, мельком посмотрев в мою сторону. — Я понимаю, о чём ты говоришь. Даже в своём круге сложно найти человека, который бы понимал тебя. Вот как мы с тобой, — она снова эта сделала. Снова ненавязчиво погладила его предплечье. И он снова не скинул её руку. Не попросил так больше не делать. Наоборот, улыбнулся ей, показывая, что она может говорить и дальше. Чем Николь и воспользовалась. — И я так рада, что Алина завязала со своим… назовём его, туманным прошлым. Я так восхищаюсь ей сейчас! Из беспринципной охотницы за толстыми кошельками старых дядек она превратилась в адекватного члена общества. Взялась за ум и нашла свою любовь… — посмотрев на родителей братьев, она коротко пояснила: — Мы с Линой давно знакомы. Вместе моделями подрабатывали. Для меня на тот момент это было забавным хобби, для неё же… впрочем, это не так важно. Главное, что сейчас…
— А я всё понять не могу, почему мне так лицо твоё знакомо! — громко произнёс Николай Борисович, обращаясь ко мне: — Это же ты тогда в финал прошла…
— Папа! — Николь демонстративно приложила руку к груди. — Мне кажется, Алине не очень приятен этот разговор. Всё же, мы знаем, каким именно образом она тогда получила это место.
За столом наступила тишина, а я оказалась под прицелом взглядов всех присутствующих. И лишь одна Ника смотрела с превосходством.
Гадина.
Знает же, что я никогда ни с кем не спала за пластиковые короны.
Знает, и специально провоцирует.
И ждёт, когда я начну всё отрицать и пытаться оправдаться. И не только она…
— Да, — уверенно произнесла я, вводя Николь в лёгкий ступор. — Я спала с мужиками за деньги. Иногда везло. Иногда нет, — я демонстративно пожала плечами, испытывая необъяснимое чувство удовлетворения, наблюдая, как от моих слов темнеют от злости глаза Андрея. — С одним прям конкретно не повезло. Мало того, что почти год на него потратила, так и за всё время – не единого подарочка. Две веника, да подкармливал. Иногда. Но, — я обвела взглядом присутствующих, — Николь права. Мне тяжело это вспоминать. Я ещё прохожу реабилитацию, если вы понимаете, о чём я…
— А-а-а, — протянула Ника, затравленно посмотрев в сторону Лазаревых-старших. Кажется, они ко мне начали привыкать, так как вообще никак не отреагировали на услышанное.
Андрей тоже молчал, зло смотря на меня, явно оскорбившись упоминанием наших с ним отношений.
Два веника были от него.
Самые лучшие цветы в моей жизни, как на тот момент мне казалось. Потому что были от любимого.
Но свои ошибки я признавать умею. Сейчас я понимала – веники это были. Ничего не зачавшие веники.
— Паша, — наконец-то сформулировала мысль Николь, не оставляя попыток растоптать меня за этим ужином. — Ты… так легко принял Алину? Со всеми её недостатками?
— У неё нет недостатков, — моментально отозвался мой жених в ответ, вкрадчиво добавляя. — Я люблю эту женщину. А её прошлые мужчины… что ж, у меня тоже были отношения. Будем считать, что мы оба набирались опыта.
Зря я решила именно в этот момент попить. Поперхнулась.
18
Ужин вымотал меня настолько, что силы остались только на лёгкий душ. Даже Паша это заметил, без лишних разглагольствований устроившись на полу у кровати, не став даже пытаться отвоевать себе место рядом со мной. Уснула я ещё до того момента, как голова коснулась подушки.
И так же резко проснулась посреди ночи, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд.
Даже ночник включила, когда в темноте никого разглядеть не вышло. Но комната оказалась пуста. Паша мирно посапывал на полу, сбросив с себя одеяло и развалившись в позе морской звезды.
Шумно выдохнув, я погасила след, пытаясь избавиться от щекочущего нос запаха иланг-иланга. Это всё мои расшатанные нервы. Только они.
Андрей ведь не мог среди ночи зайти сюда. Зачем ему это? Посмотреть на нас спящих? Поправить братику одеяльце? Глупость какая-то…
Да и я совсем не собака, чтобы так тонко чуять кто был в комнате, опираясь лишь на запахи!
Точно нервы. Это всё они.
Стараясь успокоить себя, я долго крутилась с боку на бок, пытаясь вновь уснуть. Не тут-то было! Андрей прочно засел в моих мыслях, не давая погрузиться обратно сновидения.
Устав бороться, я поднялась с кровати, взяла в руки планшет и решила спуститься на кухню. Вероятность кого-то встретить ночью была минимальна, так что, я настроилась поработать, сделав себе кружку крепкого чая. Правда, пришлось изрядно повозиться, чтобы найти заварку, припрятанную на многочисленных полках гарнитура.
Открыв на планшете свои наброски, я погрузилась в работу. Но как я не старалась, идея лучшей планировки не в обход требований заказчика, так и не пришла. Нарушать целостность несущих стен, и, тем более, сносить их, я считала неприемлемым.
Поэтому, сделала единственное, что было разумным.
Создала себе в заметках черновик письма, в котором подробно расписала заказчику причины, по которым сносить стены – плохая идея. К письму я решила приложить несколько вариантов того, как можно обыграть помещения, не причиняя тотальный урон зданию.
Первые два макета у меня получились довольно быстро.
А вот с третьим, экспериментальным и довольно смелым на мой взгляд, пришлось повозиться. Я решила зрительно увеличить пространство. Добавить зеркал, дверных арок. Поиграть с цветами…
Всё выглядело довольно неплохо, кроме зоны ресепшена. Она получалась маленькой и какой-то… не представительной, что ли. А ведь это первое, что будет бросаться в глаза, как только посетитель покинет кабинку лифта.
— Вот эту стену сделай стеклянной. Прозрачной, — от раздавшегося над ухом голоса Виталия Петровича я чуть не выкинула планшет из рук. — А то как чулан выглядит.
— Вы меня напугали, — призналась я, наблюдая, как мужчина подходит к кофемашине и ставит под неё кружку. Переместив взгляд на настенные часы, я удивилась. — Уже шесть…
Время пролетело незаметно. Нужно ретироваться отсюда, а то, мало ли, кто ещё из домочадцев любит ранние подъёмы.
Второй день подряд демонстрировать Андрею свою пижаму мне категорически не хотелось.
— Я тоже часто за компьютером теряю счёт времени, — доверительно произнёс отец Паши, оборачиваясь на меня через плечо. — Какой кофе будешь?
— Э-э-э, — протянула я, переваривая его вопрос. Он не спрашивал, буду ли я кофе в принципе, а уточнял, какой именно предпочитаю. Словно я уже согласилась. Или намекая, что отказываться бесполезно. — Нам предстоит внеочередная серьёзная беседа?
— Значит, капучино, — определился за меня с выбором Виталий Петрович, ставя чистую кружку и пиликая панелью кофемашины.
— А вы какой предпочитаете? — неожиданно стало мне интересно.
— Покрепче, — ответил он когда кофе было сделано, и взяв обе кружки сел за стол, поставив одну передо мной.
— Спасибо, — поблагодарила я, бросив взгляд на свою практически нетронутую чашку с давно остывшим чаем. — Так… о чем вы хотели поговорить?