Я будто сплю, будто это не по-настоящему, и через мгновение я проснусь в своей постели. Если это сон, я молюсь, чтобы заснуть навсегда.
Я медленно передвинула руки от его лица к шее, а его губы скользнули по моей челюсти.
— Боже, Элли, — голос Коннора глубокий и похотливый.
— Поцелуй меня.
Мужчина отступил, его глаза посмотрели на меня, будто он не осознает, кто он и что мы делаем.
— Это сон?
Я знаю, что он чувствует.
— Нет, я настоящая. Мы настоящие.
Его нос скользит по моему, и мою грудь разрывает от гордости из-за тихого грохота, доносящегося из его груди.
— Я не хочу давить на тебя. Я могу подождать. Я буду ждать. Я буду ждать тебя вечно.
Я ценю это больше, чем он мог бы понять. Коннор наклоняет мою голову так, чтобы посмотреть на меня ближе.
— Я не хочу, чтобы ты ждал, я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Его глаза закрываются, и он выполняет просьбу. Его мягкие губы нежно касаются моих, наше дыхание смешивается, поскольку никто из нас не двигается. Я чувствую головокружение и одышку.
Это почти так, будто я в подвешенном состоянии и отчаянно хочу, чтобы он привязал меня к своему миру.
Я начала двигаться к нему, не в состоянии устоять, а потом услышала единственное, что могло меня остановить.
— Мамочка? Ты здесь?
Я отступила так быстро, что чуть не споткнулась, и широко открытыми глазами посмотрела на дверь, ведущую на кухню.
— Привет, дорогая. Что-то не так? Не можешь заснуть? Нужна вода?
— Коннор! — Она оживляется, как только понимает, что он тоже в комнате. — Я не знала, что ты тоже здесь!
— Привет, малышка.
Она смотрит на него, потом на меня.
— Давай возьмем тебе чего-нибудь выпить, а потом вернемся в постель. — Возможно, если я смогу вывести ее отсюда достаточно быстро, она не будет задавать никаких вопросов.
— Почему вы сидите здесь в темноте?
Если бы я знала, что ответить.
Коннор смеется и хватает ее.
— Потому что свет слишком яркий. Давайте все вернемся спать, пока не взошло солнце и мы не растаяли.
Хэдли хихикает.
— Мы не таем на солнце.
— Что, правда?
— Правда! — Ее голос высокий и полный веселья. — Люди не тают, Коннор.
— Ну, интересно. Ты меня чему-то научила. А теперь мама принесет тебе выпить, пока я уложу тебя спать.
Он оглянулся на меня и подмигнул, прежде чем выйти.
Я осталась в оцепенении, мои пальцы коснулись моих губ, вспоминая наш поцелуй и желая, чтобы он прижимался ко мне.
Я в такой, черт, беде.
Офис Нейта именно такой, каким я его себе представляла, то есть полная противоположность офиса Сидни. Ее кабинет имеет белые стены с серой мебелью, современным декором и совсем не властный или адвокатский. Она сделала его привлекательным и чистым местом, где ее клиенты чувствуют себя спокойно и открыто. Тогда как в офисе Нейта все так и кричит: "Посмотри на меня!".
Его письменный стол занимает треть комнаты с книжными шкафами, стоящими позади. Он сидит в большом кожаном кресле с крылатой спинкой, оно ворсистое и имеет темный цвет. Нет никаких следов каких-либо картин, только его дипломы и несколько фотографий, на которых он изображен с мэром и другими жителями округа.
— У тебя есть какие-то вопросы, — спросил Нейт, поворачиваясь в кресле лицом ко мне.
Сидни щелкнула ручкой, а затем посмотрела на Нейта.
— Какие меры безопасности будут приняты для Хэдли после зачитывания приговора?
Он покачал головой и посмотрел на нее, сузив глаза, будто она смешная.
— Правда, Сид?
— Не ворчи. Если его признают невиновным или отпустят до вынесения приговора, как ты думаешь, он оставит их в покое?
Камень, лежащий в моем животе, перевернулся, посылая новую волну тревоги. Мне бы очень хотелось, чтобы Коннор был со мной, но поскольку он также свидетель, ему не разрешено говорить со стороной обвинения одновременно со мной.
Не то, что мы не могли бы спланировать переворот, если бы захотели, поскольку живем в одном доме, но все равно.
Нейт покрутился на своем кресле, а затем посмотрел вниз.
— Не знаю. Я предполагаю, что в школе может сидеть представитель полиции.
— Я была бы благодарна, — сказала я с нежной улыбкой, — Я знаю, что это нелегко для всех. Это маленький городок, мы все друг друга знаем.
— Это не имеет значения, — перебивает меня Сидни, — Мне все равно, знаю ли я его, тебя или кого-то еще. То, что я увидела той ночью, Элли… Ладно, я хочу убедиться, что такое никогда не случится с тобой снова.
Мое тело замерло, и я начала натирать руки вверх-вниз, пытаясь уберечься от холода. Я никогда не хочу проходить через это снова.
Безопасность и защита, к которым я начала привыкать, исчезнут, если его не признают виновным.
Кроме того, мне сказали, что время, которое он провел в тюрьме, может быть использовано как часть наказания. Кевина ранее не арестовывали, и он не считается опасным. Тот факт, что его вообще задержали, кажется, озадачил Нейта и Сидни.
— Никто не может это контролировать, Сид. Больше всего меня волнует слушание, — призналась я.
Нейт сел прямо.
— Из-за чего именно ты волнуешься?
Легче было бы ответить на вопрос, о чем я не волнуюсь. В этом процессе нет ничего легкого. Я не знаю, чего ожидать. Конечно, они пересмотрели разные сценарии, но могут быть какие-то подводные камни. Если Кевина уволят, он ни за что не отпустит меня. Я разрушила ему жизнь, поэтому мне придется заплатить.
Он не собирается падать к моим ногам и извиняться. Мы предоставляем ему документы о разводе, я не живу в его драгоценном доме, и не держу вещи в том виде, в котором он хочет.
Не говоря уже о том, что я даже не проверяла ферму. Насколько я знаю, рабочие воруют коров, но меня это не беспокоит.
Меня беспокоит моя безопасность и безопасность Хэдли. Так что, да, я волнуюсь.
— Обо всём. А что случится, если они не поверят доказательствам?
Нейт и Сидни переглянулись, после чего Нейтан ответил.
— Я не могу контролировать то, как все происходит, хотя Бог свидетель, я хотел бы это сделать. То что я могу сделать, это представить правду лучшим способом, который знаю. Я нарисую картину и надеюсь, что они ее увидят. Вот почему мы будем много разговаривать и будем переосмысливать определенные вещи. У меня есть четыре месяца, чтобы построить дело правильно.
— Это не меняет того факта, что они могут мне не поверить.
Сидни прервала меня, сжимая мою руку в своей.
— Твоя история не изменится, независимо от окончания. Мы ничего не можем сделать, кроме как сказать правду, Элли. Ты сильная, красивая женщина, которая прошла через ад. Ты сделала то, что должна была сделать для Хэдли. Ты показала ей, что такое сила и мужество. Приговор этого не изменит. У нас есть несколько месяцев, чтобы подготовиться ко всему этому, поэтому, если с него будут сняты обвинения, мы разработаем план, чтобы обезопасить вас.
По моему лицу потекла слеза, потому что эти слова значат так много. Хотя я не знаю, поверю ли я им когда-нибудь. Я так долго думала, что моя правда не имеет значения. Я видела себя слабой и глупой. Что бы ни говорили обо мне другие, я считала, что заслуживаю этого.
Я знала, что не стоит выходить за него замуж.
Черт, я спала с другим мужчиной вечером перед тем, как выйти за него замуж, потому что часть меня хотела сбежать. Я была слишком слаба, чтобы принять это.
Я встала, оделась и ушла, не рискуя ничем с Коннором.
Теперь посмотрите на меня.
Мои пальцы смахнули слезы, которые продолжают капать.
— Мне очень страшно.
— Я знаю, что это так, но ты такая смелая.
— Просто… Он так долго заставлял меня делать все, что хотел. Это похоже на ту плохую игру, в которую он играет, и я чувствую себя глупой и уязвимой. А что, если его выпустят в тот же день? — спрашиваю я. — Что потом?
Глаза Сидни полны беспокойства, но в то же время и решимости.
— Тогда мы все будем рядом, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Не то, чтобы тебе пришлось волноваться, потому что Коннор убьет любого, кто попытается причинить боль тебе или Хэдли.
Я посмотрела вверх и почувствовала, как страх сжимает меня так крепко, что больно дышать.
— Вот чего я боюсь. Я разрушу чужую жизнь из-за беспорядка, который наделала сама.
Глава 21
Элли
Я иду по траве, роса прилипает к моим ногам, когда приближаюсь к месту назначения. Я рано проснулась, и поскольку Коннор и Хэдли уже работали в сарае, подумала, что пришло время пойти и получить очень нужный совет от людей, которых я люблю больше всего.
Прошло много лет с тех пор, как я была здесь. Вечность, которую я потратила, пытаясь собрать воедино свою сломанную жизнь. Шли дни, время шло, а мой мир становился сложнее, чем я могла себе представить, но одно всегда оставалось непоколебимым. Я люблю этих людей, и знаю, что они любят меня.
Я держу пучок белых ромашек, который собрала по дороге, моя рука дрожит, когда я подхожу ближе. Вокруг меня кружит запах чистого утреннего воздуха, нотки травы соединены с запахом коров.
И я возвращаюсь к тому дню, когда похоронила их восемь лет назад.
Тогда я стояла здесь одинокая и грустная, чувствуя, будто ничего уже не будет как раньше. Так и случилось. Ночь, когда они погибли, навсегда изменила мою жизнь.
Этот человек украл мою семью и будущее.
Сейчас я собираюсь получить все обратно.
Еще несколько шагов, и я увижу таблички с их именами. Они маленькие, простые и обозначают места упокоения двух самых дорогих для меня людей.
Я останавливаюсь, мое сердце бьется, когда смотрю вниз.
Трава заросла настолько, что я едва разбираю имена, но на ней лежит букет засохших цветов.
— Привет, мама, — говорю я, приседая на корточки, срывая пластырь с болезненной раны, — Я знаю, что прошло некоторое время и…
Ну… Много чего произошло. Надеюсь, ты смотришь сверху и знаешь, что ты бабушка идеальной девочки. Ее зовут Хэдли, потому что… — Я перестаю говорить, проводя пальцем по буквам имени моей матери Хэдли Джоан Коди. — Думаю, ты догадываешься почему. Я хотела, чтобы ты была рядом со мной.