Мы продолжаем танцевать, двигаясь лишь под биение наших сердец, сливающихся в особую музыку.
Спустя еще несколько ударов я наконец решаюсь.
– Я получила сегодня кое-что.
Надеюсь, мои слова не разрушат идеальный вечер, которым мы оба наслаждаемся.
– Это насчет суда? Я тоже сегодня получил повестку.
– Нет, я не об этом, – отвечаю я и нервно прикусываю нижнюю губу.
– Элли, – в голосе Коннора появляется беспокойство. – Обещаю, все будет в порядке. Я буду рядом с тобой и, учитывая решение судьи в прошлый раз, уверен, что исход дела будет в твою пользу.
– Нет… я знаю… Дело не в этом. Я знаю, что ты не позволишь Кевину снова нам навредить, – говорю я. – Но я получила кое-что еще. Это результаты.
Я пытаюсь игнорировать появившийся страх в глазах Коннора, пока иду к сумочке. Дрожащими руками вытаскиваю конверт и возвращаюсь к нему.
– Я не открывала его. Очень хотела, но подумала, что нам следует сделать это вместе… если ты хочешь. Или я могу открыть его сама и просто сказать тебе, что там.
Коннор берет у меня конверт и молча его изучает.
– Мы сделаем это вместе, – произносит он, поднимая глаза на меня.
Я киваю, не в силах сказать что-то.
Сейчас мы узнаем, кто же отец Хэдли.
Нас обоих трясет. Коннор вытаскивает документ из конверта и снова смотрит на меня.
– Я серьезно, Элли. Что бы там ни было написано, это не изменит моих чувств. Я люблю Хэдли, я буду любить и защищать ее и дальше в любом случае. Она – превыше всего. Никому из вас не придется больше бояться.
– Как ты можешь этого не видеть…
Он напрягается:
– Чего не видеть?
– Если Хэдли твоя, ты захочешь наверстать все упущенное тобой время. У тебя появятся потребности как у родителя. Она станет твоим миром, и жизнь всех нас сильно поменяется. Так что все точно не будет как прежде. Давай признаем это.
Коннор кладет документ на стол и притягивает меня в объятия.
– Я думал о тебе с ночи нашего знакомства, – он пытается поймать мой взгляд. – Я хотел тебя, жаждал и в какой-то степени любил на протяжении восьми лет. Единственное, что для меня изменится, когда мы все узнаем, так это то, что у меня будет семья, о которой раньше я не смел и мечтать. Рядом со мной будет женщина, которую, как я еще недавно думал, я себе выдумал. Но ты реальна, и у нас все еще есть шанс на счастье.
Я касаюсь пальцами его губ, словно желая впитать произнесенные им слова, потому что никто и никогда не говорил мне ничего красивее.
– Тогда и для меня ничего не изменится, – выдыхаю я.
– Хорошо.
Я быстро целую Коннора, потому что не могу удержаться, когда он так близко, и затем выпутываюсь из его рук и хватаю письмо.
Трясущимися руками я разворачиваю его и, едва прочитав первую строчку, начинаю плакать.
24. Коннор
У меня есть дочь.
У меня есть малышка.
У нас с Элли ребенок.
Эти мысли так и крутятся у меня в голове, словно это еще может оказаться неправдой.
Но нет, Хэдли – моя дочь.
Когда Элли опускает документ, я смотрю в ее голубые глаза и снова спрашиваю:
– Она моя?
– Да.
Я хочу сказать что-то еще, но выразить свои мысли не получается.
Я так сильно этого хотел, но не позволял себе надеяться, что это действительно случится. У нас с Хэдли мгновенно образовалась связь, и она давно перестала быть для меня просто девочкой, которую я нашел на дереве.
– Не знаю, что сказать, – признаюсь я и начинаю перечитывать документ.
Элли рядом продолжает плакать, и я заставляю себя собраться.
– Ты в порядке?
Она быстро кивает:
– Я желала такой результат. Боже, да я практически убедила себя в том, что он должен быть именно таким, но… Я так волновалась, так боялась ошибиться. Ведь это была всего лишь одна ночь…
– Я так счастлив, черт возьми!
Элли смеется сквозь слезы:
– И я. Я хотела, чтобы это был ты.
Я притягиваю ее обратно к себе и жадно целую.
Черт, я на седьмом небе от счастья! Признаться, я не был до конца уверен, что почувствую, когда все откроется.
Я так давно смирился с тем, что всегда буду одинок и не заведу детей. Теперь же я стою перед женщиной, которую люблю, и только что убедился, что у меня есть дочь от нее.
Сердце колотится, и я не уверен, чего хочу больше: кричать, смеяться или делать и то и другое одновременно.
– Меня сейчас просто разорвет. Не могу объяснить. Я хотел бы многое поменять, но тогда…
Элли отводит взгляд, и ее дыхание учащается:
– Коннор, прости. Мне очень, очень жаль.
– Жаль?
Понятия не имею, за что она извиняется.
– Мне жаль, что я не нашла тебя тогда. Мне жаль, что я вышла замуж за ужасного человека и позволила ему растить твою дочь. Я понимаю, какой могла быть жизнь Хэдли с тобой, и мне так жаль!
Элли всхлипывает, и я сильнее прижимаю ее к груди.
– Мне жаль, что я не сделала больше для нее! Прости! – плачет она.
Не представляю, что она чувствует, но, если ее эмоции хоть немного похожи на те, что испытал я, она потрясена.
У меня есть малышка, за взрослением которой я не смог понаблюдать, но я не виню в этом Элли. Как, черт побери, она могла меня найти? Если бы она знала, что я Эрроуд, все сложилось бы иначе, но у нее не было даже моего имени.
– Ты сделала все что смогла. Ты только сейчас узнала, что она моя. Ты защищала ее, Элли.
Она поднимает голову, и я вытираю слезы на ее лице.
– Хэдли не должна была нуждаться в защите.
– Все мы совершаем ошибки. Видит бог, я пытался искупить свои.
Если бы Элли знала про некоторые из них, то сбежала бы от меня.
В тот день, когда я покинул этот город, я стал другим. Все мои братья тоже прошли через это. Отец сломал нас, и я сделал все, чтобы восстановиться. Я послужил своей стране, старался вершить добро. Я никогда не позволял дерьму из прошлого повлиять на меня.
– Чувствую, что никогда не смогу исправить их в отношении вас с ней. Хэдли должна была узнать о тебе раньше. Посмотри, как сильно она уже тебя любит.
– И отныне я всегда буду рядом с ней.
– Знаю, что это означает… Все мои тревоги по поводу развода больше не имеют значения. Кевин никогда к ней не притронется. Он ей не отец, он не имеет на нее никаких прав, – говорит Элли, и в ее глазах появляется облегчение.
Да, ее бывший больше никогда не подойдет ни к ней, ни к Хэдли.
– Нам придется сказать ей, – напоминаю я.
Элли делает шаг назад и отворачивается.
– Я знаю.
– Ты не хочешь?
Она тут же поворачивается обратно:
– Нет, хочу. Но мы не можем просто вывалить это на нее. Хэдли не знает, что мы встречались раньше. Она всегда считала своим отцом Кевина. Хоть я и не думаю, что она отреагирует плохо на эту новость, но все же может запутаться.
Я киваю.
Даже если твой родитель жестокий, ты все равно его любишь и хочешь, чтобы он тоже тебя любил. Я молил Бога о том, чтобы отец понял, что его сыновья хорошие; хотел, чтобы он гордился нами, и часто делал что-то, чтобы заслужить его одобрение.
Но я его так и не получил. Какое-то время я был разочарован, даже страдал, но потом мне стало все равно.
– Мы будем рядом и поможем ей пройти через это.
Элли мягко улыбается мне:
– У нас есть дочь.
Я делаю шаг к ней:
– Да, и я надеюсь, что скоро мы будем вместе.
25. Элли
– Мам, смотри! – кричит Хэдли, крутясь на качелях из покрышек, которые Коннор сделал для нее.
Они теперь тоже часть домика на дереве. Каждый день Коннор понемногу работает над ним, стараясь превзойти ожидания Хэдли. В итоге всю эту неделю ее приходится буквально снимать оттуда, чтобы затащить домой.
– Хэдли, уже холодно, а еще тебя ждет домашнее задание.
– Но мне здесь нравится!
– Я знаю, что нравится, но тебе нужно сделать уроки. А еще нам нужно сходить домой, чтобы забрать кое-что.
– А ты сама не сходишь?
Это продолжается уже который месяц, и я начинаю подозревать, что дело больше не в страхе – просто Хэдли нравится жить у Коннора.
– Нет, нам обеим нужно пойти.
Она неохотно слезает с качелей и направляется ко мне, бухтя что-то себе под нос.
Как только мы с Кевином разведемся, дом больше не будет моим, так что нам с дочкой нужно забрать оттуда все свои вещи.
– Ненавижу туда ходить.
– Ты ведь знаешь, что нам некого бояться?
Хэдли поднимает на меня доверчивые глаза:
– Знаю, папа же в тюрьме.
И это самое печальное. Она чувствует себя в безопасности, потому что Кевин в тюрьме.
Я столько раз была в шаге от того, чтобы рассказать ей, что ее настоящий папа – Коннор. Мне хотелось просто выпалить это, вместо того чтобы мучиться над каждым словом. Сложно знать правду и хранить ее в тайне, но мы с Коннором решили подождать.
Я хочу, чтобы Кевину вручили документы о разводе, что произойдет уже на этой неделе. В эти же дни я подам заявление о лишении его родительских прав, так как у меня на руках теперь генетическая экспертиза.
Кевин тоже сделал ДНК-тест – Сидни удалось уговорить его. Это тоже нужно для судебного разбирательства.
Столько всего неприятного пришлось сделать, чтобы навсегда вычеркнуть его из нашей жизни.
– Как насчет того, чтобы пробежаться до дома и начать делать домашнее задание?
Хэдли широко улыбается и срывается с места.
Я тоже возвращаюсь к дому, но без спешки, желая насладиться свежим осенним воздухом.
Он напоминает мне о маме. Она любила это время года. В нашем доме витали запахи яблок, тыквы и пряностей. Маме нравилось заниматься выпечкой, а папа любил ужасы и страшилки, так что Хеллоуин был любимым праздником в нашем доме.
Я иду сквозь высокую траву, дышу легко и не испытываю тревоги. Сейчас у меня совершенно другая жизнь. Я не беспокоюсь о том, чтобы ужин был на столе к определенному времени, а дом прибран до блеска. Да, у Коннора я тоже готовлю и убираюсь, но делаю это в качестве благодарности за его заботу о нас. Он ценит мой труд, но ничего не требует.