В ответ на этот сигнал в отверстии появилось чье-то смутно белевшее в тени козырька лицо, некоторое время молча изучало нас, а потом так же молча исчезло. Потянулись томительные минуты ожидания. Мы все молчали, а о чем можно болтать или договариваться перед лицом неизвестности?
Камира с ведьмой, если и были в курсе происходящего, успешно маскировали это знание безразличными лицами, а Артемия озиралась с такой же любознательностью, как и мы с Туром. Проводник отошел к дальнему краю площадки и отрешенно рассматривал сверкающе-белые пики скал, возвышающиеся по ту сторону ущелья. Впрочем скалы тут были с трех сторон, распахиваясь только с востока, там, откуда поднималась выбитая в скале тропка. С той стороны разбегались вдаль уже знакомые холмы, смотреть на которые за последние дни мне как-то поднадоело.
— Идем.
Слова старшего проводника прозвучали так неожиданно, что я даже оглянулся. И изумленно замер, обнаружив рядом с ним темный овал входа, которого не было там еще несколько секунд назад.
Ведьма решительно направилась к открывшемуся проходу, но у самой дыры остановилась, пропуская вперед всех нас. Повинуясь ее взгляду, я шагнул в проход первым, и сразу обнаружил, что несколько ступенек узкой лестницы, против ожидания, ведут не вверх, а вниз. Затем с десяток шагов коридор прям, как стрела, и упирается в слабо освещенный вход в какое-то помещение. Дойдя до него, снова обнаруживаю несколько ступеней вниз и по ним попадаю в круглую камеру. В противоположной стене темнеет вход в следующий коридор, и к нему ведут точно такие же ступеньки. Комнатка слабо освещена свисающей с потолка масляной лампой, а в стенах темнеют узкие щели. Не удивлюсь, если окажется, что в стене проходит круговая галерея, и заранее не завидую глупцам, решившим войти в обитель через этот вход.
Хотя другого, вполне возможно и не существует… во всяком случае, поблизости.
Второй тоннель привел нас в еще одну круглую камеру, более просторную. Отсюда уже разбегались во все стороны узкие коридорчики, и только один вход охранялся двумя послушниками. И именно на него показал старший проводник, молча предлагая следовать дальше.
Освещенный редко висящими лампами коридор был намного длиннее предыдущих и, идя по нему, я успел шепнуть Туру, чтоб вел себя как можно спокойнее и не поддавался на провокации. Про внутренние распорядки обители было известно очень немного, но, по мнению Клариссы, если судить по поведению послушников, можно сказать с уверенностью, воспитывают их очень жестко. И несмотря на это, каждое утро на площадку ко входу приходят чиндайцы, желающие отдать сюда своих сыновей, в основном тех, с которыми не могут справиться сами. Однако отшельники берут далеко не каждого, и еще никому не удалось понять принцип отбора.
Овал входа в очередное помещение неумолимо приближался, и как я ни старался настроить себя на бесстрастность, свойственную рабам, сердце начало биться быстрее. Еще никому не удавалось попасть сюда и увидеть отшельников, а тем более, возвратиться на волю. Я же твердо намерен вернуться домой и искренне надеюсь, что у ведьмы не было первоначального намерения поселиться тут навсегда.
Однако когда стало возможно рассмотреть то, что находится внутри помещения, в моей душе проснулось нехорошее подозрение. И с каждым шагом все крепло, чтобы к тому моменту, как я шагнул в зал, обратиться в абсолютную уверенность.
Уже хорошо знакомая конструкция, похожая на цветок укропа, подпирала потолок этого помещения, и то, что большая часть подпорок была из простого железа, а несколько штук матово светились зеленью, было главным символом этого места. Просто кричащим о том, что местные обитатели не просто бывали когда-то в храмах на островах восточного океана, они еще и считали их единственным достойным подражания примером. И даже сумели доставить сюда часть колонн. А несколько прорезанных в толще стены высоких и очень узких окон, застекленных обычным стеклом, служат лишь подтверждением моей догадки.
Из бокового прохода в зал вышло несколько фигур в белых одеждах, и я просто впился в них взглядом, пытаясь рассмотреть всё и сразу. Роста отшельники были среднего, или чуть ниже, самый высокий мне по плечо. Но от этого не казались подростками или слабаками, мощные плечи и крепкие, мускулистые руки не допускали даже намека на такое предположение. Головы у всех повязаны белыми платками, на манер пиратских, и формы черепа мне хорошо рассмотреть не удалось, но лица вполне человечьи, хотя и имеют несколько одинаковых особенностей, делающих вошедших похожими, словно родные братья. Узкие, чуть вытянутые вперед лица смуглы, но это не светло-каштановая смуглота останцев и не желтоватая смуглота чиндайцев. Цвет кожи отшельников напоминает чуть позеленевшую старую бронзу, а их слегка раскосые глаза непроницаемо черны.
Но больше всего огорчает меня понимание, что я уже сталкивался с похожими лицами, редко, но встречал, с моей профессиональной памятью на лица, старательно оттачиваемой наставницей, трудно ошибиться. На рынках Дильшара и в харчевнях Гассии, и даже в порту Торсанны эти лица на миг привлекли мое внимание, но тогда я не стал задумываться об их происхождении, посчитав этих людей метисами двух народностей. И только теперь понимаю, что пользуясь необычайной похожестью, они всегда свободно бродили между нами, решая какие-то свои проблемы и изучая человеческие нравы и порядки.
Скосив глаза на замерших рядом спутников, посмотреть, как они восприняли хозяев этого места, запоздало понимаю, что и Сахта не теряла времени зря в том переходе. С лица Камиры напрочь исчезли конопушки и прыщи, и оно сияет чистотой и свежестью. И от неожиданности такой перемены сразу стало очевидным то, о чем раньше я не мог бы даже и подумать.
Гархай побери, вот теперь мне понятно, почему они так старались, экономили на дровах и удовольствиях, терпели грубых наемников и рисковали жизнями!
— Принесла? — заинтересовано спросил ведьму стоящий с краю отшельник, но по тому, как чуть презрительно дрогнул уголок его тонких губ, стало понятно истинное отношение хозяев к гостям.
Или… все же пленникам?
— Как уговаривались, — ответила зеркальной улыбкой ведьма, — хотите посмотреть?
— Показывай, — отшельники продолжали смотреть на ведьму все с тем же великолепно тренированным равнодушием, но моя интуиция насторожилась как дикий кот.
И тело заученно ответило на это предупреждение. Виски слегка сдавило, ноги непроизвольно напряглись, рука сама потянулась к тому месту, где я спрятал последний дротик.
Да и мои спутники тоже напряглись, Тур зажал в кулаке что-то невидимое, Камира с Артемией дружно схватились за амулеты.
Очень осторожно Сахта вытащила из-под кофты непонятно как оказавшуюся у нее сумку, и, приоткрыв, показала хозяевам краешек камня.
— Смотри, — не оборачиваясь, приказал отшельник кому-то невидимому, и через долгие десять секунд из почти незаметного отверстия в стене донесся глухой ответ.
— Да, это он.
— Давай! — Властно протянул к сумке руку заказчик, и хотя я уже сообразил, кому именно мог понадобиться старинный артефакт, непонятно пока было, зачем.
— Вначале награду. — Сахта неуловимо быстрым жестом сунула сумку на место.
— Говори! — недовольно нахмурился стоявший посредине отшельник, и по рычащей нотке в его глухом голосе я понял, кто в этой компании главный.
— Я хочу, чтобы вы выполнили желание моей племянницы, — безапелляционно произнесла ведьма, не оглядываясь на своих хозяек.
— Сахта… — неверяще охнула Артемия и потрясенно прижала к губам пальцы, — ты же поклялась…
— Прости, — в голосе ведьмы я не расслышал и тени раскаянья, — но ей нужнее.
— И каково твое желание? — непроницаемые глаза отшельника впервые скользнули по лицу Камиры, выступившей из-за спины мага, и его губы невольно дрогнули в досадливой ухмылке.
— Отпустите со мной вашего родственника по имени Сардат, — твердо выговорила девушка, уставясь в холодные глаза старейшины точно такими же черными очами.
И без того бесстрастные лица стоящих перед нами гоблинов, теперь-то уж в этом не оставалось никаких сомнений, в одно мгновение обратились в камень. С них исчезли даже намеки на какие либо чувства, и если б я уже не видел, как они говорят и шевелятся, то решил что это талантливо сделанные скульптуры.
— И учтите, — в голосе проницательной ведьмы звучит прямо-таки яд, — парень нужен живым и здоровым.
Под скулой главного гоблина катнулся крутой желвак, снова делая его живым и очень злым.
— Жаль, что ты не предупредила об этом раньше, — теперь гоблин точно скопировал интонацию ведьмы, и, не оборачиваясь, сухо приказал, — сюда его.
Услышав эти слова, Камира замерла, ее лицо безжизненно застыло, делая девушку еще более похожей на своих сородичей. Значит, вот ради кого она прошла такой трудный путь. Интересно будет взглянуть, кто успел перебежать дорогу моему ученику… и еще хочется узнать, а чего же тогда хотела Артемия… или кого? И почему за артефакт нельзя было выменять сразу двоих?
Несколько минут ожидания тянулись и тянулись, но хозяева не пригласили нас присесть и не стали садиться сами, хотя вдоль стен тянулся оставленный именно для такого случая уступ. Наконец напряженную тишину пещеры нарушил звук приближающихся шагов, и вскоре из правого тоннеля вывалилась компания из трех послушников, тащивших за руки и за ноги безжизненное тело. С губ Камиры сорвался свистящий вдох, но ведьма что-то шепнула и девушка снова замерла, лишь метнула в названную тетку сердитый взгляд. А Сахта уже не смотрела на нее, всё внимание ведьмы было приковано к небрежно брошенному к ногам старейшины трупу. Впрочем, понять, труп он или еще жив, было пока невозможно, лежала наша награда ничком и спутанные, окровавленные черные волосы, склеившиеся в грязные пряди, занавешивали лицо. Из одежды на бедолаге были только короткие, чуть ниже колен, широкие белые портки, также щедро забрызганные кровью. Но все это я разглядел немного позднее, сначала взгляд намертво прикипел к его исхлестанной спине, сплошь покрытой свежими и уже чуть подсохшими кровавыми бороздами.