– Ладно.
– Хорошо. Ты знаешь, что я чертовски много сделал, чтобы уберечь нас четверых от тюрьмы или превращения в пьяных выродков вроде нашего отца…
– К сути, Дек, – поторапливаю я его, потому что хочу покончить с этим странным разговором поскорее.
Однако Деклан, кажется, всерьез переживает.
– После нашего телефонного разговора я поручил своей службе безопасности проверить Элли.
Вот теперь я готов сорваться.
– Прошу прощения?
– Господи Иисусе, я сделал то, что сделал бы любой из нас, Коннор! Я навел о ней справки.
Я поджимаю губы и стараюсь сосредоточиться на дыхании через нос.
– Ты перешел черту, Дек. Ты не имел права так поступать.
Он вскидывает руки в воздух:
– Не имел права? Я твой брат, черт возьми, который всегда был рядом, защищал тебя и отказался от всего, как и ты сам! Я не в игры играю, Коннор. Последнее, чего я хотел, – это копаться во всем этом, а потом ехать сюда, чтобы показать тебе.
– Показать мне что? – я стараюсь говорить ровно.
Теперь я уверен, что в процессе Деклана что-то расстроило, и это меня нервирует.
Он проводит рукой по волосам и качает головой:
– Сначала дай мне объяснить, что я обнаружил.
Я жестом прошу его продолжать.
– У меня не было никакой информации о твоей девушке, кроме того, что она обитает Шугарлоуфе где-то неподалеку от тебя. Покопавшись, ребята нашли Элли Уолкотт, которая замужем за Кевином Уолкоттом, недавно арестованным, и имеет от него дочь.
Я закатываю глаза и раздраженно фыркаю:
– Я в курсе.
– Просто заткнись и дай мне закончить.
– Ладно, – соглашаюсь я, хотя чувствую, что терпение мое на исходе.
– Было трудно найти что-либо еще об Элли. Оказалось, она не из этих краев, как я и предполагал. В итоге ребята копнули глубже, и вот тогда мы обнаружили то, что искали.
– Дай угадаю: она наркодилер и в ее прошлом сокрыто нечто ужасное? – я дразню его, потому что все это скатывается в мелодраму.
– Не совсем, но ты не так уж далек, – с этими словами Деклан протягивает мне папку.
– Не так уж далек от чего?
– Здесь ее свидетельство о рождении, разрешение на брак[30], отчет полиции. Прочти это, и картинка сразу сложится.
Я все еще не улавливаю, на что он намекает.
– Зачем мне ее документы?
Деклан выжидает, и его нерешительность почти пугает меня.
– Открой папку, Коннор.
Я делаю глубокий вдох и подчиняюсь. Нервно перебираю бумаги, а потом дохожу до отчета полиции – на нем стоит дата, которую я никогда не забуду. Я смотрю на документ, и кровь отливает у меня от лица.
– Нет…
– Посмотри на ее фамилию, – говорит Деклан.
– Коди.
Это не может быть правдой.
Я хочу кричать, что он врет мне, но ужас в его глазах говорит об обратном.
Мой мир рушится в одно мгновение. Потому что мой отец – тот, кто убил родителей Элли. И самое ужасное, что мы с братьями помогли ему это скрыть.
Деклан качает головой:
– Мне жаль.
Я хватаюсь за голову и издаю стон:
– Нет! Черт возьми! Это невозможно! Боже, да она же никогда не поймет!
– Слушай, я понимаю, что это все слишком, но ты должен молчать об этом, Коннор. Ты ничего не скажешь Элли. Это касается не только тебя – под раздачу можем попасть все мы. Ты должен защитить нас.
Я смотрю на брата диким взглядом. Не может же он всерьез утверждать, что мне нужно скрыть это от нее.
– Ты не можешь просить меня о таком.
– Думаешь, мне легко?
Мне плевать.
– Черт побери, я люблю ее, Дек! Ты не можешь просить меня лгать ей!
– Ты хочешь, чтобы мы все оказались в тюрьме? Ты там тоже будешь, рядом с остальными, – он сжимает мои плечи. – Мы семья. У нас есть только мы, и мы должны защищать друг друга.
– Тогда зачем вообще, на хрен, говорить мне об этом? – кричу я и толкаю его. Деклан слегка отшатывается, но удерживает равновесие. – Зачем взваливать все это на меня, сукин ты сын? Как ты мог подумать, что я буду в состоянии вести нормальную жизнь после такого? Ты не понимаешь, что это значит? Дедушка Хэдли убил ее других бабушку и дедушку. Как, черт возьми, мне сохранить такое в тайне?
Брат смотрит на меня глазами, полными жалости, и вздыхает:
– Не знаю, но пока это не твой секрет, ты не можешь его раскрывать. Я рассказал тебе, потому что должен был.
До сей поры я всегда восхищался умением брата сохранять ясность ума. Теперь же, похоже, он не понимает. Он не может понять. Элли – не просто какая-то девушка, от которой я готов уйти, если что. Она – мое будущее.
– Не знаю, сколько смогу скрывать это от нее, – признаюсь я. – Я не хочу терять ее, Дек. Если она узнает об этом сама, то все точно будет кончено. Я потеряю ее и Хэдли. Прости, я люблю вас, но… я выбираю ее. И если вы этого не поймете, что ж, черт с вами.
– Мне нужно всего несколько дней. Позволь мне поговорить с Шоном и Джейкобом, и… мы во всем разберемся. Мне жаль, брат. Мне правда жаль. Поверь мне, я заставил ребят трижды все проверить, потребовал запросить полицейский отчет, потому что сам не хотел в это верить. Я знаю, ты думаешь, что мы все бесимся из-за того, что ты нашел кого-то, но мы рады за тебя. Мы не хотим, чтобы ты отказывался от этого. Просто… дай мне несколько дней, и после будь что будет.
Несколько дней лжи и притворства… Да поможет мне Бог.
32. Элли
Я сижу в учительской и пытаюсь сконцентрироваться на работе. Сегодня директриса будет смотреть мой урок, а все, о чем я могу думать, – это Коннор.
Мне нужно собраться.
Я не видела его со вчерашнего вечера. Обычно по утрам мы с ним пьем кофе на крыльце, но, когда я сегодня проснулась, они с Декланом уже уехали. Без этого нашего привычного ритуала мне теперь кажется, будто весь день не задался.
Хэдли тоже подпортила мне планы. Сначала ее невозможно было поднять с постели, потом она собиралась медленнее обычного и задавала вопросы каждые три секунды. Чудо, что я вообще добралась до работы вовремя.
Дверь открывается, и входит миссис Саймондс.
– Готова?
Нет.
Но вслух отвечаю:
– Конечно.
– Да ладно, я знаю, что учителя с ужасом ждут моего прихода к ним на урок. Хотя, признаться, для меня это тоже волнительно, Элли.
И для меня.
Если сегодня все пройдет хорошо, то, вероятно, мне предложат постоянную работу. Я очень на это надеюсь. Эта работа дает мне доход и независимость. Хоть Коннор и готов заботиться о нас с Хэдли, но это не значит, что я хочу садиться ему на шею. Я хочу любить Коннора и быть с ним на равных.
– Я правда готова, надеюсь, и вам тоже все понравится.
Директриса садится за стол и накрывает своими руками мои.
– Ты прямо расцвела за последнее время. Не только ты сама улыбаешься чаще, чем раньше, но и твои ученики становятся все лучше и лучше. Не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь, но хочу, чтобы ты знала: я рада, что ты сейчас в лучшем месте.
– Я тоже. Печально, что это произошло таким образом, но зато сейчас я счастлива.
– Знаешь, Коннор был одним из моих учеников, – говорит миссис Саймондс с задумчивой улыбкой. – Он был самым милым из Эрроудов. Его брат Джейкоб, к примеру, был той еще занозой, но у Коннора всегда было доброе сердце, хотя иногда казалось, что сам он считает иначе.
Несложно представить, каким он был тогда. Мальчик, которого заставили попрощаться с детством слишком рано.
– Он хороший человек, – соглашаюсь я.
– Грустно то, как эти мальчишки росли. Я знала их маму, она была такой замечательной женщиной, а их отец… как он ее любил! Когда она умерла, он не смог этого пережить. Помню, как пыталась однажды зайти к ним, но он был так пьян, что я просто постеснялась. Не думаю, что в тот момент он мог вспомнить собственное имя, не говоря уже о моем.
Я молчу, впитывая любую информацию об этой семье. Мы с Коннором о многом разговариваем, но я стараюсь не заставлять его вспоминать прошлое.
– Как бы то ни было, – вздыхает миссис Саймондс, – я жалею, что не вмешалась тогда. Мы все видели синяки на мальчиках, но тогда среди учителей было не принято сообщать о таком. По крайней мере, в маленьких городках вроде нашего. Так что мы все хранили молчание, и я до сих пор об этом сожалею.
– Нужно больше поддерживать тех, кто не может сам рассказать о своей беде, – говорю я.
В каком-то смысле именно директриса заставила меня очнуться. Надеюсь, она и сама понимает это.
– Если бы не люди, которые волновались за нас с Хэдли, не знаю, сидела бы я сейчас здесь или нет.
Миссис Саймондс вздыхает:
– О, это была бы потеря, от которой я вряд ли бы оправилась. Пусть сегодня все пройдет хорошо, Элли. Хотелось бы и дальше вот так иногда беседовать.
Ее не такой уж и тонкий намек заставляет меня улыбнуться. Это еще одна часть моей жизни, за которую я должна быть благодарна.
– Мне тоже.
– Скоро увидимся! А пока, пожалуй, схожу за кофе.
Как только она уходит, я хватаю телефон и вижу сообщение от Сидни.
Сидни:Привет! Я говорила с судьей, и твои документы о разводе будут подписаны сегодня! Копия судебного решения уже скоро должна быть у меня.
Я с такой силой откидываюсь на спинку стула, что даже дыхание перехватывает.
Кажется, будто все произошло так быстро. Ради меня Сидни сегодня ходила в суд, и, поскольку развод не оспаривается и мне не нужно ничего из имущества Кевина, судья, должно быть, решил подписать бумаги.
Сегодня я разведусь.
Я думала, что буду в этот момент чувствовать себя по-другому, возможно, даже немного взгрустну. Не из-за Кевина, нет, а потому, что мой брак распался. В глубине души я всегда надеялась, что мой брак будет таким же, как у моих родителей: полным счастья, любви и желания растить детей. Думаю, это одна из причин, почему я так долго терпела Кевина.
Я хотела такую семейную жизнь, какая была у них.