— Мы можем аппарировать? — свистящим шепотом спросила Лили.
— Нет, — коротко ответил Северус и выпустил в противника за окном пять Ступефаев подряд; тот вильнул в сторону и скрылся из вида. Вспышка желтого света — кто-то попытался воспользоваться моментом и достать Северуса, но Лили успела выставить Протего, и по комнате разлетелись всполохи, как от молний.
— Люциус, — сообщил Северус таким тоном, словно они сидели в кафе, а не оборонялись от врага в разгромленном гостиничном номере, — поставил антиаппарационный барьер, когда вошел в здание. Именно так я и понял, что что-то случилось.
Лили была поражена. Да, она знала, что некоторые чувствуют, когда рядом кто-то колдует, и этому можно научиться, но сама так не умела. Даже когда напрягалась изо всех сил и точно знала, какое заклинание ждет.
— Как же нам быть? — торопливо прошептала она и послала вперед Гоменум ревелио. — Там в коридоре еще четверо…
— Я позабыл, что Люциус все-таки не идиот, — это прозвучало как нечто среднее между шипением и рычанием; лицо Северуса было яростным и вместе с тем сосредоточенным. — Он сказал им про чары Троекратного возвращения, этот ебучий… Слушай, брось-ка дверь, помоги достать того осла за окном.
Он выпустил еще один веер Ступефаев, и, когда волшебник на метле дернулся в сторону, чтобы от них увернуться, Лили врезала по нему собственным оглушающим заклятьем. Попала — тот камнем полетел вниз, и она поморщилась… да, тут всего второй этаж, но все равно можно запросто сломать шею, а эти Пожиратели — или как их сейчас называют — не больно-то рвутся помогать товарищам, до того же Малфоя никому и дела нет…
Как только первый был выведен из строя, в комнату тут же залетел второй — Северус оглушил его куда быстрее, чем предыдущего, потому что внутри не хватало места для маневра. Этот… Пожиратель Смерти, наверное? — грохнулся на кровать, но тут к схватке подключился третий и пальнул через окно целой очередью заклятий. Попал в стену — сверху посыпалась штукатурка, Лили пригнулась — и вдруг ее схватили за воротник и дернули вверх, в волосах запуталась чья-то рука… Мгновение — и под ногами исчезла опора, Пожиратель пытался затащить Лили к себе на метлу — вывернуться не удалось, ее рванули за волосы — от боли на глаза навернулись слезы… ох, только бы суметь проморгаться и стукнуть его чем-нибудь…
Толчок — в нее что-то врезалось, и мир завертелся вокруг, переворачиваясь с ног на голову, а в глазах замелькали вспышки: желтый-красный-лиловый-белый… Что-то зазвенело, звук удара, сдавленное восклицание — заклятье прошло совсем рядом, подняло волосы дыбом и послало по спине волну мурашек, и Лили брякнулась на того волшебника, который валялся между кроватями без сознания, а заклинания продолжали шипеть и потрескивать у нее над головой…
Она вслепую зашарила впереди, чувствуя под пальцами только чужие безвольные ладони, и наконец нащупала палочку; на четвереньках подползла к кровати и заглянула между ножек. В глубь комнаты продвигались сразу двое; Лили увидела две пары ног, вытянула руку и прицелилась в того, что справа… Петрификус — и противник рухнул как подкошенный; второй развернулся, чтобы укрыться в коридоре, но она успела раньше.
И в комнате стало тихо.
— Северус? — садясь, позвала Лили.
У ее ног — тот упавший летун, по-прежнему в забытьи… Люциус Малфой кулем валялся на полу… на пороге куча мала: трое волшебников лежали вповалку — их отшвырнуло в сторону коридора…
И никаких следов Северуса.
Сердце тревожно забилось. Она лихорадочно наколдовала Гоменум ревелио, но пришел только слабый отклик: женщина, в нескольких метрах от двери, в обмороке… должно быть, та маггла. Точно не Северус. Лили подбежала к окну и повторила заклинание, направив его на мокрую траву внизу… четверо, в сознании только один — мужчина…
— Северус! — закричала она.
В темноте загорелся огонек Люмоса — отблески подсветили лицо Северуса, заостряя его резкие черты. Он задрал голову:
— Ты ранена?
— Нет-нет, — она высунулась из окна, оглядела стену — как же тут спуститься… ага, вот: водосточная труба!
— Ты что творишь? — воскликнул Северус; Лили как раз забралась на подоконник и потянулась к своей цели. — Черт побери, если хочешь вниз — возьми метлу!
— Да ну ее в пень! — откликнулась она и уцепилась за трубу, нащупала ногой металлическую скобу, которой та крепилась к стене, и полезла вниз, наплевав на ободранные ладони… чуть-чуть просчиталась с расстоянием, слишком рано разжала руки и приземлилась на задницу. На улице шел дождь, и, должно быть, уже давно: трава пропиталась влагой, и с неба, из темных туч, сыпались капли — бежали по лицу, по голым рукам… Сзади на штаны налипла грязь — Лили это ясно чувствовала, а когда попыталась подняться, то испачкала еще и колени. Северус стоял рядом — в правой руке палочка с Люмосом, сам весь бледный, с разбитой губой и наверняка в свежих синяках, незаметных в этом пятнистом сумраке.
— Гриффиндорцы… — начал было он.
Лили обняла его за шею и поцеловала.
Этот миг казался бесконечно кратким, и в то же время не имел ни начала, ни конца; она прижималась к Северусу, чувствуя все разом: тепло и холод, движение и покой, панику и облегчение; будто щелкнул фотоаппарат, выхватывая кадр из ее жизни, и заставил ее замереть в этом мгновении.
А затем появились и другие ощущения, выстроились в цепочку перед мысленным взором: Северус застыл и весь напрягся — стал как металл, как лед, как камень. Она чуть-чуть промахнулась — поцелуй пришелся не в губы, а в краешек рта; Лили разлепила веки и уставилась на Северуса — глаза в глаза…
Вниз, вниз — падала в поток воспоминаний, их было так много, и они сменялись с такой скоростью, что разобрать ничего не удавалось… сплошные обрывки: какие-то пейзажи, люди, звуки… И эмоции — они хлынули на нее, хлынули в нее, как приливная волна, такая мощная, что захлестнула ее и поглотила — больше никакой Лили, только щепка, которую несет по океанским просторам, швыряя от гребня к гребню…
А затем ее схватили за плечи — руки Северуса; он оттолкнул ее от себя, и связь разорвалась — словно волна разбилась о берег. Лили пошатнулась; захлебывалась, хватая ртом воздух, и все внутри вертелось как безумное, причем во всех направлениях сразу.
— Вот черт, — у нее ослаб голос, а ноги подкосились — руки Северуса соскользнули с плеч, он пытался подхватить ее под локти, но Лили мешком осела на траву и едва не утащила его за собой.
— Ты зачем, — он говорил отрывисто и с трудом, будто только что пробежал пятисотметровку, — это сделала?
— Я подумала, они тебя убили или еще что, — она так обессилела, точно и сама перезанималась спортом; прижала руку к груди, чтобы успокоиться и унять сердцебиение. Северус тогда сказал, что всегда злится, просто обычно не показывает, насколько именно… Неужели этот напор эмоций его обычное состояние? Как же он не сходит с ума? Лили никогда не испытывала столько всего и сразу.
Его дыхание было шумным и сбивчивым — Северус стоял над ней, согнувшись пополам, и пытался его восстановить; через несколько глотков воздуха заставил себя выпрямиться.
— Уходим, — выдавил он через силу. — Сейчас тут будут стражи правопорядка; столько магии среди магглов не пропустят даже эти олухи. Ты можешь идти?
— Вроде бы да, — она оттолкнулась от земли — сначала поднялась на колени, и только затем на ноги. Северус протянул ей руку, но как-то странно — будто не хотел, чтобы она упала, но в то же время и не давал до себя дотронуться.
— Тогда пошли, — резко проронил он и отвернулся.
Она шла за ним по сырому саду; остановилась у калитки в железной ограде, за которой начинался переулок. Северус перелез на другую сторону, и Лили вслед за ним, и только-только они успели свернуть за мусорный контейнер с закрытой крышкой, как вдруг там, откуда они только что ушли, один за другим стали раздаваться хлопки аппарации, а потом замерцали вспышки заклинаний, заплясали высоко на стенах окрестных домов, отражаясь в мокрых кирпичах.
— Вовремя это мы, — заметила Лили и зябко поежилась — она осталась без куртки, а горячка боя начала спадать.
Сверху обрушилась влажная шерстяная ткань — Северус снял пальто и набросил на нее.
— Но… — начала было она.
— Не глупи, — сказал он. — На мне хотя бы рубашка с длинными рукавами.
Лили больше не стала спорить и настаивать — молча натянула пальто, машинально отметив, что голос Северуса стал другим: больше никакой холодной отстраненности, изменилось даже произношение — прорезался северный акцент.
— Сев… — полушепотом заговорила она.
— Валим отсюда, — коротко бросил он. — За мной и ни звука.
"И разумеется, когда говорить станет можно, ты уже возьмешь себя в руки — удобно, правда?" — мрачно подумала она, хотя в душе и знала, что он совершенно прав, — а потому запахнула пальто и заторопилась за ним, мысленно извинившись за то, что перепачкала его одежду.
Карман оттягивало что-то тяжелое, с каждым шагом задевало о бедро. Лили нашарила эту вещь и вытащила наружу что-то вроде подзорной трубы, черной с золотистым узором и из такой плотной древесины, что казалась выточенной из мрамора. Что это — та штуковина, с помощью которой их нашел Люциус Малфой?
— Убери, — сказал Сев — она вздрогнула. — Он нам еще пригодится.
— Это что, та фокусирующая фигня?
— Да. Не отставай. Не хватало еще отвечать на вопросы властей, особенно если нас уже ищут.
Лили сунула фокусатор в карман и с тяжело колотящимся сердцем поспешила за Северусом.
Глава 24
Мысли рассыпались на сотни блестящих, ослепительно-ярких осколков, в которых отражалось солнце.
Эмоции поднимались волной, грозя его затопить. Северус никак не мог отойти от того поцелуя — пиздец, просто пиздец… Лили стояла совсем рядом, прижималась всем телом — он чувствовал ее теплое дыхание и разрывался от тоски, от облегчения и жажды, а потом их мысли встретились и слились в единый поток, и теперь это воспоминание словно распирало его изнутри — слишком мощное, слишком огромное, чтобы удержаться в голове, оно струилось по жилам вместе с кровью, текло по каждому нерву в его теле.