Трудно быть ребенком, а еще труднее, когда чувствуешь, что мир вокруг тебя рушится. Все, что я знаю о ней, говорит о том, что она не собирается никому открыто бросать вызов. Она любит свою мать, но я думаю, что она чувствует себя растерянной.
— Почему мы не можем остаться с тобой? — спросила она, начиная двигаться ко мне.
— Потому что ты должна делать то, что говорит твоя мать.
— Я бы лучше осталась здесь.
Я засмеялся про себя, когда снова раздался гром, и бросил на нее резкий взгляд.
— Знаешь, как только молния вспыхнет, мне придется побежать обратно домой.
Ее голова быстро повернулась ко мне.
— Ты оставишь меня здесь… Одну? В шторм?
Нет, но мне нужно спустить ее, потому что дерево не является безопасным местом, чтобы прятаться во время грозы. Я уже вижу вспышки вдалеке.
Я резко вздохнул.
— Я боюсь молнии… Я не смогу остаться. Так что либо ты идешь, и я расскажу тебе о своих страхах, пока мы будем возвращаться домой, либо остаешься здесь во время шторма…
Хэдли подошла к краю.
— Хорошо. Я пойду с тобой. Но только потому, что ты боишься.
Я улыбнулся и наклонил голову, прежде чем она это увидела.
— Я встречу тебя внизу.
Когда она безопасно оказалась на земле, я заметил, что смотрю на нее немного внимательнее. Ее глаза такого же цвета, как мои и глаза моих братьев: зеленые с маленькими золотистыми вкраплениями. Раньше нас за это били, потому что они напоминали отцу нашу маму. У нас ее глаза.
Теперь, глядя на Хэдли, я вижу это.
Или я бы, черт возьми, хотел, чтобы это было правдой, потому что тогда она была бы моей. Я бы никогда больше не позволил этому долбаному мудаку трогать ее или ее мать, не то что я бы позволил этому случиться, если бы Хэдли не была моей.
И все же я никогда в жизни не хотел, чтобы что-то было настолько правдивым.
Меня не волнуют никакие обеты, которые я давал в прошлом, потому что я умру раньше, чем позволю чему-то случиться с Хэдли или Элли. Я понял это с той минуты, как увидел Элли восемь лет назад, и эта потребность в ней до сих пор так же сильна, но сейчас я чувствую то же самое с Хэдли.
Эта маленькая девочка будет владеть моим сердцем, независимо от того, чья кровь течет в ее жилах.
Мы с ней идем, и ее осанка разрывает мне душу. Ее плечи опустились от поражения, и исчезла обычная болтовня, которую я всегда от нее слышал. Мы будто идем навстречу какой-то ужасной судьбе. Я хотел бы забрать это ощущение у нее, оставить их обоих с собой, потому что знаю, что они обе будут здесь в безопасности.
Однако я отказываюсь хоть на унцию контролировать ее мать.
— Коннор? — спросила Хэдли, пока мы двигались по полю.
— Да?
— Чего ты боишься?
Так много вещей приходит на ум, и все они вращаются вокруг людей, которых я люблю.
— Когда я был маленьким, то боялся шторма, потому что застрял на том большом дереве. Гремели такие молнии, что даже коровы боялись. Я так испугался, что моим старшим братьям пришлось прийти и снять меня с дерева.
— А сейчас? — спрашивает она.
Теперь я боюсь, что она моя дочь, и я не заслуживаю ее. Я боюсь, что она не будет моей дочерью, и та часть меня, которая имеет немного надежды, никогда не оправится от потери того, что никогда мне не принадлежало. В основном я боюсь, что не смогу защитить ни ее, ни Элли.
— Ну, не знаю. В основном я волнуюсь за людей, которые мне не безразличны.
— За таких как я?
Я кивнул с улыбкой.
— Будь в этом уверена. Мы друзья.
— Я боюсь своего отца.
Желчь забурчала в моем желудке, и чувство вины переполнило меня. Если бы я знал раньше, что она моя дочь, я мог бы спасти ее от всего этого. Мы оба замедлились, и я положил руку ей на плечо.
— Твой папа не может сделать тебе больно, — успокоил я ее.
Она отвела взгляд, а потом повернулась ко мне.
— Он обидел мою маму и всегда кричал на нас.
Этот ребенок должен был бы проживать жизнь со сказками, солнцем и чаепитиями. Ее отец должен был дать ей надежду и быть человеком, на которого она равнялась. Он украл это у нее, и я хотел его убить за это.
Я сделаю все возможное, чтобы облегчить ее волнение.
— Я был на дереве во время той грозы, потому что мой папа был очень зол. Он кричал и иногда бил моих братьев и меня.
— Но ты же такой сильный.
— Сейчас да, но тогда я был не таким. Я помню, как всего боялся, когда был маленьким. Только когда я вырос и пошел служить в армию, наконец понял, что мне больше не нужно бояться.
Я не хочу, чтобы она так долго ждала, но надежда есть.
— Я хочу быть взрослой.
Я засмеялся.
— Это еще не все дело, малышка.
На горизонте появился дом, и Хэдли вздохнула.
— Когда стану взрослой, я смогу делать то, что хочу, и мне не придется идти туда, куда я не хочу.
Мечты молодости. Я точно, черт возьми, не хотел быть в Шугарлоуфе или приводить в порядок ферму, которую больше никогда не хотел видеть. Я тоже не хотел уходить с флота, но у меня не было выбора. Однако возвращение сюда дало мне то, чего я никогда не ожидал получить. Второй шанс.
Глава 15
Элли
— Она закуталась, как бурито, и крепко спит, — сказал я, проходя в гостиную, где сидит Коннор и составляет какой-то список.
Он посмотрел вверх и улыбнулся.
— Хорошо. Она, должно быть, измотана.
Мы все измотаны. По просьбе Хэдли и Коннора я решила остаться здесь еще на одну ночь. В конце концов, я приняла решение остаться, потому что нам с Коннором нужно о многом поговорить.
Я хочу, чтобы Хэдли чувствовала себя комфортно, даже если это означает, что этот разговор не будет комфортным для меня.
— Так что… Как думаешь, о чем мы могли бы поговорить?
Он отложил бумагу и кивнул.
— Я думаю, это хорошая идея.
— Как насчет того, чтобы мы пошли на крыльцо, чтобы она не подслушала, если проснется.
— Звучит неплохо.
Я глубоко вдохнула через нос и последовала за ним. Мы сели на качели, и я задрожала от снижения температуры воздуха, но я должна так много чего сказать, что не даю себе ни секунды на мысли об этом.
— Я хочу сказать тебе, что действительно не знаю, возможно ли это.
Я хотела бы объяснить, если это нормально?
— Да, конечно.
Я планирую обнажить свою душу и надеюсь, что закончу, не развалившись на куски.
— Я познакомилась с тобой вечером перед тем, как выйти замуж за Кевина. Какой-то частью своего мозга я понимала, что не люблю его и не должна выходить за него, но чувствовала, что… Мне придется. Я искренне верила, что он любит меня и просто защищает — возможно, немного ревниво и неуверенно. Это чувствовалось в том, как он говорил со мной или обо мне, понимаешь? Я убедила себя, что как только наши отношения будут безопасными, он тоже станет таким. Я была не права. В сердце я знала, что это не будет иметь значения, и я не должна этого делать.
В тот вечер я пошла в бар, потому что потерялась, и это было последнее место, где были мои родители перед смертью. Они значили для меня все. Они были… Они умерли недалеко от того бара за неделю до того вечера, и я была в беспорядке после их смерти. Весь мой мир исчез просто так, и я подумала, ну, я подумала, что если бы могла их почувствовать, то знала бы, что делать. Но потом ты сказал "Привет", — и я так растерялась.
Понадобилось всего одно слово, чтобы почувствовать, будто все было исправлено. Ты был такой замечательный, и смотрел на меня так, будто я была особенной и красивой. Мы танцевали в том баре, и я хотела одну ночь, о которой мечтает каждая девушка. Даже если бы она была единственной? Даже если бы это было так неправильно?
— Но та ночь могла быть не единственной.
Он прав. Если бы я не ушла до того, как он проснулся, я бы никогда не вышла замуж за Кевина. Даже если бы Коннор все-равно уехал, возможно, я нашла бы в себе мужество остаться, понимая, что могла бы иметь. Я была такой наивной и не хотела, чтобы утреннее солнце стерло ночь, которую мы провели в темноте. Вместо того, чтобы ухватиться за возможность, я согласилась на то, что считала единственным выбором.
Я на самом деле не думала, что Коннор хотел большего, потому что он был так же счастлив, что провел ту ночь в анонимности, как и я.
— Я думаю, что мы солжем, если скажем, что это правда. Ты тоже от чего-то убегал, если я правильно помню.
Мы использовали друг друга, чтобы избежать реальности нашей жизни. Как бы мне ни хотелось верить, что могло произойти что-то большее, это неправда. И я достаточно лгала, чтобы знать разницу.
Он посмотрел на горизонт и ухватился за нижнюю часть качелей.
— Так и было.
— Ты не женат, так что ты точно не от этого убегал. — Я попыталась немного успокоить его.
Очевидно, это не сработало, потому что теперь мужчина выглядит так, будто его что-то преследует.
— В ту ночь, когда мы встретились… — Он замолчал.
Я протянула руку, положила свою ладонь на его, а его вторая рука накрыла мою. Дрожь, которую я почувствовала на этот раз, не имеет ничего общего с холодом.
— В ту ночь, когда мы встретились? — Мне трудно держать голос ровным.
На лице Коннора не видно эмоций, но воздух вокруг нас потяжелел. Это странно, но я помню то самое ощущение той ночи, когда мы встретились. Казалось, я так глубоко чувствовала его прикосновение, что никогда не стану прежней. Наши сердца переплелись, когда мы обнажились способами, о которых я не догадывалась.
— Это было намного больше…
— Я знаю, что ты имеешь в виду.
Он покачал головой, отрывая нас обоих от странной связи.
— Мой отец был жестоким пьяницей, который выбивал все дерьмо из меня и моих братьев.
Часть меня разбилась от одного этого предложения.
— Коннор…
— Нет, я не люблю говорить об этом, так что позволь мне попытаться раскрыться.
Я крепко сжала губы, давая ему тишину, которую он просит.
— Когда моя мама умерла, он стал совсем другим человеком.