— Чем дольше мы ждем, тем больше я чувствую, что мы забираем это у нее. Она должна знать, что ее отец достаточно заботится о ней, чтобы подарить ей такой день. Я хочу, чтобы ты стал ее отцом.
Мой рот открылся, но слова не вышли. Я почувствовал, как мои ладони начинают потеть, и я снова стал ребенком, а не взрослым мужчиной, которым являюсь.
Это и нервы, и азарт, и адреналин, и ожидание.
— Ты не готов?
— Нет, готов, — быстро сказал я. Это не имеет ничего общего с готовностью. Я никогда не был так готов к чему-то. — Я уверен, и хочу ей сказать. Просто не думал, что ты готова.
— Уже пора.
Она права. Пора.
— Пойдем в домик на дереве.
На улицу с корзиной и куклой выбежала Хэдли.
— Я взяла сидр, чашки и печенье.
— Где ты взяла печенье? — спросила Элли.
— На кухне.
— Я попросил ее об этом. Я сдержал смех, потому что Хэдли прекрасно проводит время, как семилетний ребенок. Мы втроем идем к дереву, которое значило для меня больше, чем я мог представить. Здесь я прятался, когда пугался и нашел то, что потерял.
Теперь это место, где еще одна часть моей жизни станет на свое место.
Мы идем тихо, ну как, мы с Элли, а Хэдли болтает о щенках и тыквах, пока не замечает домик на дереве. Тогда она летит, как стрела, и поднимается по лестнице, которую я для нее построил. Он совсем не похож на тот домик на дереве, что был у меня. У него есть крыша, два окна и небольшое крыльцо сзади, которое я добавил к нему на этой неделе.
Я не хочу, чтобы это место было тем убежищем, где она прячется. Я хочу, чтобы оно означало что-то другое для нее. Домик на дереве должен приносить ей радость и быть местом, где формируются хорошие воспоминания. Поэтому я дострою ей ванную комнату, кухню, проведу свет и сантехнику.
— Ты построил это крыльцо? — спросила Элли.
— Понятия не имею, как оно там появилось.
Она закатила глаза.
— Ты знаешь, что она была бы довольна только куском фанеры вместо пола, лишь бы ты приходил сюда вместе с ней.
Поэтому я сделал все возможное, чтобы сделать это место идеальным.
— Я знаю, но она должна иметь все, что я могу ей дать. Этот ребенок прошел через ад, и если это то, что я могу сделать, и оно заставит ее улыбнуться, я это сделаю.
Элли взяла меня за обе руки и пристально посмотрела на меня.
Слова, которые она сказала мне раньше, до сих пор звучат в моем сердце, и я очень хочу услышать их снова.
Мы оба не замечали ничего вокруг, пока не услышали голос Хэдли рядом.
— Ты собираешься жениться на моей маме?
Этот ребенок еще та лиса.
— Возможно, когда-нибудь, но сейчас мы просто живем вместе. — Я надеюсь, что это правильный ответ.
— Хотела бы ты, чтобы Коннор остался в твоей жизни навсегда? — спросила Элли, и стало понятно, куда она планирует перевести этот разговор.
Я пытался успокоить свои нервы. Если бы Элли думала, что знание того, что я ее биологический отец расстроит девочку, нас бы сейчас здесь не было.
— Да! Я люблю его, и он мой лучший друг. Кроме того, он веселый и красивый, и собирается купить мне щенка.
— Я никогда этого не говорил.
— Ты купишь, потому что любишь меня, и я прекрасна. — Она захлопала ресницами, а ее губы — плотная линия. Она действительно прекрасна, и я чувствую, что скорее всего эта девочка права. Я не могу себя сдерживать, когда дело доходит до неё. Крыльцо на домике хорошо об этом говорит.
— Продолжим, — быстро сказала Элли, явно не впечатленная ее лестью, — А если я скажу тебе, что давно, еще до твоего рождения, я знала Коннора.
— Вы знали друг друга? — Хэдли оглянулась между нами, и я кивнул.
— Да.
— Мы встретились один раз, и это было… ну, это было очень по-особенному, — продолжила Элли, — Видишь ли, твои бабушка и дедушка незадолго до этого умерли, и мне было очень грустно. В тот день Коннор сделал меня счастливой и заживил мое сердце.
Она посмотрела на меня и улыбнулась.
— Как он заживил мое?
— Точно, — прервал я их. — Мне нравится делать вас двоих счастливыми.
Элли вздрогнула.
— Что я хочу тебе сказать, так это… Ну, той ночью Бог дал мне ребенка.
— Меня?
Она быстро покачала головой с улыбкой.
— Да, тебя. Мою прекрасную, идеальную, милую девочку. Мы с Коннором прошли тест, который показал, что он на самом деле твой настоящий папа.
— Но… У меня уже есть папа.
Я присел рядом с ней.
— Знаешь, но у нас с тобой одна кровь.
Элли встала на колени и взяла Хэдли за руки.
— Мы узнали только несколько дней назад. Мы с твоим папой поженились сразу после того, как я встретила Коннора. Но Коннор — твой отец, а не Кевин.
Мы оба все еще напряжены как камень, ожидая, что Хэдли что-то скажет. Она стоит и обрабатывает то, что только что узнала.
— Так папа — не мой папа? — спросила она. Ее голос немного дрогнул.
Блядь, это разбивает мое сердце. Я люблю ее и не хочу причинять ей боль, но в то же время рад, что мы рассказали ей об этом.
— Нет, милая, но ты не должна переставать его любить. Я не знаю, когда ты снова увидишь его, но он всегда может быть в твоем сердце.
Я думаю о том, что он сказал Элли, и должен укусить себя за щеку, чтобы не ляпнуть, что Хэдли не виновата ни в чем.
Она — доброта и все прекрасное в этом мире, а он — не что иное, как яд.
Я рад, что он так охотно оставил их, потому что я более чем готов их забрать.
— Хэдли, — сказал я. Мое сердце подпрыгнуло к горлу. — Я не хочу сбивать тебя с толку или расстраивать. Тебе не придется называть меня папой или еще как-то, пока ты этого не захочешь, и если ты никогда не сделаешь этого, я всегда буду для тебя просто Коннором.
Если бы я знал, что ты моя, я бы нашел тебя сразу, но я буду частью твоей жизни настолько, насколько ты захочешь, и ничего не должно измениться для нас, пока ты не будешь к этому готова. Она посмотрела на меня — ее глаза полны смущения.
— Ты мой папа?
— Да, и я действительно счастлив, что ты моя дочь.
Хэдли забрала свои руки от Элли и подошла ко мне. Ее маленькие ладошки обхватили мое лицо, и она улыбнулась.
— Я тоже хотела, чтобы ты стал моим папочкой.
После этого весь мой мир перевернулся, и я клянусь, что мог бы расплакаться.
_____________
— Я не устала, — пожаловалась Хэдли.
— Если ты сейчас не ляжешь спать, то никогда не встанешь в школу. — Элли не дала ей места для переговоров. — Иди чистить зубы.
Есть часть меня, которая хочет попросить Элли позволить ей остаться. После такого дня, как был у нас, конечно хочется еще немного притворится, что мира вокруг нас не существует.
— Давай, малышка, — сказал я, поддерживая Элли. Возможно я и хочу, чтобы Хэдли осталась, но я же не дурак.
Выражение благодарности на ее лице говорит мне, что я справился с заданием, и в дальнейшем хочу, чтобы все было так. Я хочу быть партнером, который поддерживает ее, а это значит, что я не всегда могу быть хорошим парнем.
Если бы Демпси и Миллер только бы увидели меня сейчас.
Вот я, мистер домосед, счастлив, как пчела в меду, воспитываю свою дочь. Я никогда раньше не понимал, как ребенок может изменить весь твой мир. Я наблюдал, как Лиам буквально за несколько месяцев превратился из холостяка года в семьянина. Я думал, что у Натали, у его жены, какая-то золотая киска или что-то подобное, но я был долбаным идиотом. Это была любовь.
Такие отношения были проявлением того, что другой человек настолько тебе важен, что ты готов забыть все свои глупые правила.
Элли — это недостающая частичка моего сердца. Она поставила меня на колени, и мне все равно, если я больше никогда не смогу стоять.
Ради нее я остался бы здесь, у ее ног, пока она возле меня.
Хэдли грустно шаркает в ванную комнату, а через секунду я слышу, как течет вода, когда она начинает свой распорядок сна.
— О чем ты думаешь? — спросила Элли, подошла ближе и обняла меня за талию, демонстрируя привязанность, которую обычно показывает, когда Хэдли уже спит.
— Что я люблю тебя.
Она улыбнулась, ее глаза наполнились любовью и небольшим опасением. Не могу дождаться того дня, когда не увижу второго чувства.
— Повтори.
— Я люблю тебя.
Я говорю это без паузы и буду повторять миллион раз, пока она не поверит. Элли никогда не узнает, что значило для меня то, что она первая в этом призналась.
Девушка поднялась на пальцы ног и нежно поцеловала меня.
— Я тоже люблю тебя, Коннор, и сегодняшний день был… идеальным.
Она восприняла это лучше, чем я могла представить, и такое ощущение, что мир улыбнулся нам.
— Потому что так и есть. Мы заслуживаем того, чтобы быть счастливыми, и я думаю, что у нас обоих случилось столько дерьма, что хватит на всю жизнь.
— Я согласна, и, надеюсь, — она снова поцеловала меня, и ее глаза немного потемнели, — сегодня вечером мы будем счастливее.
— Насколько счастливее?
Элли пожала плечами.
— Посмотрим.
Господи, эта женщина пытается меня убить. Я должен быть очень-очень счастлив с тем, что имею, но я возьму от нее все, что смогу получить. Я могу быть терпеливым, но я мужчина, который очень влюблен в женщину, стоящую в моих объятиях, и хотел бы показать ей это.
Она отошла и заложила волосы за ухо, когда Хэдли ворвалась в гостиную.
— Может ли Коннор почитать мне сегодня вечером?
Элли посмотрела на меня. Это обычно то, что она делает для Хэдли сама, поэтому я жду, пока она даст мне добро.
— Конечно, — сказала Элли с улыбкой, которую я не смог прочитать.
— Ты уверена?
— Я уверена на сто процентов.
— Спасибо, мамочка! — Хэдли подбежала к ней, крепко обняла, а потом бросилась ко мне. — Готов?
— Готов.
Затем Хэдли практически потащила меня в спальню, которая стала ее. Кровать была отодвинута от окна, поскольку она боялась чего-то за окном, с розовыми простынями, а не темно-синими, которые раньше лежали на кровати Шона.