Я себя обманываю. Мое желание увидеть Элли не имеет ничего общего с поисками недостатков в ней. Все дело в ней самой. В женщине, которая спасла меня в ту ночь, когда я был на самом дне. Я хочу заглянуть в ее голубые глаза и запустить пальцы в ее длинные каштановые волосы. Хочу узнать, пахнет ли она до сих пор ванилью. Я гребаный дурак, который никак не может прекратить об этом думать.
– Ладно, но если она скажет «нет», ты должна пообещать, что послушаешься.
Хэдли с визгом обнимает меня за талию:
– Спасибо, Коннор! Ты самый лучший друг на свете!
О боже, эта малышка однажды разобьет мне сердце.
7. Элли
– Мама! – я слышу крик Хэдли с улицы и вскакиваю.
Кевин спит, и невозможно предсказать, в каком он будет настроении, если его разбудить. Он вернулся около получаса назад, уставший и уже злой. Каким-то неведомым образом мне удалось его уложить. Недаром ведь говорят: не буди лихо, пока оно тихо.
Я бросаюсь к двери, чтобы остановить Хэдли, и в этот момент вижу его.
Коннор Эрроуд снова передо мной. На нем узкие джинсы и облегающая серая рубашка. Его волосы откинуты набок – так, будто он только что провел по ним пятерней. А еще у него небольшая щетина, которая очерчивает его челюсть. Он выглядит как воплощение греха, секса и всех прочих вещей, которых я не должна желать.
Коннор подходит ближе, держа Хэдли за руку, и лениво улыбается:
– Я нашел эту милую девочку возле своего амбара и подумал, что она твоя.
Мое сердце бешено бьется, но я тоже пытаюсь выдавить улыбку:
– Конечно.
– Мам, Коннор хочет кое-что у тебя спросить, – вмешивается Хэдли. Она смотрит на него снизу вверх горящими от радости глазами.
Я снова поражаюсь тому, насколько они похожи, и чувствую, как ноет в груди. Возможно ли, что они родные отец и дочь? И поменяется ли что-то, если это правда так?
Поменяется, конечно. Тогда ничто не будет связывать нас с Кевином, и как знать, может, он не станет нас искать.
А может, станет только хуже. Он слетит с катушек и начнет творить бог весть что.
Если его отцовство гарантирует Хэдли безопасность, то я не имею права подмечать то, что может быть лишь плодом моего воображения.
– Ты хотел что-то спросить? – обращаюсь я к Коннору.
– Ну Хэдли снова зашла в гости и поинтересовалась, нельзя ли ей иногда тусоваться у меня… Не знаю ваших правил в семье и насколько тебя это устраивает. Я собираюсь чинить амбар, потом возьмусь за дом и так буду приводить все в порядок следующие полгода. Малышка любезно вызвалась следить, чтобы я не упал или не остался без помощи в случае чего.
Я понимаю, что он все еще что-то говорит, но мой разум больше не в состоянии обрабатывать информацию после новости о сроках его пребывания здесь.
– Полгода?
– Это обязательный срок моего нахождения на ферме, – раздраженно говорит Коннор. – Каждый из моих братьев, включая меня, должен пожить здесь, и только тогда мы сможем получить ферму для продажи.
У меня сводит живот. Полгода жизни по соседству с ним. Целая вечность моих попыток не давать мыслям уплывать в неведомые дали. Полгода попыток скрыть его от Кевина.
Мне хочется воздеть руки к небу и закричать от отчаяния. Я должна оградить Хэдли от Коннора. Не из-за Кевина. Если она привяжется к нему, это только навредит ей, когда придет время бежать.
– Вот это да, многовато работы на такой срок, – выдыхаю я и перевожу взгляд на дочку: – У тебя тоже много школьных заданий и работы по дому.
– Но… – ее губы дрожат. – Я люблю помогать, обещаю, от меня не будет никаких проблем.
– Какого черта здесь происходит?! – грохочет позади низкий голос Кевина.
Ужас разливается во мне так быстро, что я не успеваю взять себя в руки и просто поворачиваюсь к нему.
– Ты уже проснулся, любимый?
Кевин смотрит на меня, на Хэдли и только потом на Коннора, стоящего рядом с ней.
– Ты еще кто?
Хэдли рвется вперед:
– Это Коннор, папа. Он живет по соседству.
Я на секунду закрываю глаза и пытаюсь думать. Мне нужно выпроводить Коннора раньше, чем Кевин разозлится и мне придется поплатиться за это. Полностью его гнева уже не избежать, но я могу попытаться минимизировать последствия.
Взгляд Кевина вновь скользит от Хэдли к Коннору.
– Ты один из братьев Эрроуд?
– Он самый, – голос Коннора ниже, чем у Кевина, и я клянусь, тестостерона в воздухе столько, что можно задохнуться. – Я так понимаю, ты отец Хэдли? Приятно познакомиться.
– Откуда ты знаешь мою дочь?
Я делаю шаг к Кевину и кладу руку ему на грудь, расплываясь в нежной улыбке.
– Хэдли во время прогулки далековато забрела, и Коннор проводил ее до дома.
Кевин спускается еще на ступень и оказывается на одном уровне с нами. Его рука скользит вдоль моей спины и сжимает плечо.
– Что ж, это было мило с его стороны. Хэдли, сходи на задний двор на минутку. Потом можешь проверить лошадей.
Она смотрит на меня, и я одариваю ее улыбкой, которую за годы довела до совершенства.
– Хорошо, пап.
– Спасибо, принцесса. И не уходи далеко в этот раз.
Хэдли оборачивается, в ее глазах по-прежнему страх, но она все же отвечает Кевину с улыбкой:
– Не буду.
– Вот и умница.
Мой муж прекрасно умеет создавать нужное впечатление. Для любого стороннего наблюдателя он любящий и заботливый отец семейства. Он всегда прибегает к этому приему. Никогда не даст повода распускать слухи.
На людях он обожает меня: с нежностью касается лица, держит за руку, улыбается. В его ложь так легко поверить. Порой даже я могу запутаться в ней. А ведь я знаю, как обстоят дела в реальности.
И все же как бы мне хотелось, чтобы он любил меня так всегда. Мое сердце болит за того доброго человека, который предложил мне помощь, а не подрезал крылья. Это глупо, я понимаю. Он никогда не станет прежним, поэтому мне и нужно уходить.
Рука Кевина спускается по моей спине и сжимает бедро. У меня там синяк, и я молюсь, чтобы он не вспомнил об этом, иначе точно этим воспользуется.
– Тогда с возвращением. Я Кевин, а это моя жена Элли.
Коннор чуть прищуривается, но делает шаг навстречу и протягивает ему руку. Кевину ничего не остается, кроме как отпустить меня. Они жмут друг другу руки, и я слышу отголоски грома вдалеке.
– Приятно познакомиться с вами обоими, – Коннор протягивает руку и мне.
Я пожимаю ее так быстро, как могу, и придвигаюсь обратно к Кевину, заставляя себя вновь оказаться в его руках. Он обнимает меня, и я улыбаюсь, глядя на него снизу вверх.
Пожалуйста, пусть этого будет достаточно.
– Хэдли же не доставила тебе хлопот, правда?
– Вовсе нет. Я собирался заглянуть к вам, когда переехал сюда на днях, но замотался. Я давно не был в городе и не знал, кто теперь живет на ферме Уолкоттов. Насколько помню, у них не было детей.
Кевин медленно кивает:
– Ага, ее мне оставил дядя. Мы вышли на прибыль впервые за более чем пятнадцать лет. Я знаю, что несколько лет назад и у твоего отца все было не очень.
– Меня это не удивляет, – бесстрастно говорит Коннор. – Я скорее потрясен, что ферма до сих пор стоит.
– Хотелось бы надеяться, что у тебя дела пойдут лучше. Сомневаюсь в этом, конечно, но как знать, вдруг выгорит, правда?
Я едва не открываю рот от удивления из-за подобного неприкрытого оскорбления, но успеваю сдержаться. Обычно Кевин не настолько груб при посторонних. Ему нравится казаться замечательным. Ну или, по крайней мере, нравилось когда-то.
Коннор фыркает от смеха так, будто ничего не заметил.
– Уверен, у меня получится, Кевин. Кстати, мне пора возвращаться к работе. Увидимся.
– Спасибо, что привел Хэдли домой, – говорю я, когда он уже разворачивается.
Кевин рядом тут же сжимает мой бок, и я содрогаюсь от боли. Звук, с которым я втягиваю воздух, кажется в сотни раз громче, чем есть на самом деле.
Коннор хмурится и переводит взгляд на руку Кевина.
– Без проблем, – говорит он непринужденно. Однако по его глазам ясно, что он сделал для себя некие выводы, и это меня беспокоит.
– Если что-то понадобится, обращайтесь, – добавляет Коннор.
– У нас все в порядке, но спасибо.
Мы прощаемся, и я позволяю Кевину отвести меня обратно в дом. Пока мы поднимаемся по ступеням, я борюсь с желанием убежать от него подальше. Он зол, и вряд ли я получу хоть немного милосердия, на которое надеялась.
Едва дверь захлопывается, как муж начинает расхаживать взад и вперед. Я вслушиваюсь в тиканье часов и прокручиваю в голове миллион возможных сценариев, как буду справляться с его неизбежной потерей контроля.
Наконец через несколько минут Кевин останавливается и впивается в меня взглядом.
– Ты спала с ним?
Мое сердце екает, а рот открывается от шока. Я ожидала много разных претензий, но точно не эту.
– Что?
– Ты меня слышала, Элли! Не вздумай обманывать меня, твою мать!
Я не знаю, что ему на это ответить. Знает ли он? Заметил ли, что у Хэдли глаза Коннора? Или я выдумала это все, потому что нос у нее Кевина? Все это сводит меня с ума. Не могу понять, спрашивает ли он про случай восьмилетней давности или думает, что я спала с Коннором вчера.
– Нет! Я не спала с ним! – кричу я и отворачиваюсь, будто он ранил мои чувства. Кевин не должен догадаться, что я лгу. – Как ты можешь спрашивать такое?
– Я видел, как он смотрит на тебя! Как будто знает тебя. Как будто имеет право на то, что принадлежит мне.
Я поворачиваюсь обратно к Кевину:
– Ты обвиняешь меня в измене, потому что незнакомец как-то не так смотрел на меня?
Он качает головой:
– Я все видел.
– Ты хочешь это видеть, Кевин. Как я могла спать с ним, если никогда его раньше не видела? Как я могла сотворить с нами такое, если он сам тебе сказал, что приехал недавно? Как?!
Я знаю, что он недостаточно умен, чтобы спросить о том, что было до нашей свадьбы, и хватаюсь за этот шанс.