Коннор смотрит мне в глаза, и от серьезности его взгляда у меня сжимаются внутренности.
– Ты все еще в подвешенном состоянии, Элли?
Я мотаю головой:
– Нет, не думаю.
– Почему?
– Потому что ты не позволил бы мне в нем остаться.
Он нежно прикасается к моей щеке ладонью, продолжая неотрывно смотреть на меня сверху вниз.
– Ты позволишь мне снова тебя поцеловать?
Я одновременно хочу и не хочу этого. Меня в равной степени разрывает от страсти и страха. Я хочу снова поцеловать Коннора, почувствовать его губы и отдаться моменту. Но если я вдруг потеряю его – боюсь, это меня окончательно сломает.
И все-таки сил сопротивляться не осталось. Я только лгу себе, когда говорю, что не хочу его. Больше всего на свете я хочу принадлежать Коннору.
Так что я отгоняю свои страхи подальше и задаю единственный оставшийся вопрос, имеющий значение:
– Ты сделаешь мне больно, Коннор?
– Никогда.
И я верю ему.
– Тогда да, ты можешь меня поцеловать.
22. Коннор
Я жду лишь мгновение на случай, если она вдруг передумает. Первый поцелуй был всем, но тогда меня сдерживал страх. В этот раз я не уверен, что смогу совладать с собой.
Но я постараюсь.
Она все, чего я хочу и в чем нуждаюсь, и она рядом. Я хочу притянуть ее к себе, чтобы поцелуями заставить забыть обо всем плохом и дать ей новые воспоминания, полные того, что должно было принадлежать ей изначально.
Я хочу всего этого, и я хочу этого с ней.
Я медленно поднимаю вторую руку и беру лицо Элли в ладони. Синяки, месяц назад украшавшие ее кожу, теперь исчезли. Остались лишь изумительные голубые глаза, в которых больше нет ни намека на страх. Каждый день ей становится все лучше, и каждый день я стараюсь показывать ей, какой я человек и мужчина.
Я не сделаю ей больно, никогда не потребую от нее того, что она не готова дать. Я буду лишь лелеять ее, ведь она гребаный ангел.
Когда Элли прижимается ко мне, я чувствую тепло ее тела.
– Ты совсем не изменилась, – говорю я перед тем, как поцеловать ее.
Сначала я просто медленно касаюсь ее губ. Не стоит отпугивать ее тем безумным желанием, которое я испытываю к ней. И я держу себя в узде – спасибо многолетним армейским тренировкам.
Руки Элли скользят вверх по моей спине, и одеяло падает с ее плеч.
Все, я больше не могу.
Целую ее так, как давно хотел. Наши языки сталкиваются, и одного ее вкуса достаточно, чтобы я захотел, на хрен, умереть.
Это рай.
Вот почему она ангел, посланный мне свыше.
В ней идеально абсолютно все.
Я издаю стон, не в силах остановиться, и продолжаю целовать Элли так, как давно мечтал. Наши языки сплетаются, и я упиваюсь ею. Она не догадывается, что творит со мной. А может быть, ей лучше и не знать этого.
Элли занимает все мои мысли и мечты. Одна лишь ее улыбка заливает светом весь мой мир. Я сам не заметил, как он изменился. Я ненавидел этот город, в котором раньше меня окружали только призраки, но вот я уже не хочу покидать его, ведь тут Элли и Хэдли.
– Когда ты целуешь меня так, я не могу думать, – она отстраняется и упирается своим лбом в мой.
– Не хочу, чтобы ты думала. Хочу, чтобы ты чувствовала.
Элли поднимает на меня свои голубые глаза. Я вижу в них ее уязвимость, и это немного смиряет меня.
– Если бы я чаще включала голову, не оказалась бы в таком положении.
Она делает шаг назад, и я отпускаю ее, несмотря на то что хочу этого меньше всего.
В нас обоих есть демоны.
– Я не хочу лишать тебя выбора, – говорю я.
– Не думаю, что ты лишаешь меня его. Но я не могу совершить те же ошибки, Коннор. Однажды я уже бросилась в омут с головой: решилась на отношения с человеком, который, как я прекрасно понимала, мне не подходит. И я позволила ему… делать мне больно, управлять мной. Он что-то сломал во мне, и я не знаю, можно ли это починить.
Я подхожу к ней, но не прикасаюсь. Просто не могу больше оставаться в стороне.
– Пусть какие-то части тебя повреждены. Для меня это ничего не меняет. Поверь, некоторые части меня настолько изуродованы, что только чудо может вернуть им былой вид. Дело не в идеальности или полноценности – дело в том, что ты остаешься собой.
Элли отводит взгляд, заправляя прядь волос за ухо.
– Я должна уберечь себя от падения.
– Если ты упадешь, я поймаю.
– Что, если я потащу тебя за собой?
– Я сделаю так, чтобы на тебе не осталось ни царапинки.
– А если ты поранишься в процессе? – голос Элли едва слышен.
– Я справлюсь, – я тянусь, чтобы заправить волосы ей за ухо с другой стороны. – С чем я не справлюсь, так это с тем, чтобы причинить боль вам с Хэдли. Я хочу сделать тебя счастливой, ангел мой, хочу, чтобы ты перестала плакать.
Я пытаюсь приподнять ее лицо за подбородок. Элли хватает меня за запястье, но не отстраняется.
– Просто дело в том, – шепчет она, – что, когда ты целуешь меня, я забываю себя. Мне нельзя этого делать.
Я целую ее в лоб и пытаюсь придумать, что еще можно сказать, чтобы убедить ее: я не хочу, чтобы она забывала себя – только весь окружающий мир; я хочу дать ей власть и свободу.
Когда я собираюсь открыть рот, она вдруг поднимает голову и говорит:
– Я хочу тебя, Коннор. Думаю, что всегда хотела, но не получила. Я ушла в ту ночь, и мы не можем притвориться, что последних восьми лет не существовало. Знаю, ты беспокоишься, что, если узнаешь, что Хэдли твоя, не сможешь дать заднюю. Но я беспокоюсь, что, если мы этого не сделаем, я не смогу идти дальше.
Сердце колотится у меня в груди.
– Неважно, моя она или нет.
– Мне важно.
Я тоже боюсь.
Что, если Элли узнает, что отцом Хэдли является все-таки Кевин? Уйдет ли она от меня? Она может испугаться, что он захочет забрать у нее Хэдли. Вдруг тогда она сбежит? Уйдет ли она, никому ничего не сказав, чтобы защитить их обеих? Я не выдержу, если Элли так поступит. Я хочу, чтобы Хэдли была нашей. Хочу, чтобы в ту ночь родилось нечто столь совершенное.
Однако, если это так важно для нее, я сделаю все, и к черту последствия.
– Ты этого хочешь? – спрашиваю я.
– Думаю, да.
– Тогда… я сделаю тест завтра для твоего спокойствия.
– Хорошо.
– Я сделаю все для тебя, Элли.
Она бросается ко мне, руками обвивает шею, и я, еле удержавшись на ногах, обнимаю ее. В следующую секунду она целует меня, и все мои тревоги исчезают.
Может, Элли права: мы не сможем двигаться дальше, пока не разберемся с прошлым. Боже, если это правда, мне многое придется переварить.
23. Элли
Я чертовски устала. На работе сегодня был безумный день. Я пыталась выйти из зоны комфорта и пообщаться с другими учителями, но все-таки у меня ужасные социальные навыки. Если у них нет детей, то мне и добавить нечего к разговору.
Сегодня они говорили о покупках, и я пыталась. Я правда пыталась. Но не вышло. В итоге я притворилась, что у меня болит живот, и спряталась в своем классе, чтобы поесть.
– Коннор? – громко зову я, входя в дом. – Хэдли?
Никто не отзывается. Может быть, они оба снова возятся с трактором?
Прошлой ночью Коннор закончил с амбаром и сказал, что дальше ему нужно привести оборудование в действие. Но здесь еще столько всего нужно отремонтировать, что я не знаю, как его братья хотят, чтобы он сделал хотя бы половину всего объема работ до конца своего полугодового пребывания здесь.
Впрочем, теперь уже не полугодового.
После инцидента с Кевином прошло почти два месяца. Времени все меньше, а мы даже не замечаем этого. Что случится, когда оно закончится? Останется Коннор или уедет? Останусь я или уеду – другой вопрос. И у меня пока нет ответа на него.
Я вздыхаю и хватаю почту со стойки. Отбрасываю счета и замираю, держа в руках последний конверт.
Результаты теста ДНК.
Стремительным шагом я отправляюсь в свою комнату и плюхаюсь на кровать. Руки чешутся открыть конверт, но я не могу сделать это без Коннора. Что, если результат разрушит мои надежды? Я понимала, что такая возможность есть, но тем не менее это все равно будет полный отстой.
Я думала, что приму любой результат… Но, может, я ошибалась. Готова ли я к тому, что именно Коннор окажется отцом Хэдли? А если это все-таки Кевин… Значит ли это, что мы никогда от него не отделаемся? Так много стоит на кону.
Соберись, Элли. Коннор хороший человек, он примет любой результат. И ты тоже должна.
Я собираюсь добиться развода и начать ту жизнь, которую заслуживаю. А будет ли Коннор ее частью или нет, не имеет значения. Я коплю деньги, работаю на любимой работе и в некотором роде живу с предполагаемым отцом моего ребенка, потому что наш дом для моей дочери слишком страшный и она не может провести там больше десяти минут.
Ага, у меня все под контролем.
Я запрокидываю голову назад, закрываю глаза и тяжело вздыхаю.
У меня все в порядке. Мне нужно справиться с этим шаг за шагом. Сначала найти Хэдли и Коннора, улучить момент и вручить ему конверт с результатами. Потом уже можно паниковать.
Я опускаю ладонь на кровать, но вместо стеганого покрывала чувствую под ней что-то гладкое.
Чего?!
Когда я встаю и смотрю вниз, то вижу черное атласное платье, висевшее в шкафу у меня дома. Это единственная красивая вещь у меня в гардеробе. Я надевала его только по особым случаям. Кевин не хотел, чтобы я наряжалась, ведь это могло привлечь лишнее внимание.
Рядом я замечаю записку.
Элли,
Встретимся в 8 вечера в баре, где мы познакомились. Хэдли останется на ночь у Сид, с ней все будет хорошо. Мы заслужили немного времени… лишь для нас двоих.
Коннор
«Что ты задумал, Коннор Эрроуд?» – спрашиваю я вслух, прижимая записку к груди.
Что бы это ни было, еще никто не делал для меня ничего подобного.
Когда я выбираюсь из черного городского седана[22]