– Я думала, Сидни придет хотя бы ради того, чтобы услышать приговор.
– Уверен, она появится.
Словно отреагировав на наш призыв, Сидни в ту же секунду входит в зал суда. Когда она приближается к нам, ее лицо выражает стоическое спокойствие. Она выглядит как уважаемый юрист и совсем не похожа на ту девчонку, что гонялась за Шоном вокруг озера со змеями, потому что он их ужасно боялся. Кстати, этот его страх никуда не делся.
Затем я думаю о том, как для нее пройдут следующие семь месяцев или около того. До приезда Деклана остается чуть больше месяца, а Сидни уже потребовала, чтобы мы даже не упоминали об этом при ней.
– Привет. Простите за опоздание: дел в офисе под завязку.
– Не беспокойся, – Элли пытается звучать бодро, но выходит немного нервно, потому что Кевин прожигает ее взглядом.
Хочу оторвать ему голову, но вместо этого улыбаюсь, потому что в конечном итоге именно я вышел победителем. У меня теперь есть дочка и Элли, а он, если все пройдет хорошо, окажется в тюрьме.
Когда входит судья, мы все встаем и ждем, пока он займет свое место.
– Присяжные вынесли вердикт?
Элли крепко сжимает мою руку, и мне даже кажется, что с такой хваткой она может ее сломать, но я позволяю ей держаться за меня.
– Да.
Я стараюсь держать себя в руках, понимая, что все происходящее, несомненно, отразится на нашей семье. Элли как-то сказала мне, что, если Кевина отпустят, она соберет вещи в тот же день. Я же придерживаюсь другой точки зрения и хотел бы остаться, чтобы не уступать. Однако в этих двух девчонках весь мой мир. Если они захотят уехать, мы будем паковать три сумки, а не две.
Конечно, я уже договорился с братьями о покупке огромного участка на семейной ферме, но в конце концов всегда смогу продать его им обратно – по крайней мере, очень хочется на это надеяться.
Судья читает документ и возвращает его судебному приставу.
– Что скажете?
Старшина присяжных встает и смотрит на судью:
– Мы, присяжные, признаем подсудимого Кевина Уолкотта виновным.
И в этот момент Элли расслабляется и всхлипывает от облегчения.
Он больше никогда не сделает ей больно.
– Как тебе, пап? – спрашивает Хэдли, показывая мне четырехэтажный дом со шпилем и воротами на своем рисунке.
Черт возьми, выглядит мило.
– Он маловат немного.
Малышка сияет.
– Знаю, его нужно сделать больше! Мы можем держать всех лошадей, свиней, коз и кур вот здесь, – она указывает на другое большое здание, предположительно амбар.
– Я думал о чем-то таком, – и я показываю ей свой рисунок.
На нем гораздо более простой, скромный дом с верандой, во многом напоминающий наш нынешний.
– Он скучный.
– Скучный?
Хэдли пожимает плечами:
– У нас должен быть дворец.
– Потому что ты принцесса?
– Именно!
О господи, как же я влип.
– Что ж, принцесса Хэдли, нам придется искать компромисс.
Мы с ней каждый день рисуем разные дома. Она не догадывается почему, и на это есть веская причина. Этот ребенок совершенно не умеет хранить секреты. Она обожает знать о чем-то и жаждет рассказать об этом каждому, кто готов выслушать. Поэтому пока мы просто копим рисунки. У меня уже есть семь рисунков Хэдли и семь моих.
– Что вы двое тут делаете? – спрашивает Элли из дверного проема.
Ее волосы ниспадают на плечи, едва прикрывая идеальную грудь, а уголки мягких губ приподняты. В общем, от нее просто захватывает дух.
– Мы рисуем дома!
Она. Совершенно. Не умеет. Хранить секреты.
– Дома? Для чего?
Не так я хотел рассказать ей о своем грандиозном плане, но все мы в этой семье знаем, что жизнь далеко не всегда идет по задуманному курсу.
Я хочу сделать Элли предложение. Я мог бы жениться на ней хоть завтра, но жду, пока она сама будет готова к этому. А еще нам нужен наш дом, в стенах которого не будут прятаться призраки прошлого. Этот я предпочел бы снести, но пусть с этим разбираются уже мои братья.
Я поднимаюсь с пола, где мы с Хэдли раскрашивали рисунки, и хватаю стопку листов.
– Какой тебе нравится? Думаю, мои лучше, но Хэдли нравится вот этот.
Элли берет их и, кажется, внимательно рассматривает каждый.
– Ясно, – говорит она.
– Тебе нравится мой, да, мам?
Элли задумчиво хмыкает, переходя к следующему рисунку.
– Мой лучше, чем папин!
– Эй! – в шутку ворчу я на дочку. – Думаю, я хорошо справился.
Хэдли кивает и похлопывает меня по спине:
– Для взрослого ты справился неплохо.
– Спасибо, блин! А я-то думал, что я твой любимчик.
Она хихикает:
– Так и есть, но выиграю я!
Я подхватываю ее на руки и целую в щеки.
– Ни за что, Постреленок. Я выиграю!
Элли прокашливается:
– Я приняла решение.
– Поставь меня, пап, – Хэдли брыкается, не переставая при этом смеяться.
– Да, мы должны быть предельно официозны, – я встаю по стойке «смирно», и она повторяет за мной.
– Вольно, солдаты! – Элли отдает честь.
Я издаю стон:
– Мы не солдаты, мы на флоте!
– Ладно, неважно, матросы… люди, которые не умеют рисовать, – она подмигивает, и мы с Хэдли белеем в притворном возмущении. – Я выбрала свой любимый дом.
Элли поднимает свежий рисунок Хэдли.
– Я знала! С тебя мороженое! – вопит малышка.
Не помню такого пари.
– Когда я это обещал?
– Ты не обещал, – сообщает мне Хэдли. – Я просто подумала, что за победу мне положено мороженое.
А я думаю, что мы выиграем кое-что другое.
– У меня другая идея, – с этими словами я подхожу к своей куртке и вытягиваю бумаги, спрятанные во внутреннем кармане. – Что, если мы получим кое-что другое в качестве приза? Что-то, чего нам всем хочется?
Мне удается завладеть вниманием обеих.
– Что ты задумал, Эрроуд?
Я усмехаюсь и иду к Элли.
– Я подумал, что у нашей семьи есть один большой недостаток.
– Какой же?
– У нас нет собственного дома.
Элли качает головой:
– Мы в нем живем.
– Ага, но скоро прибудет мой брат, и это навело меня на мысль, что нам нужно обзавестись местом лишь для нас троих. Несколько месяцев назад я обратился к Деклану за этим, – я протягиваю ей документы.
– Что ты сделал?
– Просто открой.
Она так и делает, медленно, и ее глаза округляются, пока она читает соглашение.
– Ты покупаешь землю?
– Я покупаю нам землю. Мои братья согласились продать мне часть фермы Эрроудов, как только она будет доступна для продажи. Хороший момент заключается в том, что мы можем начать строительство уже сейчас. Мы можем остаться здесь, пока все строится, но также все готово к переезду, если вы хотите.
Хэдли хватается за мою руку и визжит:
– Можно у нас будут козы?
Эта ее любовь к животным…
– Давай сначала посмотрим, согласится ли мама.
Элли тем временем изучает эскиз дома, который я набросал для архитектора.
– Пока так. Здесь, конечно, нет ни шпиля, ни ворот, но, думаю, нам будет в самый раз.
– Коннор…
– Там будет четыре спальни, веранда вокруг дома, а еще кабинет, где ты сможешь работать. Еще я подумал, мы можем поставить…
Элли обхватывает мое лицо руками и не дает договорить, фактически затыкая меня поцелуем.
– Фу-у, – жалуется Хэдли, и мы оба улыбаемся в поцелуй.
– Что ты думаешь? – спрашиваю я у Элли.
– Думаю, что люблю тебя, и это идеально.
Я наклоняюсь, чтобы взять Хэдли на руки, а затем тянусь к Элли.
– Вот что идеально.
Элли целует нас по очереди.
– А ты что думаешь, Хэдли?
Малышка обнимает нас обоих за шею, притягивая ближе.
– Я люблю нашу семью.
– Я тоже, Постреленок.
– И я.
Кроме них, мне больше ничего не нужно.
Эпилог. Элли
Два месяца спустя
– Разбирательства с этими подрядчиками сводят нас с ума, – жалуюсь я. – Но зато ферму Уолкоттов продали, и теперь Кевин точно не будет жить по соседству.
– Ага…
– Вчера вечером Коннор пригласил меня поужинать, и, клянусь, Сид, я думала, он сделает предложение.
– Угу…
– Не знаю, готова ли я, но, с другой стороны, чего еще мне не хватает, чтобы быть готовой.
– Верно.
Мы с ней уже час сидим в фермерском доме. Хотели пообедать вместе, так как Коннор на стройплощадке, а Хэдли в конном лагере, но Сидни сегодня какая-то угрюмая. Вместо того чтобы есть, она продолжает ковыряться в тарелке и давать односложные ответы.
Я беру салфетку и бросаю в нее.
– Что с тобой происходит?
– Я в порядке.
А вот и нет, и я чувствую, что знаю причину ее беспокойства.
– Деклан приезжает на этой неделе, – напоминаю я.
Глаза Сидни впервые загораются:
– Я не хочу об этом говорить.
– Ты никогда не хочешь, а стоило бы.
Полагаю, ей нелегко, хотя она изо всех сил притворяется, что это не так. Деклан освободил следующие шесть месяцев, чтобы начать отбывать свой срок на ферме.
Братья решили, что, когда условия завещания их отца будут выполнены, они разделят землю на четверти, и, если кто-то захочет получить свою часть, он сможет это сделать, но потеряет права на любые доходы с остальных трех. Когда Деклан, Шон и Джейкоб будут продавать ферму, они разделят ее на три части, поскольку Коннор решил оставить себе свою.
Та часть, на которой мы строимся, просто идеальна. Это любимое место Коннора, и здесь же расположен нелепый особняк на дереве, принадлежащий Хэдли.
Само строительство еще не скоро закончится, ведь фундамент заложили всего месяц назад. Тем не менее Коннор отказался делить дом с Декланом и построил нечто вроде крохотного домика при амбаре, который теперь полностью пригоден для жилья.
– Прости, у меня столько забот.
– А Деклан среди них есть?
Сидни многозначительно смотрит на меня, но я не из тех, кого может напугать ее взгляд.
– Мне нужно разобраться кое с чем, – говорит она.