Но сейчас у меня есть собственный доход.
Кевин даже не подозревает, что мне платят как штатному учителю.
Он считает, что я волонтер, и мне нужно, чтобы так оставалось и в дальнейшем. Примерно полгода назад я открыла банковский счет на имя Хэдли.
— Однако я рада, что ты все исправил. Уверена, что это поможет сохранить оборудование.
Кевин кивает.
— Особенно теперь, когда старый Эрроувуд сдох. Я слышал, что его мудацкие сыновья вернулись. Это все, о чем говорят рабочие. Как будто я плачу им за то, чтобы они целый день сплетничали, как те девки.
— Я уверена, что это разочаровывает. Мужчина бросил бутерброд на тарелку и осушил стакан, сидя рядом. Затем он повернулся в мою сторону, его глаза впились в меня, и я увидела, что это не сработало.
— Ты издеваешься надо мной?
— Кевин, остановись. Ты ищешь то, чего нет.
Его челюсть сжалась.
— Я устал от того, что меня все осуждают.
— Я не осуждаю тебя, я делаю тебе комплимент. Есть разница. Я не хочу сегодня ссориться, поэтому, пожалуйста, давай не будем.
Я никогда не была так благодарна, что Хэдли на улице. Если ситуация обострится, по крайней мере, она этого не увидит.
Дело в том, что Кевин всегда следит за тем, куда бьет, не оставляя следов там, где их увидят люди. А следы всегда есть, даже если их не видно снаружи.
Он делает ошибки только тогда, когда слишком пьян, чтобы волноваться о таких вещах, но на этот раз это не так.
Глаза Кевина закрываются, и я снова начинаю говорить.
— Я была доброй и знаю, что ты мне не веришь, но это правда. Ты мой муж, и мне позволено говорить тебе приятные вещи. Ты много работаешь, обеспечиваешь эту семью.
— Я недостаточно хорош для тебя, Элли.
Мы оба знаем, что это правда. — Не говори так. Это я недостаточно хорошая, — вру я. Потому что я хороший человек.
Его веки поднимаются, и под всем этим я вижу грустного и напуганного мужчину.
Это то, что раньше доставалось мне. Он всегда извинялся, был таким униженным, что я ему прощала. Я ничего не понимала, но улыбалась и позволяла ему вести себя со мной ужасно. Кевин — мой муж, он должен был быть моим защитником, моим миром, и я хотела этого больше всего на свете.
Я была настолько наивной, полной надежды и так сильно нуждалась в любви, что приняла даже эту ее извращенную форму.
— Не оставляй меня, детка.
Я захлебнулась всеми слова, которые хочу сказать, гневом, который живет во мне, и просто начала действовать. Не для моей собственной безопасности, а ради маленькой девочки на улице, которая услышит все сквозь сверхтонкие стены, если его голос поднимется хоть на тон.
Мои руки поднялись, я обхватила его щеки, и посмотрела в глаза человека, которого боюсь и ненавижу.
— Никогда.
— Хорошо, потому что я умру, Эллс. Умру, если ты уйдешь и заберешь с собой мою девочку. Я был бы никем без тебя. Я ничто без тебя. Знаю, что я облажался, но это потому, что я тебя очень сильно люблю. Если бы ты не была такой идеальной, я бы так не старался. Боже, ты мой мир.
Его лоб опустился к моему, запах водки наполнил мой нос, когда он выдохнул, и я поблагодарила Бога, что сегодня вечером Кевин грустный и сердобольный, а не ненавистный и яростный.
Я люблю свой класс. Это мое счастливое место. В этом месяце я украсила комнату всеми атрибутами Шекспира. Цитаты, фотографии, фальшивый кинжал, бутылка с водой и другие предметы, которые я пыталась достать, чтобы заинтересовать детей. В этом классе замечательные дети, главным образом потому, что учительница, которую я заменила, была ужасной женщиной. Не думаю, что она любила свою работу, детей, школу, себя, ей все было не так. И поэтому я получила преимущество.
Я сидела за своим столом и просматривала пьесу, которую мы собираемся изучать, когда услышала стук.
— Привет, Элли, ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказала миссис Саймондс, директор школы, стоя у двери.
— Спасибо. Я в восторге от нового материала, который мы начинаем изучать сегодня.
Я хочу, чтобы обучение проходило в хорошей обстановке. Прошлая неделя была спокойной, а спокойствие мне нужно. Кевин очень усердно работал, потому что у него улучшились дела, и он этим был доволен, поэтому дома было тихо.
Хэдли больше не падала, ее рука заживала хорошо, и каждый синяк на моем теле исчез, а новые не появлялись.
Не говоря уже о том, что мой банковский счет немного увеличился благодаря сегодняшнему депозиту, а это значит, что я гораздо ближе к тому, чтобы стать свободной.
Есть повод улыбнуться и чувствовать себя прекрасно.
— Что вы сегодня изучаете? — "Ромео и Джульетту", — сказала я с улыбкой. Это одно из моих любимых произведений литературы. В некотором смысле я считаю, что любая любовь является судьбоносной. Существует барьер, который каждый человек должен преодолеть, чтобы поделиться своим сердцем или хотя бы жизнью с другим человеком. Как бы я ни хотела иметь свое — жили они долго и счастливо, — это не всегда возможно.
— Ах, великий Шекспир. Я всегда была больше девушкой Бронте или Остин.
Я улыбнулась.
— Я тоже их люблю, но этому, безусловно, интересно учить.
— Согласна.
Миссис Саймондс — отличный директор. Она справедлива, имеет подход к детям и имеет твердую руку. Я также думаю, что она отчасти ведьма или волшебница, поскольку, кажется, у нее повсюду есть глаза. Ничто не проходит мимо нее, и хотя дети, кажется, думают, что им удастся показаться, но так не бывает никогда.
Все мы слышим и наблюдаем, делимся информацией и вмешиваемся, когда это необходимо.
— Так как ты здесь устроилась?
— Мне нравится этот класс. Дети замечательные и, похоже, с удовольствием учатся.
Она кивнула.
— Рад слышать. Знаю, что отъезд миссис Уильямс был несколько внезапным, но она была для нас ценностью. Конечно, ее отношение было несколько грубым, и она была настойчивой, когда речь шла о грамматике, требовала от своих учеников многого, но мы очень близки. Миссис Уильямс, по мнению всех, была затычкой в заднице.
— Она точно произвела впечатление.
— Как ты ладишь с другими учителями?
Я не понимаю, к чему этот вопрос. Паранойя начинает нарастать, и я нерешительно улыбаюсь.
— Они действительно хорошие люди.
Она с интересом посмотрела на меня.
— Правда? Я заметила, что ты, кажется, не ешь с ними во время своего обеда, что-то случилось?
Значит, она наблюдает за своими сотрудниками.
— Нет, нет, ничего такого. Всё отлично.
Кроме того, что я изолировалась, чтобы люди не увидели что-то и не сплетничали. Это маленький город. Уже достаточно плохо, что у меня сотня учеников, от которых я должна скрывать свою жизнь, поэтому мне не нужно добавлять к этой смеси взрослых, которые гораздо более проницательны.
Очень помогает то, что Кевин не совсем любимый член сообщества. Черт возьми, он даже не является его частью. Он остается на нашей земле, никогда не ходит ни на собрания, ни на ярмарки. Он не ходит по магазинам, у него был только один друг, Нейт, но они больше не общаются. Он считает, что так лучше и хочет держать меня как можно ближе к такой жизни. Она подошла ближе, ее улыбка стала теплой, и женщина на мгновение напомнила мне мою маму. Кажется, что это то, что она чувствует к своим учителям и ученикам. Такая себе вторая мать, которая хочет защитить тех, кого любит.
— Я знаю, что большинство из них собираются вместе и работают над планами, и я не знаю, есть ли причина, почему ты не принимаешь в этом участие..
— У меня просто такой график. Когда я заканчиваю здесь, я хватаю Хэдли, и мы возвращаемся помогать на ферме.
Миссис Саймондс внимательно следила за мной, учитывая не только мои слова, но и язык моего тела.
— Я понимаю, у нас тоже есть ферма, но ты здесь уже несколько месяцев, и я хочу быть уверена, что ты останешься.
— Я действительно собираюсь осесть.
Она села на стул рядом со мной. Ее рука протянула ко мне теплый жест.
— Ты знаешь, я всегда здесь, чтобы выслушать. Понимаю, что снова работать на полный рабочий день может казаться серьезным изменением. Кроме того, я знаю, что ты уже некоторое время живешь в Шугалоуф, но, кажется, у тебя не так много друзей. Если тебе понадобится лишнее ухо, я с удовольствием выслушаю.
Теперь я понимаю, почему люди рассказывают ей все на свете.
Впервые за долгое время я хочу излить свою душу. Мне хочется броситься к ней в объятия и плакать, но я не могу себе позволить иметь друзей. Есть лишь время и обязательства, которых у меня нет, но я не могу ей этого сказать.
Я подарила ей нежную улыбку. — Я счастлива здесь и чувствую себя комфортно.
— Ладно, хорошо. — Раздался звонок, который оповестил персонал о том, что ученики скоро забегут в класс. — Ну, это сигнал для меня.
Просто знай, если тебе что-то понадобится, Элли, я здесь. Мы семья, и для тебя всегда есть место за столом.
Хотелось плакать, но я этого не сделала.
— Спасибо, Сара.
— В любое время. Наслаждайтесь своей трагедией. — На мгновение мое сердце ускорилось, потому что я не поняла, что женщина имела в виду, а потом она сказала. — Ты знаешь… Я про пьесу.
— О! Фух. Да. Мы точно будем наслаждаться.
Когда она ушла, я вернулась и тяжело вздохнула, все время думая, верит ли кто-то в этом городе вообще моей лжи.
Раздел 6
Коннор
— Так ты возвращаешься в Шугарлоуф? — спросил Квинн, еще один морской котик, с которым я служил.
— Я возвращаюсь в ад.
Лиам засмеялся и поднял свое пиво.
— Я встречу тебя там, приятель. Черт, мы все там будем.
Сегодня я официально уволился из военно-морского флота и возвращаюсь отбывать свое шестимесячное заключение в Пенсиль-гребаную-Ванию. Прошло две недели после того, как я подписал документы об освобождении, и есть часть меня, которая очень хочет вернуться на ферму.
Часть меня, которая нашла то, чего, я думал, больше не увижу.
Квинн кивнул.
— Могло быть и хуже.