– И поэтому ты решила вернуть мне кольцо? – сухо перебил меня Глеб, смотря исключительно на коробочку. – Ты любишь…
– Я решила не носить этот булыжник, – вспомнив размер камня я хмыкнула. – Мне старое больше нравится, – я продемонстрировала правую руку с надетым на безымянном пальце тоненьким золотым колечком.
Да, оно было не таким вычурным как то, что лежало в коробочке. И просто чудо, что я его не выкинула, когда развелась с Глебом.
Поднявшись на ноги, я подошла к нему, вынуждая посмотреть на меня.
– А теперь самая сложная часть нашего разговора, – я глубоко вздохнула. – Даже не знаю, с чего начать.
– Я всё понял, – безэмоционально отозвался Глеб. – Ты… хочешь быть не со мной, – он взял меня за руку, едва коснувшись кольца. – Я… не могу обещать, что не стану мешать.
– Конечно же ты не станешь мешать, – уверенно ответила я ему, поняв, что мою фразу про старое кольцо он пропустил мимо ушей. Не узнал.
Оно и понятно. В конце концов, кольцо было самым простым. А вот слушать меня ему стоило бы чуть внимательнее.
– Настя…
– Глеб! – с нажимом перебила я его. – Давай я начну с начала, хорошо? Это, – я указала в сторону коробочки на столе. – Я носить не буду. Прости. Оно очень красивое, и честное слово, я плакала, когда его разглядывала. И даже примерила, размазывая слёзы по щекам. А потом начала им всё задевать… не ободком, а камнем… в общем, – я подняла правую руку, снова демонстрируя ему безымянный палец. – Моё старое обручальное кольцо меня более чем устраивает. Старое, Глеб. То самое, что ты мне надел, когда мы поженились.
– Я…
– Я не договорила! – повысила я голос. – Беременна я от тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но это факт.
– Это невозможно, – прошептал Глеб.
– Я Жене тоже самое сказала, – припомнила я, тут же дополняя: – Женя – это Евгения. Мы с ней сыновей в один садик водим. А ещё она акушер-гинеколог. Я была у неё в день открытия ресторана. Собственно, о моей беременности мы узнали с тобой в один день. Забавно, да?
– Это невозможно, – снова повторил он, чуть громче.
– А Женя сказала, что всякое бывает и даже привела мне в пример беременных девственниц, – ответила я ему, понижая голос. – Я понимаю, как это звучит. Как и понимаю твою реакцию. Но… у меня не было никого, Глеб. Вообще после тебя у меня никого не было. Сначала беременность, потом Матвей. Я просто поесть не всегда успела, какая тут может быть личная жизнь? Затем его садик, моя работа… вся моя жизнь крутилась только вокруг сына. Было не до свиданий. А когда я всё же решила устроить личную жизнь – ты умудрился испортить моё первое за семь лет свидание, – задумавшись, я грустно усмехнулась. – Хотя, за это, наверное, стоит сказать спасибо тебе. Олег действительно тот ещё хорёк.
– Это невозможно, – в третий раз произнёс Глеб.
– Именно поэтому мы сделаем тест на отцовство, – пожала я плечами. – А ещё мне нужна твоя медицинская карта. Но это не горит. Просто имей в виду.
Чмокнув его в щёку, я медленно отошла и направилась в сторону двери. Кажется, Глеб впал в основательный ступор от моих слов. Что ж, я понимала его. Я бы тоже зависла. Хорошо, что хоть с упрёками не накинулся. Хотя, какие могут быть упрёки? Он сказал, что готов принять чужого ребёнка, так какие могут быть проблемы с родным?
– Стоять! – окрик Глеба настиг меня в тот момент, когда я заходила в лифт вместе с одним из сотрудников компании.
И к счастью, фраза была адресована не мне.
– Вышел, – рыкнул Глеб мужчине, и дождавшись, когда тот покинет кабинку лифта, перевёл взгляд на меня. – Настя.
– Мне кажется, тебе надо успокоиться… Глеб!
Он так решительно шагнул вперёд, сокращая между нами расстояние, что я успела испугаться, не понимая, что у него на уме. Лишь оказавшись прижатой к твёрдому телу и почувствовать его губы на своих, расслабилась, отвечая на поцелуй.
Закинула руки ему на шею, стараясь прижаться ещё ближе и напрочь забыв, что мы находимся в лифте под возможным прицелом взглядов сотрудников компании.
– Я уже успокоился, – прервав поцелуй, Глеб прижался своим лбом к моему.
– Вижу, – усмехнулась я, не торопясь разрывать объятия.
– Я нам квартиру купил, – неожиданно признался Глеб. – Там четыре комнаты и огромная кухня.
– Звучит хорошо, – усмехнулась я.
– Ты ведь согласна переехать? – уточнил Глеб.
Так не хотелось возвращаться в реальность, но…
– Это единственное, о чём ты хочешь у меня спросить? – нахмурилась я ожидая ответа.
– Дай подумать, – на губах Глеба играла лёгкая улыбка. – Кольцо на тебе моё. Мой старший сын – у тебя. Младший сын… или дочь? – поправил он сам себя. – Тоже, как ни странно, у тебя. Для полного счастья мне не хватает только утащить вас всех к себе.
– Ты так просто поверил…
– Я люблю тебя, – перебил он меня, мягко целуя в губы. – Насчёт нового кольца услышал. Своё старое тоже достану. Я его сохранил. Что ещё мы не выяснили? – он задумался, продолжая невесомо целовать меня. – Ах да. Моя медицинская карта, как я понимаю, для Жени, которая Евгения, и к которой я зачем-то ревновал тебя до изжоги, – на этой фразе он тихонечко прикусил меня за нижнюю губу, вызвав тихий смех. – Документы все дам. Не хочу больше никаких секретов.
– Я тоже не хочу, – продолжая млеть в его объятиях, я прошептала: – Люблю тебя.
Не знаю, сколько времени мы так и продолжали целоваться в кабине лифта, но никто остановить нас не решился. Сотрудники поступили немного хитрее и нажаловались Никите на оккупацию лифта одним из директоров.
Эпилог
– Что это? – выдохнула я, наблюдая, как Глеб бережно опускает на пол щенка с огромным красным бантом.
– Ни что, а кто, – поправил меня муж, довольно улыбаясь. – Это – корги.
– Вижу, что не пудель! Что она…
– Собака! – радостный визг Олеси сбил меня с мысли. – Матвей! Дедушка Мороз принёс мне собаку!
– Собаку? – следом за дочерью, в гостиную вошёл и сын, убирая телефон, с которым в последнее время почти не расставался, в карман. – Корги!
– Нет! Это Булочка! – выдала моя принцесса, счастливо улыбаясь и оглядываясь на меня. – Мама! Собака!
– Вижу, – выдохнула я под смешок Глеба, за который он получил от меня локтем в бок. – Дедушка Мороз в этом году расщедрился на сюрпризы.
Щенок в это время вырвался из цепких пальчиков моей принцессы и уверено направился в сторону ёлки, заинтересовавшийся висевшими на ней игрушками.
– Это ты ещё свой подарок не видела, – довольно протянул Глеб, но немного сник под моим взглядом. – Это же корги, родная.
– Это Булочка! – повторила Олеся, с укором смотря на отца.
– Это корги, – поправил её Матвей, быстро шагая за щенком и подхватив его на руки, спас ёлку от незапланированного членовредительства. – Порода так называется, Лисёнок. И это – мальчик. Так что, твоё имя ему не подойдёт.
– Тогда Пирожок! – заявила Олеся, вскакивая на ноги и подбегая к Матвею. – Или Кексик!
– Принцесса, – усмехнулся Глеб, наблюдая за детьми. – Может ты просто кушать хочешь?
– Кексик, – тихо рассмеялась я, вспомнив один недавно прочитанный роман про майора, которого именно так называла героиня. Майор Кексик. – А что? Мне нравится. Кексик.
– Пап, а где зеркалка? – отдав щенка Олесе, Матвей с восторгом смотрел на виляющего хвостом четырёхлапика.
– Кажется, я к себе её уносил, – припомнил Глеб, куда убрал фотоаппарат.
– Сейчас принесу, – рассмеялась я и направилась в комнату, которую мы практически сразу после рождения Олеси переоборудовали под кабинет.
Дела фирмы Глеба тогда активно шли в гору, а мне надоело, что мужу приходится круглосуточно пропадать в офисе. Характер трудоголика было не исправить, но мы нашли компромисс. Хочешь работать двадцать четыре часа в сутки? Работай из дома.
Впрочем, сначала Глеб не верил в удачность такой идеи. Потом ничего, втянулся. А уж когда я однажды вечером зашла к нему изобразив похотливую секретаршу – окончательно убедился в гениальность идеи работы из дома.
– Да где же он? – не найдя фотоаппарат на полках, я подошла к столу, открывая ящик за ящиком.
Бумаги, бумаги, бумаги…
Открыв самый нижний ящик, но так и не найдя искомое, я уже хотела закрыть, как взгляд зацепился за знакомый логотип, пропечатанный на конверте, что здесь лежал.
– Что это? – достав его, я убедилась, что мне не показалось.
Это был логотип той самой клиники, где мы сдавали тесты на отцовство Глеба. Сразу после рождения Олеси. Муж отказывался, убеждал меня, что это всё равно его дети и не нужны ему никакие бумажки… я настояла тогда и он сдался. Спустя неделю радостно меня известил, что в обоих случаях отец он, с вероятностью девяносто девять и девять в периоде…
– Так, – шумно втянув носом воздух, я вскрыла запечатанный конверт.
Зачем Глеб снова обращался в клинику? Сдавал какие-то анализы? Но почему не сказал мне?!
В голове тут же начали крутиться мысли о его тяжёлой болезни, что он решил от меня скрыть… предположения были одно другого краше!
Но реальность… реальность заставила меня подавиться воздухом и медленно опуститься на стул, стараясь сдержать слёзы.
Это были результаты тестов на отцовство.
Тех самых тестов, что мы сдавали пять лет назад.
Глеб просто не вскрывал тогда конверт после того, как получил его.
– Настя, мы нашли! – услышала я голос Глеба и звук его приближающихся шагов. – Ты где потерялась?
– Иду! – выкрикнула я, стараясь одновременно вытереть слёзы и убрать конверт обратно в нижний ящик.
Руки подрагивали, не придавая мне скорости, и конечно, к тому моменту, как Глеб зашёл в кабинет, ничего спрятать я не успела.
– Ты почему на полу? – Глеб с улыбкой подошёл ко мне и присел на корточки, мгновенно перестав улыбаться. – Ты плачешь? Насть, если это из-за корги, я верну её обратно…
– Нет, – я помотала головой протягивая ему бумаги. – Ты их не смотрел.
– Кого? – он забрал у меня документы, быстро забегав глазами по строчкам. – А, результаты. Я уже и забыл про них.